Военные пацаны (сборник) - Андрей Ефремов

Сары-Су[22]

Вода чиста у истока.

По степи протекает спокойная и тихая узенькая речка, местами ее берега живописно обрамляют заросли кустарника и конопли. В этих зарослях в дневное время суток прячутся от жары и парящих в чистом знойном небе орлов тощие зайцы и жирные фазаны. Осторожно, озираясь по сторонам, подходят на водопой драные лисы и шакалы. Говорят, раньше здесь в огромных количествах водились и сайгаки. Но это было давно.

Есть обрамленные высоким камышом озера. Иной раз зеркальная гладь воды покрывается веселенькой искристой рябью – это проплыла черепаха или водоплавающая птица, которая, нарушив скучную тишину, шумно села на воду, отчего прибитой волной от бережка может отбиться запутавшаяся в камышах дохлая змея…

При порывах ветра поднимается густая пыль, случайный странник начинает прикрывать ладонью рот и нос; но когда клубы пыли унесутся сухим ветром в другое место, под ногами у отважного путешественника пыли меньше ничуть не становится.

После обильных и долгих грозовых дождей степные грунтовые дороги превращаются в грязевое месиво и в итоге становятся совершенно непривлекательными для поездки на автотранспорте. Но какая же благодать после ливня! Дышится легко, свободно…

Множество изрезанных водными каналами-арыками сельхозугодий: редкие пашни, частые бахчи, небольшие рисовые чеки… При посевах яровых или озимых двадцать процентов зерна, как правило, списывается на поклев птиц – оттого и фазаны, надо полагать, такие упитанные. Для того чтобы эти наглые птицы не портили государственной отчетности по планам заготовок, местные ногайцы с приезжими якутами периодически их отстреливают, чем, вне всяких сомнений, вносят ощутимую лепту в развитие сельского хозяйства республики. К великому сожалению, вредных фазанов от этого меньше не становится: зерно непременно продолжает бесследно исчезать.

Чу! А это кто?! Какие‑то вооруженные до зубов люди, у которых рисунок одежды полностью сливается с зеленью кустов, навострив самодельные рыболовные удочки, как загипнотизированные, не отрывая глаз, наблюдают за недвижными поплавками… Значит, здесь, в степи, есть и блокпосты, в которых водятся вечно голодные российские военные, а в речке – мелкая рыба, богатая фосфором и другими полезными питательными веществами, хорошо усвояемыми молодыми растущими организмами, – она превосходно дополняет скудный рацион. Можно было бы порыбачить и с помощью гранаты, но мудрые и осторожные воины не желают привлекать к себе внимания: всюду, как волки, рыщут банды сепаратистов. К слову сказать: волки и шакалы – неотъемлемая часть животного мира ногайской степи. Как ни странно, с бандитами они в этом чудном ареале прекрасно уживаются, друг друга не трогают. Под рыбаков могут косить и коварные члены бандформирований, решившие устроить где‑нибудь под мостом засаду.

Говорят, в этих чудных местах существуют и дикие кабаны, но длительные наблюдения их присутствия не выявили. Возможно, и были когда‑то, до войны, но, спугнутые великим шумом, мигрировали в горы, где их успешно используют бандгруппы в качестве одноразовых саперов, разбрасывая на своих тропах пищу с незначительными добавками взрывчатых веществ. Таким образом, они приучают их находить мины, установленные неизвестно кем и против кого.

Если внимательно присмотреться, вода в речке имеет еле заметный желтоватый оттенок; вероятно, по этой причине в 1937 году молодой поселок в Шелковском районе Чечни наблюдательные люди так и назвали – Сары-Су: не то желтая вода, не то желтый песок. Сейчас местной водой пользуются для орошения сельхозугодий, но это мало чем помогает государственным посевам: в результате интенсивного и необдуманного выпаса скота пески наступают, степь вымирает… Это сколько ж было скота, чтобы все вытоптать?!

В самих поселках имеются богатые сады, ухоженные виноградники, огороды, у многих жителей солидные отары овец и другой животины. Благодатная земля сама кормит людей, помидоры как сорняк растут. Чего, спрашивается, делить? Этот вопрос часто задает себе прибывший в эти места из какой‑либо дремучей северной провинции наивный, но храбрый, романтически настроенный и не удовлетворяющийся простыми житейскими проблемами путешественник-натуралист. Приехал он в эти места по обмену опытом и за семенами знатной дыни «Заря коммунизма» и лелеет явно несбыточную мечту – по возвращении домой привить ее на вечной мерзлоте.

Алим[23] Хошмутдин – представитель «ногайского ваххабитского джамаата», организованного в свое время самим Хаттабом, – ехал на частном стареньком «Москвиче» в этот самый поселок. Двери у машины открываются только снаружи, ибо все внутренние ручки переломаны; это болезнь большинства местных автомобилей – сказывается кавказский темперамент. Угрюмый водитель, дагестанец по имени Саид, оказался неразговорчивым; кажется, единственное слово, которое он знал, было «баркал», что значит – спасибо. Первое «баркал» прозвучало при сделке с предоплатой в рублях в осетинском поселке Эльхотово, а затем араб сбился со счету, когда на каждом милицейском посту давал Саиду купюру для передачи постовым.

Машина, кажется, едет медленно, но араб водителя не торопит, сам автомобиль выбирал: старенький «Москвич» не вызывает подозрений, а до более накрученного авто сотрудники на постах могут придраться с целью произвести более тщательную проверку пассажиров и багажа и, следовательно, вымогательства денег. Рублей не жалко, главное – самосохранение: береженого Бог бережет. Всякое может случиться.

Проверки документов араба совершенно не волнуют: паспорт самый что ни есть настоящий, российский, стоит недорого. При проверке личности всегда можно откупиться рублями. Но вот если на глаза проверяющим попадутся блоки с сотнями тысяч долларов, которые он провозит, так недолго и с жизнью расстаться…

Как медленно едет… Араба терзает беспокойство: все нужно делать быстро, быстро, быстро! Время – деньги, еще так много дел… В себе он нисколько не сомневался: язык подвешен; с его помощью, уверен, и корову сможет убедить на правое дело – в случае надобности взорвать поселковую ферму. Но сейчас этот вариант алима нисколько не интересовал, его можно оставить как запасной. В данный момент араба интересует молодежь. Работа оценивается по результату. А результат – это деньги, деньги, деньги! И немалые…

Раздался сигнал мощного автомобиля, водитель принял вправо. Забив салон пылью, мимо промчался крытый брезентом мощный грузовик с крапово-желтой эмблемой на двери, со спецназом на борту. Через некоторое время «Урал» скрылся за лесистым поворотом. Как быстро едут: видимо, торопятся куда‑то…

В апреле Хошмутдин находился в Турции, где близко познакомился с почетным консулом ЧРИ Медентом Онлу, с которым его свел генеральный представитель ЧРИ в мусульманских странах Ману Мансур, старинный друг араба. Тип, близкий к фанатику, но более уравновешенный и хладнокровный, занятый не столько идейным обеспечением и эмоциональной энергетизацией «движения сопротивления», сколько продумыванием и планированием террористической деятельности и конкретных терактов. Лидер, предпочитающий оставаться в тени и в то же время желающий иметь большие деньги.

Ману с присущим ему природным артистизмом представил Хошмутдина Меденту не просто как идейного борца за права человека на Северном Кавказе, но как человека, непосредственно и тесно работающего в плотном контакте с «революционерами», значит, и рискующим собственной жизнью.

Предоставив полную информацию о «достижениях повстанцев», о делах, в которых достопочтенный Хошмутдин «премного преуспел», посетовал на иссыхающий ручеек финансирования «войск». Затронули вопрос и о беспрецедентном росте религиозности в среде чеченской молодежи на фоне российской безыдейности. Результатом беседы солидных людей стало включение невидимых глазу рычажков управления плотинами, и ручеек пополнился солидным вливанием долларов на сколько‑то миллионов. Самый солидный взнос был от крупной организации «Нурджулар»; при этом пара миллионов как бы невзначай застряла в кармане араба…

За поворотом, над рощей, поднялось облако густого черного дыма. Что это? Вроде никаких звуков слышно не было. «Москвич» остановился: сквозь такое задымление не проедешь – в лучшем случае можно запросто в кювет угодить.

– Что это? – спросил алим водителя.

– Писают, – смеясь, ответил Саид и сдвинул свою кепку на затылок.

– Кто? – ничего не понял араб.

– Спецназовцы…

…Подобных финансовых операций было проделано вертким алимом очень много, но всякий раз необходимо было отчитаться о результатах своей работы. Аллах велит делиться, и Хошмутдин покорно делился: какой‑то жалкий процент этих денег уходил на помощников, а это значит, будет и результат. Полторы сотни тысяч он сейчас, по испытанному и безопасному маршруту Турция – Грузия – Ингушетия – Чечня, везет своему кунаку Омару. А как Омар ими распорядится – это уже не его дело. Главное, чтобы в тех местах, куда он направляется, были молодые боеспособные люди…