Лионель Линкольн, или Осада Бостона - Джеймс Купер

Прежде, чѣмъ Ліонель успѣлъ отвѣтить, мистриссъ Лечмеръ сказала:

— Это не онъ проситъ, это я прошу.

Миссъ Дайнворъ быстро встала, какъ бы затронутая въ своихъ щекотливыхъ чувствахъ, и съ печальной улыбкой сказала жениху.

— Бабушка очень ослабѣла отъ болѣзни и сдѣлалась боязлива душой. Извините меня. Мнѣ хочется на одну минуту остаться съ ней наединѣ.

— Хорошо, Сесиль, я уйду, — сказалъ Ліонель. — Но если я ничего не говорю, то только изъ боязни не угодить вамъ. Пожалуйста, не приписывайте моего молчанія какой-нибудь другой причинѣ.

Сесиль бросила на него благодарный взглядъ, и онъ сейчасъ же удалился въ свою комнату. Полчаса показались Ліонелю за полвѣка. Вошелъ Меритонъ и доложилъ, что его приглашаетъ къ себѣ мистриссъ Лечмеръ.

Съ перваго же взгляда Ліонеля понялъ, что его дѣло выиграно. Тетка лежала на подушкахъ съ выраженіемъ сама-то полнаго эгоистическаго удовольствія на суровомъ лицѣ. Ему даже стало почти жаль, что она добилась своего. Но когда онъ взглянулъ на Сесиль и встрѣтилъ ея робкій взглядъ, отуманенный слезами, онъ забылъ все на свѣтѣ. Онъ зналъ, что Сесиль отдается ему не противъ своего желанія, а какимъ соображеніямъ она уступала, соглашаясь ускорить свадьбу, это въ его глазахъ было неважно.

— Стараюсь угадать свою судьбу и ободряюсь надеждой только на вашу доброту, — сказалъ онъ, подходя къ ней. — Знаю, что самъ по себѣ не имѣю никакого права на снисхожденіе.

— Съ моей стороны, можетъ быть, и вправду было ребячествомъ, Ліонель, — сказала Сесиль, улыбаясь сквозь слезы, — что я колебалась изъ-за нѣсколькихъ дней, когда уже все равно рѣшилась посвятить всю свою жизнь на то, чтобы сдѣлать васъ счастливымъ. Моя бабушка желаетъ, чтобы я немедленно отдала себя подъ ваше покровительство.

— Значитъ, сегодня вечеромъ мы соединимся съ вами на всю жизнь.

— Если только вы сами этого хотите, и если нѣтъ никакихъ препятствій…

— Препятствій не моніетъ быть никакихъ, — возразилъ Ліонель. — Въ колоніяхъ, на наше счастье, брачныя формальности очепь просты, а согласіе тѣхъ, кто на насъ имѣетъ права, у насъ есть.

— Идите же, дѣти мои, займитесь приготовленіями, — сказала мистриссъ Лечмеръ. — Я увѣрена, что вашъ бракъ будетъ счастливъ.

Ліонель пожалъ руку своей возлюбленной и ушелъ, а Сесиль со слезами кинулась на грудь своей бабушкѣ. Мистриссъ Лечмеръ прижала внучку къ своему сердцу, но посторонній наблюдатель могъ бы замѣтить, что въ ея глазахъ свѣтилось не умиленіе, какъ можно бы было ожидать, а горделивое торжество.

Глава XXI

Покороче, братъ Фрэнсисъ, покороче. Только самое необходимое изъ обряда вѣнчанія!

Майоръ Линкольнъ былъ совершенно правъ: въ Массачусетсѣ браки совершались въ то время почти безъ всякихъ предварительныхъ формальностей. Однако, Сесиль, принадлежа къ англиканской церкви, любила ея торжественные обряды и держалась за нихъ. Многіе протестанты вѣнчались даже не въ церкви, а у себя на дому, но миссъ Дайнворъ ни за чтобы такъ не согласилась. Она желала произнести свои обѣты не иначе, какъ предъ алтаремъ, передъ которымъ привыкла молиться. Мистриссъ Лечмеръ съ своей стороны заявила, что она все равно не сможетъ встать съ постели, даже если вѣнчанье будетъ назначено на дому, и потому нѣтъ никакого основанія вѣнчаться не въ церкви, тѣмъ болѣе, что этого желаетъ Сесиль. Но, желая вѣнчаться непремѣнно въ церкви, Сесиль въ то же время страшно боялась, что тамъ ее окружитъ любопытная, надоѣдливая толпа. Чтобы согласовать одно съ другимъ, необходимо было назначить свадьбу попозднѣе вечеромъ и никому про нее не говорить.

Сесиль посвятила въ секретъ только свою кузину. Такъ какъ все дѣлалось наспѣхъ и втайнѣ, то и не было надобности въ особенныхъ приготовленіяхъ. Сесиль окончила ихъ быстро и если не безъ волненія, то и безъ всякой помѣхи.

У Ліонеля было дѣла побольше. Онъ зналъ, что при малѣйшемъ слухѣ соберется несносная толпа, и рѣшилъ дождаться вечерней темноты. Чтобы заранѣе устранить всѣ препятствія, онъ послалъ Меритбна къ пастору съ просьбой назначить сегодня вечеромъ часъ, когда майоръ Линкольнъ можетъ застать его дома. Докторъ богословія Ляйтерджи велѣлъ отвѣтить, что послѣ девяти часовъ онъ освободится отъ всѣхъ воскресныхъ службъ и съ удовольствіемъ его приметъ. Оставалось только назначить часъ для свадьбы. Ліонель предложилъ Сесили быть въ церкви въ десять часовъ.

Опасаясь нескромности капитана Польварта, майоръ сказалъ ему только, что онъ сегодня вечеромъ будетъ вѣнчаться и проситъ его пораньше явиться на Тремонтъ-Стритъ, чтобы проводить невѣсту къ вѣнцу. Всей прислугѣ были даны соотвѣтствующія инструкціи, и все приготовлено было такъ, чтобы не встрѣтилсь ни малѣйшаго затрудненія.

Въ началѣ вечера небольшой кружокъ на Тремонтъ-Стритѣ собрался, по обыкновенію, за легкой вечерней закуской, которая была тогда въ обычаѣ въ колоніяхъ. Хозяйничала Сесиль. Она была очень блѣдна и порою не могла скрывать своего волненія. Агнеса молча наблюдала за всѣми, но ея глубокій, выразительный взглядъ показывалъ, какого она мнѣнія о такой торопливости и таинственности.

— Если бы я была суевѣрна, Линкольнъ, — сказала Сесиль, — я бы сочла этотъ снѣгъ и этотъ вѣтеръ за дурное предзнаменованіе и не поѣхала бы въ церковь.

— Еще время не ушло, Сесиль, — отвѣчалъ Ліонель. — Я поступилъ, какъ осторожный главнокомандующій: обезпечилъ за нами путь отступленія. Мы можемъ пойти и впередъ, и назадъ, какъ угодно.

— Неужели вы испугались такого ничтожнаго противника, какъ я? — спросила она съ улыбкой.

— Я подразумѣвалъ только возможную перемѣну мѣста вѣнчанія. Я боюсь за васъ, какъ вы выѣдете изъ дома въ такую мятель?

— Ничего. Я не желаю откладывать свадьбу и не согласна вѣнчаться иначе, какъ въ церкви.

— Вы напрасно безпокоитесь по поводу мятели, — вмѣшалась Агнеса. — Бостонкамъ мятели не страшны, мы привыкли къ нимъ. Помните, Сесиль, какъ мы съ вами еще дѣвочками катались въ саняхъ съ Биконъ-Гилля въ погоду хуже этой?

— Въ десять лѣтъ, Агнеса, можно себѣ позволить то, чего нельзя въ двадцать.

— Помилуй Богъ! Она уже говоритъ, точно почтенная мать семейства! — воскликнула Агнеса, поднимая къ небу глаза и въ комическомъ восхищеніи складывая руки. — Ну, что жъ, закутайте ее хорошенько, майоръ Линкольнъ. Приготовьте ей побольше шубъ и всякихъ плащей и одѣялъ.

Ліонель отвѣтилъ какой-то шуткой, завязался веселый разговоръ. Тѣмъ временемъ подъѣхалъ Польвартъ… Онъ былъ при всемъ парадѣ и выраженіемъ лица старался показать, что ему все извѣстно о готовящемся важномъ событіи. Пріѣздъ капнтана напомнилъ Ліонелю, что часъ уже поздній, и онъ сообщилъ другу про свой планъ.

Въ десять часовъ, Польвартъ долженъ былъ въ открытыхъ саняхъ отвезти обѣихъ дамъ въ королевскую капеллу, до которой отъ Тремонтъ-Стрита было рукой подать, а Ліонель и пасторъ должны были ихъ тамъ встрѣтить. Предложивъ изумленному капитану обратиться за дальнѣйшими справками къ Меритону, Ліонель сказалъ нѣсколько ободрительныхъ словъ Сесилит поглядѣлъ на свои часы, взялъ шляпу, одѣлся и ушелъ.

Сесиль пошла сдѣлать кое-какія перемѣны въ своемъ туалетѣ, а Польвартъ остался выспрашивать у Агнесы объясненій. Тѣмъ временемъ майоръ Линкольнъ шелъ по пустыннымъ улицамъ къ доктору богословія Ляйтерджи. Идти приходилось по глубокому снѣгу, но сильный и легкій на ходу молодой майоръ несся быстро и, дойдя до дверей пасторскаго дома, по своимъ часамъ убѣдился, что нисколько же опоздалъ.

Почтенный пасторъ сидѣлъ у себя въ кабинетѣ въ огромномъ глубокомъ креслѣ у камина. Передъ нимъ стояла кружка какого-то питья изъ сидра съ имбиремъ и всевозможными спеціями. Этимъ питьемъ онъ вознаграждалъ себя за воскресное утомленіе. Вмѣсто давечняго громаднаго, великолѣпнаго наряда на немъ была бархатная шапочка, башмаки были расшнурованы, и пятки спущены. Видно было, что человѣкъ отдыхаетъ. Около него лежала на столѣ совсѣмъ набитая, но не закуренная трубка — изъ уваженія къ ожидаемому важному гостю.

Майора Линкольна пасторъ уже зналъ немного. Вновь знакомиться не приходилось. Гость сѣлъ около пастора и молчалъ, испытывая небольшое смущеніе, а докторъ богословія смотрѣлъ на него и удивлялся, зачѣмъ бы это онъ могъ понадобиться такъ экстренно члену парламента и наслѣднику десяти тысячъ годового дохода.

Наковедъ, Ліонель собрался съ мыслями и изложилъ пастору суть дѣла. Докторъ Ляйтерджи выслушалъ съ удивленіемъ, безотчетно взялъ трубку, закурилъ ее и принялся пускать огромные клубы дыма.

— Вѣнчаться!.. Непремѣнно въ церкви!.. И уже послѣ вечерней службы! — бормоталъ онъ негромко между отдѣльными затяжками. — Разумѣется, майоръ Линкольнъ, вѣнчать своихъ прихожанъ — это одна изъ моихъ обязанностей…