Грешница - Михаил Парфенов

Геб очнулся через пару минут. Оказалось, что он ничего не помнил с того момента, как нашел взглядом подозрительный сосуд с манящей мерзкой жижей. Только удивлялся сильнейшей головной боли и слабости во всем теле. Стоило ему попытался встать, как мага снова согнули рвотные позывы. Вот только в желудке ничего не было, и он просто открывал и закрывал рот, давясь слюной.

Уже собираясь уходить, Геберт напомнил остальным о темных коридорах усыпальниц и предложил отломать одну из декоративных рук, чтобы использовать ее как факел. Сантера с радостью его поддержала, чувствуя, что она на пределе и огонь больше вызвать не сможет.

– Жутковато, – промямлила Амира, разглядывая светильник. – Точь-в-точь как настоящая.

– Почему как? – искренне изумилась карманница.

Девочка застонала от ужаса и омерзения.

Когда бывшие студенты Горцении выскользнули наружу, Сантера в последний раз обвела взглядом лабораторию, проверяя, ничего ли она не упустила из виду. Затем, вспомнив кое-что, наклонилась к разлому в стене, провела рукой по неровной кромке, внимательно присмотрелась и сделала неутешительные выводы. Эта дыра, бесспорно, была выгрызена изнутри. По краям еще сохранились длинные царапины и следы зубов.

Стоило приготовиться к худшему. Кто знает, что сотворила таинственная черная жидкость с тем человеком…

Темнота вокруг стала почти осязаема. С ней не справлялся даже слабый свет белого магического шарика. Чем дальше они заходили в глубь уровня, тем хуже пахло. Смердело. Разило. Несло. Дышать, казалось, было невозможно, словно каждый вдох таил в себе тысячи крохотных иголок, завернутых в вату.

Но хуже всего были крысы. Целые полчища зловонных серых тварей скалились со всех сторон.

Три раза они натыкались на тупик, один раз коридор плавно перешел в широкую неосвещенную пещеру. Они не стали рисковать и заходить глубже, тем более что оттуда доносилось неразборчивое бормотание, смачный хруст и чавканье.

В отличие от своих спутников Сантера внимательно рассматривала уцелевшие картины, попадавшиеся им на пути, предметы мебели и, как ни странно, двери. Несколько раз срабатывали старые заклинания, наложенные ведьмами для защиты своего имущества. Дверные ручки превращались в змеиные головы, раскалялись добела, стены угрожающе сдвигались, из косяков выскакивали ядовитые иглы длиной с палец.

– Никакой фантазии, – проворчала девушка, отдергивая руку в седьмой раз. Маслянисто поблескивающая игла едва заметно дрогнула, шевельнулась и втянулась обратно в обгоревшее дерево. – И охранять-то уже нечего, а все равно жалят.

Ей никто не ответил. Дети, истощенные длительным путешествием по усыпальницам и запуганные их странностями, не разделяли ее возмущения. Они молчали. Даже по жизни толстокожая карманница чувствовала себя неуютно в обществе двух голодных мрачных магов.

Но молчание их длилось ровно до того момента, пока Амира не наступила на маленького ушастого крысенка, перебегавшего им дорогу. Писк, хруст и оглушительный вопль аристократки слились в одно.

Словно по команде, сотни крыс шуршащей серо-коричневой массой стали вытекать из трещин и щелей, заполняя пространство. Тьма обрела звучание и форму: скрежетали острые прямоугольные резцы, царапали камень тонкие коготки, красовавшиеся на почти человеческих ручках, розовые хвосты, покрытые жесткой щетинкой, шурша, скользили по полу.

Тяжело сражаться с тем, на кого можно только наступить. Огонь или магию сейчас использовать было бесполезно. Все равно что по тараканам из пушки стрелять.

– Сюда! – рявкнула Сантера, отступая под напором крысиной стаи в узкий тесный проход.

На ходу рыжий маг попытался произнести какое-то заклинание, запнулся на середине, и стены начали плавиться. Часть коридора стала напоминать брусок растопленного пластилина.

– Ты спятил?! Не смей колдовать в таком состоянии! – обернувшись, рявкнула на него ведьма. – Всех погубишь!

– Но нас сейчас съедят!

– Это лучше, чем прожить остаток жизни комком бесформенной плоти!

Они бежали в полной темноте за тусклым огнем светильника, скачущим вверх-вниз в руках Сантеры, задыхаясь и поскальзываясь. Бежали, пока не оказались на открытом пространстве. Коридор расширился, под ногами захрустели крохотные кости и черепа. И тут друзья заметили, что крысы почему-то перестали их преследовать.

– Где мы? – хмурясь, спросил мальчик.

Ведьма покрутила головой, пытаясь определить, откуда исходит неприятный запах.

– Судя по всему, здесь неподалеку был склад продуктов.

– Продуктов?

Маги одновременно сглотнули.

– Там может быть вода. И что-нибудь из зачарованной еды, что не испортилась со временем, – начал перечислять Геб. – Надо сходить проверить.

– Иди, – легко разрешила Сантера. – Что передать Фикусу после твоей смерти?

– Что я умер сытым.

– Отлично сказано.

Запах фекалий, гноя, крови, чего-то протухшего волнами выходил из широкого лаза. Кое-где по краю угадывались остатки толстых дубовых дверей, остальное, вероятно, было съедено. Троица в нерешительности замерла у входа в бывшую кладовую ведьм.

– Я не пойду туда. Там определенно кто-то сидит, – чуть гундося, уверенно сказала Амира, зажимая нос пальцами. Она едва не падала в обморок от ужасающей вони.

– Надо, – покачал головой Геб. – Иначе дальше идти не сможем.

– Сомневаюсь, что крысы нам что-нибудь оставили, – радостно отозвалась Сантера.

Ей не ответили.

Собравшись с духом, они одновременно шагнули внутрь, тут же по лодыжку утонув в трухе. Шарик в руке осветил огромную кучу мусора, темнеющую в глубине кладовой. Вдоль стен тянулись массивные шкафы. Ни еды, ни запасов воды здесь не было.

Геб, опираясь на плечо Амиры, осторожно прошел дальше, желая окончательно убедиться в этом. Сантера отдала ему факел, а сама остановилась у одной из стен, на которой красовалась искусно вырезанная в камне огромная черная ящерица.

Символ Темнейших, олицетворение Зла. Почему-то в каждом мире Продавшиеся предпочитали тотемным животным различных земноводных и пресмыкающихся, хотя, на взгляд Сантеры, те же кролики были не в пример противнее.

Внезапно что-то влажное коснулось ее ноги. Мимо пронеслась крупная крыса с непомерно раздутым животом и исчезла в ворохе тряпок и опилок. И тотчас раздался грохот падающего шкафа. Обернувшись, она увидела, как маги в панике пятятся.

– Ну что еще? – устало спросила Сантера, подходя к ним.

– Т-там труп! – заикаясь, произнес Геберт.

В углу, прямо возле кучи хлама, спиной вверх лежал мужчина. У него отсутствовали ноги, словно их кто-то оторвал, а тело сплошняком покрывали рваные раны.

– Еще свежий… Кто же его так потрепал? И почему он не рассыпался после смерти? – растерянно пробормотала Сантера, обращаясь скорее к себе, чем к своим перепуганным спутникам. Те, похоже, не могли сейчас здраво рассуждать.

Приблизившись, она ткнула мертвеца носком сапога в бок и тотчас отпрыгнула назад, потому что тот внезапно пришел в движение.

– Он жив! – тонко прокричала Амира, обмякая в руках рыжего мага.

– Жив, – подтвердила Сантера, непроизвольно потянувшись к браслету.

Мужчина между тем бился головой о пол, хрипя и булькая, а жуткие обрубки елозили по полу, и к ним прилипал мелкий сор.

Геберт как зачарованный следил за чужими мучениями, не в силах пошевелиться – не то что убежать – от жуткого тошнотворного зрелища. Язык прилип к небу, ноги затряслись. Он уже был готов рухнуть в обморок, как случайно расслышал сквозь хрип: «…гите… йте», и внутри него что-то щелкнуло.

– Надо помочь ему.

Не веря своим словам, мальчик сдвинулся с места. Он не знал, что нужно делать, но уже не мог бездействовать.

Его остановило пронзительное, как удар тока, чувство необъяснимого страха.

Куча всевозможного хлама, сваленного горой в углу, содрогнулась. Из ее зловонного чрева возникла и опустилась на бьющегося в агонии человека трехпалая рука. Длинные когти погрузились ему в спину и, резко приподняв, стукнули несчастного об пол. Мужчина замолк.

Следом за когтистой лапой выползло все существо целиком. Косматое, с острой мордочкой и бугристым лысым хвостом. В его густой шкуре мелькали десятки крохотных лапок с острыми коготками. Оно передвигалось, используя мощные передние лапы и оставляя за собой влажный, дурно пахнущий след из сукровицы и мочи. Задние же конечности омерзительным образом были атрофированы, загнуты вверх, как хвост скорпиона, и рефлекторно сжимались при каждом шаге. Настоящий Крысиный Царь.

Открыв широкую пасть с нелепыми оранжевыми резцами, он стал поглощать еще живую добычу. Сантера начала плавно отступать к выходу, надеясь, что монстр из-за них не будет отрываться от своей трапезы. Все испортила Амира. Девчонка оглушительно завизжала, и эхо моментально подхватило этот резкий неприятный звук.