Очищение армии - Герман Смирнов

Подумав, Тухачевский ответил, что роль командующего фронта тогда понималась иначе, и добавил, что сейчас, конечно, учить и воспитывать высший командный состав на этом примере нельзя и что в трудном положении высшие командующие должны брать на себя руководство войсками.

Впоследствии на всех своих оперативных военных играх Уборевич особенно резко подчеркивал это требование к высоким командным инстанциям и ставил их в самое сложное положение, требуя, чтобы они сами выводили свои войска из окружения.

Во время тяжелых боев Великой Отечественной войны советские генералы не раз показывали тому пример, и многие пали при этом, выполняя свой высокий долг. С глубоким признанием история должна вспомнить таких генералов, как М. Г. Ефремов, Л. Г. Петровский, М. П. Кирпонос, М. Г. Хацкилевич и многих, многих других.

Во всяком случае, Тухачевский не может нести ответственности перед историей за то, что в условиях 1920 г. ценой своей жизни не спас положение. Лично он был уже не в состоянии это сделать. А своей последующей деятельностью он до конца оправдал свою жизнь. Выводы, которые Тухачевский извлек из польской кампании, еще раз подтверждают глубокое понимание им задач военной стратегии вообще и задачи стратегии 1920 г. на польском фронте – в частности.

Как создавалась версия?

Только после XX съезда КПСС история стала приоткрывать завесу, которая в угоду культу личности Сталина скрывала правду о польской кампании 1920 г. и полководческой деятельности Тухачевского.

Долгие годы субъективистские извращения в освещении исторических событий создавали вокруг Тухачевского целую «версию» и приписывали ему основную вину за поражение на Висле. Это была горькая правда.

Единственный, кто в свое время пытался поставить вопрос о взаимодействии двух фронтов польской кампании 1920 г. и внести ясность в понимание этой важной стратегической проблемы, был начальник Оперативного управления штаба РККА В. К. Триандафиллов.

Эта проблема сохранила свое важное актуальное значение в силу особых географических условий нашего Западного театра военных действий, разделенного в центре крупным лесисто-болотным массивом Полесья на две части.

В статье о взаимодействии двух фронтов, опубликованной еще в 1925 г., Триандафиллов со свойственным ему глубоким оперативным анализом исследовал по дням все развитие наступления на Варшаву и показал, что командование Юго-Западного фронта, уклоняясь от взаимодействия с Западным фронтом, с каждым днем увеличивало разрыв с ним и, ведя эксцентрическое наступление на Львов, поставило в критическое положение Западный фронт на Висле.

Но Триандафиллов вскоре замолчал и о своей статье не вспоминал, получив, видимо, указание свыше. Во всяком случае, каждый раз, когда речь заходила о 1920 г., Триандафиллов переходил к другой теме, ссылаясь на то, что это дело прошлого и что перед нашей стратегией стоят сейчас другие задачи. Это, конечно, было верно. Но естественное стремление вскрыть историческую правду о крушении Варшавской операции никогда не давало покоя работникам Оперативного управления штаба РККА, и вопрос о целесообразности действий Юго-Западного фронта возникал каждый раз, когда речь шла о стратегии в Польской кампании 1920 г.

В оправдание действий руководства Юго-Западного фронта был выпущен ряд печатных изданий.

А. И. Егоров написал книжку «Львов – Варшава», которая рассудку вопреки и правде наперекор доказывала важность Львовского направления и правильность действий командования Юго-Западного фронта.

Против Тухачевского была направлена и книжка Б. М. Шапошникова «На Висле», написанная, в основном, для своего собственного оправдания, поскольку автор этой книжки занимал в 1920 г. пост начальника оперативного управления полевого штаба РВСР и нес ответственность за руководство операциями на фронтах Гражданской войны.

Горячо выступал в печати против Тухачевского начальник кафедры Военной академии имени М. В. Фрунзе В. А. Меликов, проповедовавший идею остановки на Буге. Активно защищал свою правоту С. М. Буденный, чувствуя, конечно, за собой поддержку Сталина.

Так установилась линия, оправдывающая действия Юго-Западного фронта и Конармии в 1920 г. В Военной академии имени М. В. Фрунзе слушателям годами вбивали в голову ложную концепцию важности Львовского направления в Польской кампании, игнорируя решение ЦК, указания В. И. Ленина, вуалируя, а то и просто скрывая правду. Но здравый смысл никак не мирился с этой неправдой, и вопросы слушателей на семинарских занятиях по истории Гражданской войны не раз ставили в тупик преподавателей, вынужденных против своей совести придерживаться официально установленной точки зрения. Однако от дебатов в академических кругах трудно было уйти, и в 1929 г. вопрос был вынесен на открытое заседание военно-научного общества академии, на которое был приглашен Тухачевский.

В своем выступлении, спокойном и сдержанном, он разъяснил свой план операции и условия, при которых ее цель не могла быть достигнута. Он только вскользь упомянул, что Юго-Западный фронт, уклонившись на Львов, оголил его левый фланг и не принял участия в сражении на Висле. Тухачевский, видимо, не хотел обострять этот вопрос. Он, однако, обстоятельно остановился на бытующей в академии «теории» остановки на Буге, раскритиковал эту точку зрения как неприемлемую и недопустимую в той обстановке, назвал ее упаднической для стратегии Гражданской войны, а ее распространение в академии сравнил с заунывно звучащей минорной песенкой Вертинского.

Меликов вспылил и подал с места реплику: «А вам «Ухаря-купца» захотелось?»

Этот инцидент, упоминание о котором может показаться излишним, говорит, каким трудным уже тогда было положение Тухачевского и как уверенно чувствовали себя его противники.

В аудитории поднялся невообразимый шум, и далее собрание протекало очень неорганизованно. Цель – внести ясность в вопрос взаимодействия фронтов и определить роль Юго-Западного фронта в Польской кампании 1920 г. – не была достигнута.

В начале 1930 г. произошло еще одно событие, которое открыто показало отношение к Тухачевскому.

Предстоял разбор недавно вышедшей книги В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», которая привлекла всеобщее внимание военных кругов и была справедливо воспринята как прогрессивное слово в области оперативного искусства, давшее новое направление нашей военно-теоретической мысли. Очень высоко книга была оценена Тухачевским, командованием округов, представителями Штаба РККА и военных академий.