Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

13 Молдавия включала в себя Бессарабию, где были написаны эти строки. В отдельном издании первой главы (1825) есть примечание Пушкина, не включенное в полные издания романа:

«Мнение, будто Овидий был сослан в нынешний Аккерман [Четатя Алба в Румынии, к юго-западу от Одессы]{16}, ни на чем не основано. В своих элегиях „Ex Ponto“ он ясно назначает местом своего пребывания город Томы при самом устье Дуная. Столь же несправедливо и мнение Вольтера, полагающего причиной его изгнания благосклонность Юлии, дочери Августа. Овидию было тогда около пятидесяти [что Пушкину, имевшему половину тех лет, казалось глубокой старостью], а развратная Юлия, десять лет тому прежде, была сама изгнана своим ревнивым родителем. Прочие догадки ученых не что иное, как догадки. Поэт сдержал свое слово, и тайна его с ним умерла: „Alterius facti culpa silenda mihi“ [„О прочих своих грехах лучше я умолчу“ — строчка из Tristia, кн. II]. — Примечание сочинителя».

«Son exil, — пишет Лагарп („Cours de littérature“, [1825], vol. III, p. 235), — est un mystère sur lequel la curiosité s'est épuisée en conjectures inutiles»[150].

Цитируя Вольтера, Пушкин допускает странную ошибку. Вольтер ничего подобного не говорил. Он говорил следующее:

«Le crime d'Ovide était incontestablement d'avoir vu quelque chose d'honteux dans la famille d'Octave… Les doctes n'ont pas décidé s'il [Ovide] avait vu Auguste avec un jeune garçon… [ou] quelque écuyer entre les bras de l'impératrice… [ou] Auguste occupé avec sa fille ou sa petite-fille… Il est de la plus grande probabilité qu'Ovide surprit Auguste dans un inceste».[151]

(цитирую по новому изданию «Сочинений Вольтера» «avec des notes et des observations critiques» С. Palissot de Montenoy in «Mélanges de littérature, d'histoire et de philosophie»[152] [Paris, 1792], vol. II, p. 239).

13 …в глуши степей… — Существительное глушь и прилагательное от него глухой — излюбленные словечки Пушкина. Глухой значит «приглушенный», «ослабленный», «сдавленный» (глухой звук, глухой стон). Применительно к лесу или саду означает «густой», «плотный», «заросший», «неухоженный». Глушь — «лесная чаща», «вдали от мира», «безжизненная глубина», «отдаленная провинция», «мрачное безлюдье», «Богом забытые края», «дальние поселения», «малонаселенная, необжитая местность». В глуши — «в захолустье», «в дальней провинции», «в глубинке», фр. au fin fond (с оттенком скуки и серости). Употребление слова «глушь» см. также в гл. 2, IV, 5; гл. 3, письмо Татьяны, 19; гл. 7, XXVII, 14; гл. 8, V, 2[3]; гл. 8, XX, 4.

IX

………………………………………………………………………………………………………………

Отвергнутое чтение в беловой рукописи (ПБ 8):

Нас пыл сердечный рано мучит:Очаровательный обман,Любви нас не природа учит4 А Сталь или Шатобриан.Мы алчем жизнь узнать заране,Мы узнаем ее в романе.Мы всё узнали, между тем8 Не насладились мы ни чем —Природы глас предупреждая,Мы только счастию вредимИ поздно, поздно вслед за ним12 Летит горячность молодая.Онегин это испытал,За то как женщин он узнал!

12 …горячность молодая… — Еще один отголосок стихотворения Вяземского (стих 75), из которого взят эпиграф к главе (см. коммент. к гл. 1, эпиграф).

2—4 В черновой рукописи (2369, л. 8 об.):

И говорит ШатобрианЛюбви нас не природа учит,А первый пакостный роман.

Эпитет «пакостный» подразумевает «непристойный».

X

Как рано мог он лицемерить,Таить надежду, ревновать,Разуверять, заставить верить,4 Казаться мрачным, изнывать,Являться гордым и послушным,Внимательным иль равнодушным!Как томно был он молчалив,8 Как пламенно красноречив,В сердечных письмах как небрежен!Одним дыша, одно любя,Как он умел забыть себя!12 Как взор его был быстр и нежен,Стыдлив и дерзок, а поройБлистал послушною слезой!

3 Разуверять… — Точного эквивалента в английском нет. Глагол означает «разубеждать», «рассеять или изменить чью-то веру во что-то», «заставить кого-то перестать во что-то верить». Глагол здесь к тому же несовершенного вида. «Она думала, что он ее любит, я долго разуверял ее».

XI

Как он умел казаться новым,Шутя невинность изумлять,Пугать отчаяньем готовым,4 Приятной лестью забавлять,Ловить минуту умиленья,Невинных лет предубежденьяУмом и страстью побеждать,8 Невольной ласки ожидать,Молить и требовать признанья,Подслушать сердца первый звук,Преследовать любовь и вдруг12 Добиться тайного свиданья…И после ей наединеДавать уроки в тишине!

2—14 изумлять, пугать… забавлять, ловить… побеждать… — Ср. у Пирса Игана: один из героев-любовников, Старина Неувядаемый, «обманывал… завлекал… умолял… убеждал… обольщал… уговаривал… обводил вокруг пальца… забавлял… затевал игру… плутовал… вводил в заблуждение… соблазнял… предавал… растлевал… одурачивал… пугал… задабривал» («Жизнь в Лондоне» [1821], кн. II, гл. I, в своих комментариях к «Дон Жуану» [1824], т. VII, Пишо упоминает французский перевод некоего «S. M.»).

А вот Пьер Бернар (Душка-Бернар, 1710–1775), «Искусство любви» (P. Bernard, «L'Art d'aimer»), песнь II:

Pour mieux séduire apprend à te contraindre;L'amour permet l'art que l'on met à feindre……………………………………………………Fuis, mais reviens, fuis encor, mais regarde…[153]

11 …вдруг… — Это русское наречие, в силу своей краткости, употребляется гораздо чаще, чем любой из его английских эквивалентов; как и уже, уж.

14 …в тишине… — Русские поэты обожают слово «тишина», это их cheville (слово или выражение, которое легко срифмовать и вставить в строку), поскольку происходить «в тишине» может что угодно А на рифму — на желанных слов слетается без счета, она, жена, луна, волна, весна, сна, окна, полна, влюблена и множество других, без которых не мог прожить ни один поэт 1820—1830-х гг.

14 …уроки — Конечно, любовные уроки. Но здесь, к сожалению, у читателя возникает невольная ассоциация с той отповедью, которая позднее будет произнесена на уединенной аллее и без всякой любви. Вся строфа граничит с легковесностью, что придает ей аромат XVIII в. Боюсь, что в моем переводе стих 6 не скандируется, но по крайней мере он верен по смыслу.

13—14 В черновой рукописи (2369, л. 7 об.):

Как он умел наедине —Но скромну быть пора бы мне!

Там же, отвергнутое чтение:

Каков он был наедине,О том молчать не худо мне.

XII

Как рано мог уж он тревожитьСердца кокеток записных!Когда ж хотелось уничтожить4 Ему соперников своих,Как он язвительно злословил!Какие сети им готовил!Но вы, блаженные мужья,8 С ним оставались вы друзья:Его ласкал супруг лукавый,Фобласа давний ученик,И недоверчивый старик,12 И рогоносец величавый,Всегда довольный сам собой,Своим обедом и женой.

9—10 …супруг лукавый, Фобласа давний ученик… — Фоблас — герой некогда знаменитого, а сейчас едва ли кем читаемого романа Жана Батиста Луве де Кувре (Louvet de Couvrai или de Couvray, 1760–1797).

Роман Луве обычно — и неправильно — называют «Любовные похождения кавалера Фобласа». Если верить Модзалевскому (1910, с. 276), то у Пушкина в библиотеке была книга «Жизнь кавалера Фобласа» Луве де Купврэ (de Coupevray) [sic] (Paris, 1813). На самом же деле роман выходил так: в 1787 г. «Год из жизни кавалера Фобласа» (5 частей); в 1788 г. «Шесть недель из жизни кавалера Фобласа» (8 частей); в 1790 г. «Окончание любовных похождений кавалера Фобласа» (6 частей).

Маркиз де Б. и граф Линьоль — обманутые мужья в этом плутовском, легком, приятном, но по сути дела никудышном романе, почти все время балансирующем на грани фарса (с неожиданно «романтическим» финалом: сверкающими мечами, грохотом грома, безумием и искалеченными любовницами), — наивные ничтожества, и шестнадцатилетнему Фобласу, переодетому девицей, не составляет труда проскользнуть в постель к их женам. Когда третий персонаж, граф де Розамбер (распутник, пособник Фобласа), наконец женится, он, к своему горю, обнаруживает, что друг успел дефлорировать его невесту. Ни один из обманутых джентльменов не достоин именоваться супругом лукавым. Лукавый супруг, époux malin, — это, вероятно, тот, кто, прочтя Фобласа, ласкает поклонников своей жены — либо чтобы легче было за ними наблюдать, либо для прикрытия собственных шашней.