Немного грусти в похмельном менте - Владимир Болучевский

Помещение «лаборатории» мгновенно занялось жадным пламенем.

Бедуин, пользуясь вполне естественным оторопением присутствующих при этом событии Моргулиса и Мышкина, юркнул было к двери, но споткнулся о вовремя подставленную Николаем ногу и рухнул носом в пол.

— Ну, гад… и за это тоже ты у меня еще ответишь, — заводил ему руки за спину и застегивал на них наручники Моргулис.

— Ну что, дозвонился? — не поднимаясь широкой кровати, спросил Калинин Заботу, когда тот вернулся в комнату.

— Да, — кивнул Забота, подойдя к столу и плеснув в стакан водки. — Сейчас Петрович людей там соберет, кого найдет… и подъедет.

— Вот и подождем, — Калинин снова прикрыл глаза.

— Где же эта стерва? — выпив водки, Забота поставил стакан на стол. — Она там что, долго мое терпение испытывать будет?!

Заботин не имел ни малейшего представления о том, что это самое заведение было открыто не без участия отечественных спецслужб и с самого первого дня своего существования использовалось ими в служебных целях как объект для конспиративных встреч со своими тайными агентами.

И непосредственно сейчас в одной из нумерованных комнат борделя некий полковник контрразведки Иосиф Маркович Шарудило «имел конспиративный контакт» с перевербованным им лично резидентом иностранной разведки, официально занимавшим пост пресс-секретаря в консульстве дружественной нам Франции. Не исключая возможности утечки секретной оперативной информации об их контактах, и, следовательно, скрытого за ними наблюдения как со стороны западных, так и со стороны отечественных — но представляющих уже иные ведомства — спецподразделений, полковник контрразведки Иосиф Шарудило и дипломат Шарль Безу (по обоюдному согласию) сочли за благо — в целях конспирации, естественно, — предельно достоверно изображать из себя тайно встречающуюся искренне влюбленную друг в друга гомосексуальную парочку. Что, надо сказать, с большим успехом и осуществляли.

Вот в этой самой комнате и находилась сейчас Фаина.

Кроме нее в «нумере» присутствовали еще два совершенно голых мужчины. Один был помоложе, поджарый, в изящных очках без оправы. Он, сидя на постели, прихлебывал из широкого бокала шампанское. Другой, заплывший жирком коротышка с лысиной на макушке, сидел за столом перед стаканом с водкой и курил сигарету.

— Товарищ полковник, — обращаясь к тому, что сидел за столом, Фаина говорила на чистом русском языке безо всякого намека на какой бы то ни было акцент. — Там двое милицейских. Пьяные. Один буянит, грозит мне задержанием. Что делать?

— Фаина, — поморщился «товарищ полковник». — Это твои проблемы. Ты что, унять его не можешь? Откупись. Девку ему дай.

— Предлагала, Иосиф Маркович, — рапортовала Фаина. — Отверг.

— Чем аргументировал? — заинтересовался Иосиф Маркович.

— Абсурдным заявлением. Дескать, мол, «бракованную» ему подсунули.

— Это как так?

— Ну, не стоит у него по пьяни, товарищ полковник… Что тут поделаешь?

— Да, — покачав головой, согласился мужчина. — Тут уж… ничего уж тут не поделаешь… А водки?

— В запое он, по моему глубокому убеждению, — высказала свое мнение Фаина. — В него сейчас сколько угодно влей. Он не пьянеет, а дуреет только.

— Ну я не знаю… — Мужчина задумчиво взял со стола стакан с водкой, не морщась, словно воду, отпил половину, поставил на место и глубоко затянулся. — Ты у нас в каком звании-то? Напомни.

— Майор, — скромно потупясь, напомнила начальнику Фаина.

— Ну вот! Майор! Сколько лет ты уже у нас на службе-то… Не девка малая, поди. А простого случайного мента, который не к месту здесь в момент проведения конспиративного мероприятия нарисовался, нейтрализовать не можешь. На оперативной работе давно?

— С первого дня.

— Ну? И не стыдно?

— Их двое, — оправдывающимся тоном напомнила Фаина. — И оба вооружены.

Из коридора донесся топот шагов и грохот. Забота лупил кулаками в двери «нумеров» и орал во все горло:

— Фаина! Фаина, сиська бегемотова!.. А ну, выходи! Я ж сейчас здесь все вдребезги разнесу!

— Да, — прислушавшись к его реву, согласился полковник Шарудило. — Ситуация явно выходит из-под контроля. Не хотелось бы, конечно… но больше ничего не остается.

Он взял со стола мобильный телефон и набрал номер.

— Алло, «четвертый»? На связи «Аль де Баран», — сказал он в трубку. — Ситуация «Омега». Две единицы. Готовность «ноль». Агент «Тюльпан» сориентирует вас на месте.

Юрий Страхов, оставшийся в квартире один, налил в стакан водки, выпил и хотел было закурить. Но передумал. Вместо этого он положил руки на стол, уронил на них голову и, в ожидании хозяина дома, крепко заснул.

В это время сосед по площадке и приятель бизнесмена Крутикова возвращался домой. Он обратил внимание на то, что дверь квартиры Игнатия не заперта и даже чуть-чуть приоткрыта. Войдя домой, он немедленно позвонил тому на дачу, чтобы уточнить — может, он каким-нибудь своим друзьям ключи дал? А те так вот небрежно к безопасности жилища относятся… Крутиков заявил, что ключей никому не давал, и чтобы сосед немедленно вызывал милицию! И что, дескать, сам он тоже прямо сейчас выезжает с дачи в город.

Сосед вызвал милицию.

Квартира Крутикова — на беду для Страхова — находилась на территории соседнего РУВД, где начальником тамошнего «убойного» отдела был некто Федот Дормидонтович Непонятко. В звании капитана. И вот с его-то подчиненными находился старший лейтенант Страхова сотоварищи в давних непрекращающихся «контрах». А уж у Молодца с Непонятко была и вовсе «вендетта». Потому что за нераскрытые убийства нагоняй от начальства получали в первую очередь именно они, начальники подразделений. Вот и «точили они зуб» друг на друга.

Почему, спрашивается? Чего им делить? А делить было что.

По иронии судьбы, граница между территориями двух соседних РУВД проходила, в частности, по одной из улиц района. То есть, случилось что-то на четной стороне — это проблемы майора Молодца и его парией. Грохнули кого-то на нечетной — уже головная боль для подразделения Непонятко. А кому нужны лишние заморочки? Никто уже и не помнил, кому первому пришла в голову простая и очевидная в своей логической основе мысль: избавляясь от лишней работы и перекладывая ее на плечи соседей, перетащить криминальный труп через дорогу. Но на сегодняшний день, оправдывая свои действия тем, что, дескать, «не мы первые начали», осуществляли эту практику и те и другие.

Доходило до того, что иной раз обезглавленный и полуразложившийся трупешник, теряя в процессе перемещений собственные внутренности и части тела, за ночь раз пять «совершенно самостоятельно», о чем говорили явственные следы на асфальте, переползал из одной подотчетной территории на другую.

Таким вот образом обстояли дела на тот момент, когда милицейская опергруппа выехала по срочному вызову на адрес бизнесмена Крутикова.

А еще хуже для Страхова было то, что по причине рейда по району — в котором, естественно, был задействован практически весь личный состав и соседнего РУВД тоже, — опергруппа эта, в силу отсутствия на рабочем месте надлежащих должностных лиц (кои все находились на территории района), состояла из возглавляющего ее капитана Непонятко лично, сержанта-водителя и хмурого, грубо разбуженного пинками капитанских сапог, пьяного эксперта-криминалиста.

Вот им было радости-то застукать на месте преступления не кого иного, как извечного своего врага, в лице сотрудника соседского РУВД старшего лейтенанта Страхова! Тем более что Страхов на все вопросы Непонятко только пьяно недоуменно моргал глазами и сказать хоть что бы то ни было в собственное оправдание был совершенно не в состоянии.

К этому моменту в квартире появился хозяин и в протоколе подробно указал, чего именно и сколько из его дома украдено. А многочисленные отпечатки пальцев на полированной поверхности мебели в гостиной принадлежали опять-таки исключительно Юрию Страхову. Тот факт, что похищенного у него при себе не оказалось, по мнению Непонятко, ни о чем не говорил. Разве что о том, что Страхов — этот «оборотень в погонах» — чрезвычайно хитер и изворотлив.

Поскольку на месте признания от задержанного Страхова добиться не представлялось никакой возможности — ввиду его полной невменяемости, — он был закован в собственные наручники (других у капитана Непонятко под руками не оказалось), загружен в «собачник» «уазика», доставлен в управу соседнего района и заточен в «обезьянник». До выяснения.

А Витя Лобов за время его транспортировки с улицы, где он был подобран, до вытрезвителя настолько разоспался, что от автомобиля до «приемного покоя» сержанты были вынуждены нести его на руках. Витя совершенно ничего не соображал, но бутылку самогона сжимал в руке мертвой хваткой. Сотрудники вытрезвителя, применив очень значительные усилия, эту бутылку — имея на нее свои, совершенно естественные, виды, — из его руки все-таки извлекли. Но в дальнейшем, когда в процессе раздевания клиента до трусов выяснилось, что у этого пьяного ханыги помимо полного отсутствия денег наличествует ксива офицера уголовной милиции и снаряженный полным (за исключением одного патрона) боезапасом пистолет, от мысли приватизировать эту бутылку они отказались. Тем более понюхав пахнущий свежей гарью ствол оружия.