Утро - Мехти Гусейн

- Я ничего не боюсь! Никогда в жизни они не обнаружат входа в подвал, отнекивался Азизбеков и беспечно подсмеивался над Алешей, который, как ему казалось, переоценивает силы полиции.

Но прошло только несколько дней, и Азизбеков вынужден был признать, что друг оказался прав.

Около полуночи Азизбеков возвращался к себе домой с рабочей окраины Сураханы. Кругом было тихо и безлюдно. Город давно спал. Полная луна склонялась к западу, медленно и одиноко катилась по бездонному небосводу, заливая город своим молочным сиянием и покрывая серебром необъятные просторы безмолвного моря.

Азизбеков шел по набережной. Усталость не мешала ему любоваться ночным городом, который будто впервые предстал перед ним во всем своем великолепии. Обхватив огромной подковой уснувшую бухту, город вдавался далеко в сушу и широким амфитеатром карабкался на чем-берекентские высоты. Многоэтажные здания вперемежку с маленькими домиками, в хаотическом беспорядке нагроможденные друг на друга, поражали глаз причудливо изломанными линиями плоских кровель и круглых башенок.

Азизбеков долго шел по набережной. Затем он свернул направо, прошел Ольгинскую, которая узким коридором тянулась между двух рядов высоких зданий, и, выйдя в скверик, названный Парапетом, зашагал к своему дому. На всем этом длинном пути он наткнулся только на городового, который, покашливая, лениво прохаживался по мостовой. Оглянувшись на шум шагов, городовой удивленно уставился на позднего прохожего и спросил сонным голосом:

- Откуда, молодой человек, в такую пору? Неужели некогда погулять днем, что бродишь по ночам? - и не то повелительно, не то просто от скуки добавил: - Спать надо, молодой человек! Можно подумать, что и ты ходишь на торговые суда мутить моряков. Хотя, впрочем, по внешнему виду ты похож на порядочного господина... Мешади оставил городового без ответа. Делая вид, что не понимает по-русски, он покачал недоуменно головой и продолжал свой путь.

Городовой ничего больше не прибавил и принялся расхаживать по мостовой, пробивая ночную тишину, как гвоздями, монотонным стуком своих кованых каблуков.

Азизбеков добрался до дому. Все уже спали. Чтобы никого не будить, он не стал стучаться в парадную дверь и, решив пройти черным ходом, направился к калитке. Тут он заметил какую-то тень, стремительно метнувшуюся прочь от фонарного столба. Это было так неожиданно, что Азизбеков вздрогнул, словно внезапно прикоснулся рукой к чему-то холодному и липкому. Он посмотрел вслед бросившемуся наутек подозрительному человеку, "Так... Стало быть, Алеша прав... Шпик! Наверняка шпик! - подумал Азизбеков и побежал за неизвестным Видно, не собираются отстать от меня", - подумал он.

Шпик - а это именно был он! - пошел быстрее, шмыгнул за угол и скрылся в темной подворотне.

Сомнений больше не оставалось. Не зря же торчал у дома Азизбекова в такую позднюю пору тайный агент? Ясно, он вел наружное наблюдение, следил, не придет ли кто-нибудь из подпольщиков к Азизбекову ночью. Да, надо покончить с беспечностью и переправить оружие и литературу. Полиция может нагрянуть в любую минуту и повторить обыск. Как знать, не пошлет ли жандармское управление на этот раз более ретивого служаку, более способного и дотошного человека, который обшарит все углы и найдет тайник, где спрятано оружие? Найди он хоть что-нибудь подозрительное, вряд ли Азизбекову удастся избежать ареста. Не спасут его ни "зубастая" ни его собственное влияние и авторитет инженера.

Бесшумными шагами Мешади прошел в спальню и тихо улегся в постель. От усталости ломило все тело, но уснуть он не мог. Всю ночь беспокойно ворочался с боку на бок думал и передумывал, куда бы сплавить опасные вещи и решив завтра же избавиться от них, забылся недолгим сном. Поднявшись ранним утром с постели, он послал дворника за Рашидом.

- Мне нужна твоя помощь, братец! - сказал он Ращиду, как только тот явился. - Слушай меня внимательно, но лишнего не спрашивай. Знай, что если даже спросишь, то я скажу только то, что можно. А теперь обещай мне, что не обидишься на меня - это первое, и, второе - не пожалеешь сил, чтобы мне помочь...

Бледное лицо Рашида покраснело. Все-таки он обиделся на двоюродного брата.

- Так ты не доверяешь мне? - спросил он, опустив глаза и вздыхая.

Мешади положил руки ему на плечи.

- Я тебе верю, Рашид, верю! Но есть вещи, о которых я и сам ничего не знаю...

Рашид поднял глаза и с удивлением посмотрел на двоюродного брата. "Неужели и от тебя скрывают?" - казалось, спрашивал он.

- Ладно! Говори, какая помощь требуется от меня? - спросил Рашид, тщетно пытаясь скрыть недовольство.

- Ты присядь сначала, - сказал Азизбеков. - Торопливость в серьезных делах не годится. Надо все обдумать и взвесить, как следует. Надо, как говорится, семь раз отмерить и один раз отрезать, не то, вместо того чтобы подправить бровь, мы выколем глаз.

Рашид с возрастающим любопытством слушал Мешади. Ему не терпелось поскорее добраться до сути дела.

- Неужели дело такое опасное? - спросил он. Азизбеков все еще стоял, прислонившись к письменному столу, и задумчиво поглядывал в окно.

- Ты должен нанять фаэтон, запряженный двумя парами лошадей. Вместе с тобой мы поедем в Бузовны, на дачу.

- На что же две пары лошадей? Разве одной пары не хватит? Отсюда в Бузовны рукой подать...

Мешади видел, что брат сгорает от любопытства, и, невольно улыбнувшись, ответил:

- Нам надо скакать во весь дух, так чтобы никто не догнал нас! Понял?

- А что? Кто-нибудь будет нас преследовать? - Любопытство Рашида было возбуждено до предела, терпение иссякло. - Ожидается погоня?

- Может быть и погоня... - загадочно ответил Ме-шади и после недолгой паузы добавил: - Вот что, братец. Я предупредил тебя заранее. Я и сам не знаю, почему в экипаж должны быть впряжены две пары лошадей. Видимо, это секрет. Во всяком случае, от меня это скрыли. Но успокойся, дорогой. Если не сегодня, так завтра все узнаем...

Рашид отправился нанимать экипаж. А Азизбеков написал несколько туманную записку, целиком, состоящую из непонятных намеков, фраз, вызвал из соседнего двора мальчика и послал его с запиской. Ее надо было вручить молодому русскому парню, который проживал в нижнем этаже дома номер 48 по соседней улице. Тот должен был сейчас же найти Ханлара Сафаралиева и послать его к Азизбекову. Под видом старьевщика Ханлар должен был зайти во двор дома, где жил Азизбеков, и повидаться с Мешади.

Вскоре мальчик вернулся и передал ответ:

- Сказал что "если продаст, то куплю".

Значение этих слов было понятно Азизбекову. Это значило, что Ханлар вскоре должен прийти за отпечатанными прокламациями и тогда ему передадут поручение Азизбекова.

Не успел Рашид вернуться с извозчиком, как во дворе, подокнами Азкзбекова, появился старьевщик. Он расхаживал по двору и голосил своим рокочущим басом:

- Старые вещи покупаю! Покупаю старые вещи!...

Азизбеков стоял у окна. Он не сразу узнал переодетого Ханлара, который так ловко играл свою роль, что его нельзя было никак отличить от настоящего скупщика всякого старья. На согнутой руке Ханлара висели старенький пиджачок и потрепанные брюки. Ханлара окликнул один из соседей Азизбекова:

- Послушай, парень, есть пара старых сапог! Посмотри-ка, может, пригодятся тебе?

- Давай поглядим! - И снова Ханлар выкрикнул странным чужим голосом: Старые вещи покупаю!...

Тут только он заметил Азизбекова. В его глазах промелькнула едва заметная искорка улыбки.

Сосед Азизбекова, который хотел продать сапоги, быстро прошел к себе и тут же вернулся с парой начищенных до блеска сапог. Он высоко поднял руку и, показывая свой товар, сказал:

- Да они вовсе и не старые! Не понадобись деньги, - так ни за что бы не продал. Сколько дашь?

Едва сдерживая смех, Азизбеков наблюдал за Ханларом, который мастерски вел торг.

- Ты хозяин сапог, ты и назначь цену! - говорил мнимый старьевщик и искоса, мельком взглянул на Азизбекова. Чтобы не расхохотаться, он сейчас же отвернулся и спросил: - Ну, сколько за них?

Сосед не знал, что ответить. Не полагаясь на совесть старьевщика, он начал расхваливать свой товар.

Азизбеков с интересом ждал, чем это кончится. Наконец сосед назначил цену. Ханлар схватился обеими руками за голову.

- Вай, вай! Где твоя совесть? Слушай, да за восемь рублей можно купить две пары новых сапог! Простака, что ли нашел? Два рубля и ни копейки больше! - С этими словами он полез в карман за деньгами: - Сейчас тебе отсчитаю два рублика, и дело с концом! Если не согласен, - так до свидания!

- Послушай, неужели ты совсем потерял совесть? Да ты знаешь, что сапоги сшил по заказу сам Айказ? Да я же за них отдал двенадцать рублей! А носил-то всего месяц, а то и меньше... И не всякий день надевал...

- Может, эти два раза, что ты надевал, ты как раз плясал на свадьбе, возразил Ханлар. - Так и быть, дам два целковых, и то из уважения к тебе. Вижу, человек ты очень хороший... Вай, какой хороший человек...