Грешница - Михаил Парфенов

Михаил Парфенов

Грешница

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Первое правило карманника: никогда не рассказывай туземцам о других мирах.

Глава 1

Sed semel insanivimus omnes[1]

Туманный сырой рассвет. Где-то рядом призывно мяукает кошка. Ей отвечают из окна первого этажа таким же сладострастным протяжным стоном запертого в тесном помещении зверя. Ветер мягкий, с терпким привкусом подгнивших бананов и еще чего-то приторного, почти одурманивающего.

Широкий темный проем между домами, оканчивающийся тупиком, обычно пустует. Люди идут по своим мелким суетливым делам, не замечая и не задерживаясь возле него. Да и зачем? Не в их интересах обращать внимание на столь убогие и грязные места. Разве что с верхних этажей домов кто-нибудь из жильцов иногда скидывает мусор, ленясь спускаться вниз.

Так было всегда. Но не сегодня.

Сегодня там – между картонными коробками, разбухшими от недавно прошедшего дождя, и чей-то дырявой покрышкой – сидит человек. Сидит неподвижно, уставившись в одну точку перед собой, и лишь по едва слышному легкому дыханию можно понять, что он жив.

Он оказался посреди кучи мусора не просто так. Он терпеливо ждет. Ему и не нужно торопиться. Все будет. Все пройдет. Размеренное течение времени отнюдь не утомительная вещь, а ожидание – дело привычное. Особенно для него.

Тяжелая жизнь и часто возникающая в ней боль научили его быть крайне терпеливым. Старательно научили. Именно так – строго и безжалостно – наставляют подающего надежды, но строптивого ученика.

К сожалению, лица его не разглядеть – оно скрыто за капюшоном потертой, грязной и, очевидно, снятой с чужого плеча куртки. Вещица выглядит так, словно ей недавно вытирали лужи всех окрестных улиц, а затем, не выжав, надели на таинственного человека. Но, по-видимому, его это не смущает, как не смущал навязчивый интерес со стороны кошки.

Пепельно-серой красавице надоело зазывать своего друга на прогулку, и она переключилась на незнакомца, так нагло появившегося на ее территории. Кошка прищурилась, оценивая чужака, и, вероятно посчитав его вполне безобидным, подошла к согнутой в колене ноге.

Там она остановилась, принюхалась, недовольно мяукнула – запах, исходивший от незнакомца, и впрямь был ужасен, – но все же соизволила потереться гибкой спинкой о грязную ткань спортивных темно-синих штанов. После этого неподвижная фигура перестала быть неподвижной. Из кармана штанов появилась рука с широким белым браслетом на запястье. Она медленно скользнула к кошке. Та напряженно ждала, что же случится дальше, но не убегала.

А рука коснулась ее носа и легко скользнула по прохладной шерстке от переносицы до основания хвоста. Кошка начала выгибаться, утробно и очень громко мурчать, всем видом выражая удовольствие. Она перестала бояться и нагло запрыгнула незнакомцу на колени. Оборванец вновь застывает. Кошка на согнутых коленях свернулась клубком. Ей уже все равно, кто этот человек и зачем он пришел. Главное сейчас – он дарит ей необходимое тепло и пусть не лучшую, но все же компанию.

Мало кто знает, но даже кошкам бывает одиноко. Особенно когда на улице прохладно, хочется есть, а лучший друг сидит у батареи перед миской с кошачьим кормом. И пусть даже кошка не вспомнит на следующий день о человеке, да и он вскоре про нее забудет, сейчас они существуют в своем личном мире.

И кошка влюбится на миг, погружаясь в томительное и счастливое состояние безмятежности, закроет глаза и забудет о том жестоком мире, где она грязный бездомный оборвыш. Этот мир останется снаружи, но здесь, внутри, будет только тепло и человеческая ладонь, ласкающая загривок. И все то равнодушие окружающих, и все те страхи, и злоба людей, боль и разочарования отпустят кошку. Она уснет. А когда проснется, с ней останется едва ощутимое присутствие тепла.

Жаль, но мечтам кошки не суждено сбыться. Раздается шорох. Человек плавно встает на ноги, а ее бесцеремонно опускают на одну из коробок. Из темного провала капюшона доносится тихий смешок, похожий на чих. В узком проеме появляется еще один незнакомец.

Этот одет с иголочки – в дорогой офисный костюм и блестящие туфли. Его облик резко контрастирует с окружающей обстановкой. Отбросы, смердящая масса гнили и мусора, пачкают лаковую обувь. Но только что пришедшего это не волнует.

Он направляется к первому человеку. Осторожно идет, переступая через жидкие пятна не пойми чего и оборонительно вытянув перед собой руки с открытыми ладонями. На лице – добродушная улыбка. Однако кошка знает – живя на улицах, она научилась разбираться в людях – улыбка фальшивая, даже с трудом удерживаемая на лице. Этот человек боится первого. Боится, но идет. А значит, ему что-то нужно.

Оборванец одергивает капюшон рукой, посильнее натягивая его на лицо. Только сейчас можно заметить, что сбоку, около шеи, выползли смолянисто-черные пряди волос.

Оборванец молчит. Глаза, скрытые под непроглядным мраком капюшона, неотрывно следят за только что пришедшим щеголем. За каждым движением, за каждым вздохом. Человек в костюме улыбается уже нервно, а руки его, поднятые вверх в оборонительно-успокаивающем жесте, начинают мелко дрожать. Какое-то время оборванец и щеголь смотрят друг на друга. Молчание затягивается. Наконец только что пришедший человек начинает говорить:

– Нам пришлось повозиться, но мы тебя нашли. Тебе некуда бежать.

Насмешливое молчание в ответ. Кошка ощущает всей своей шкурой, что теплому человеку смешно. Ирония витает в воздухе. Щеголь и сам понимает, что сказал глупость. Он сжимает вспотевшие ладони, потом быстро разжимает и говорит:

– Тебе не сбежать в этот раз, я пришел не один. Со всеми не справишься… Подумай: если сдашься без боя, то никто не пострадает. Я обещаю, тебя и пальцем не тронут.

Оборванец издает еще один смешок. Теперь от этого звука у кошки встает дыбом шерсть. Откуда ни возьмись, появляется дикий первобытный страх. Надо бежать, скорее, не оглядываясь, куда угодно! И спрятаться – чем дальше, тем лучше…

Человек, который был теплым, становится ледяным.

Кошка хочет уйти, но оцепенение не проходит. Она не отрывает глаз с расширившимися зрачками от своего незнакомца. Что-то похожее чувствует и другой человек, только не так остро. Щеголь шумно сглатывает, отводя глаза.

– Я не буду повторять. Тебя не оставят в покое. Или ты идешь со мной, или пожалеешь! Мы получим деньги за твою голову в любом случае! Тебя же просто пристрелят, как бешеную собаку! – По старой привычке человека, имеющего и любящего власть, он начинает угрожать.

Кошка с ужасом прижимает уши к голове. Она догадывается, что сейчас случится.

Оборванец достает вторую руку из кармана и делает шаг навстречу. На холеном лице щеголя появляется легкий испуг, который не успевает смениться сумасшедшим ужасом. Голова его слетает с плеч, прежде чем он понимает, что случилось. В глазах остается выражение недоумения и почти детской обиды, пока она летит, а затем с мерзким хлюпаньем падает на землю. Словно в замедленной съемке, на заднем плане опускается на колени и заваливается набок обезглавленное тело. Кровь быстро заполняет все вокруг.

С центральной улицы, словно по команде, в проем высыпаются люди. Все вооружены и предельно собранны. Кошка впивается коготками в податливую картонку под собой. Она не понимает, что происходит, ей хочется сбежать, но лапы по-прежнему не слушаются. От пронизывающего до кончика хвоста страха, вызванного теплым человеком, она не может шелохнуться. Ей кажется, что она сходит с ума. Ни один человек не может быть настолько жутким!

Тем временем раздается одинокий выстрел.

– Не стреляйте! Просто окружайте! Не дайте уйти в карман! – кричит кто-то.

Люди заполняют собой все пространство, толкаются, теснят друг друга, но все же не решаются приблизиться к высокой фигуре, облаченной в грязную одежду. Оборванец продолжает неподвижно стоять, сжимая и разжимая длинные пальцы. Те местами приобрели багровый оттенок – с кончиков на землю стекает тягучая жидкость с резким запахом железа.

Не обращая внимания на пистолеты, направленные в его сторону, он медленно склоняется над трупом. Опускается на колени и с интересом смотрит на идеально ровный срез шеи. Затем деловито вытирает руки о дорогой пиджак.

Это становится последней каплей.

Нервы нападающих не выдерживают. Раздаются панические выстрелы, воздух наполняется запахом пороха. Оборванец отскакивает в сторону, зачем-то пытается задрать рукав куртки, но не успевает. В его тело врезается эластичная темная веревка, смертельным объятием сковывая движения.