Ведьма, околдовавшая его (СИ) - Ячменева Алена

— Нет.

— Откуда кровь?

— В десне один из осколков застрял.

— Олин, аптечку неси и щипцы для зубов захвати, — скомандовала Ламия девушке, а затем обратилась к Рамилии. — Бери стражниц и на кухню. Всех, кто там есть, приведи сюда. Ревен! — крикнула королева в толпу и из неё тут же показалась ещё одна тётушка. — Дарану приведи срочно.

Все три женщины поклонились и направились быстрым шагом к выходу. Ламия же вновь повернулась к Никандру.

— Что вы делаете? — возмутилась, отводя его руку, пальцы которой он засунул в рот.

— Вытащить пытаюсь. Болит, зараза, — пояснил мужчина.

— Не трогайте. Сейчас Олин щипцы принесет, вытащим, — распорядилась Ламия. В её голосе не осталось ни расслабленности, ни игривости, ни озорства. Она была собрана, серьёзна и решительна.

— Так болит же.

— Терпите, — приказала она, а затем обернулась к подавальщице вина. — Рела, собери все пиалы и принеси сюда, — она кивнула на подножье своего трона. Служанка поставила кувшин на столик и побежала выполнять приказ. Ей на помощь кинулась девушка, которая подавала пиалы королю и королеве. — Нет. Ты стой, — остановила её Ламия, не дав скрыться в толпе. — Сара, Надин, пусть девушки, подававшие мороженое, подойдут.

Служанки, приставленные к королю, также отправились выполнять приказ. А Ламия принялась рассматривать содержимое тарелки короля и своей, перемешивая мороженое и вглядываясь в его структуру. Делала она это не спеша, сосредоточено, молча и о чём-то раздумывая.

За время пока Ламия изучала содержимое тарелок, женщины обступили их плотным кругом, с любопытством вытягивая шеи и рассматривая что происходит.

— Что там? — поинтересовался Никандр через некоторое время, когда королева на салфетку из его пиалы вытащила несколько осколков.

— Стекло, — озвучила очевидное Ламия.

— А у вас?

— Ничего, — ответила королева, передавая ему свою тарелку и предлагая убедиться.

— Госпожа здесь тоже пусто, — отчиталась Рела, которая не только собрала все порции с мороженым, но теперь и ползала перед ними на коленях, размешивая и изучая содержимое. Она проверила уже пять тарелок.

— Ожидаемо, — хмыкнула Ламия.

— Ожидаемо? — удивился Никандр.

— Из нас только вы мужчина, — пояснила она свой вывод.

— Вы смеетесь надо мной? — возмущенно спросил он. — Опять проклятье? Очевидно же, что меня пытались убить! И сделал это человек!

Ламия презрительно фыркнула.

— Вы будете удивлены изобретательности проклятья.

— Да вы не в своём уме! — пораженно прошептал он. — У вас в замке орудует убийца! И, судя по всему, уже много лет! А вы верите в проклятье?

Ламия отвела взгляд от него и снова покачала головой, будто с трудом сдерживала гнев при разговоре с несмышленым ребёнком.

— Будьте уверены. Расследование мы проведем тщательное. Можете сами допросить женщин, осмотреть кухню, но, уверяю вас, вы так и не поймете откуда в вашей тарелке взялись осколки стекла.

— Везде пусто, — доложила Рела, привлекая к себе внимание господ. Ламия удовлетворенно кивнула.

— Сколько здесь осколков? — задала она Никандру странный вопрос, опуская взгляд на салфетку, на которой лежали куски стекла, которые она вытащила из пиалы.

— Что? — не понял король.

— Сколько? Посчитайте, — попросила.

Никандр, всё ещё не понимая к чему этот странный вопрос, наклонился к салфетке и внимательно пересчитал осколки.

В зал влетела Олин всё ещё облаченная в нарядное платье, но опять со своим ящиком с лекарствами.

— Госпожа! — выкрикнула она, подлетая к дивану и чуть не сбивая расставленные перед ним пиалы с мороженым.

Ламия подняла руку, призывая Олин к молчанию, а сама внимательно следила за тем, как король разглядывает маленькие осколки.

— Пять, — ответил он в конце концов. — И что с того?

— Вы уверены? На салфетке пять осколков стекла? Именно стекла? И именно пять?

— Конечно, я уверен, — раздраженно ответил Никандр. — Что это доказывает?

Но Ламия так и не ответила, она перевела взгляд на Олин и махнула ей, подзывая. Королева взяла у неё саквояж, поставила его на диван, сама сняла все ремни, осмотрела содержимое и вытащила щипцы.

— Рот откройте, — приказала.

— Что? Давайте лучше не вы, — смутился мужчина, понимая, что она собралась собственноручно доставать осколок, застрявший в десне.

— Рот откройте! — приказала королева, встав перед ним и поворачивая его лицо к свету за подбородок.

Мужчине пришлось подчиниться. Ламия внимательно заглянула к нему в рот, ища осколок.

— Внизу. Вот здесь, — Никандр попробовал ей помочь, но она лишь шлепнула его по руке и снова взяла за подбородок.

Вытащила осколок она достаточно ловко, как и обработала рану снадобьем, которое подала ей Олин. Однако рот Никандру так закрыть и не дала, продолжая его рассматривать.

— Все. Больше ничего нет, — ответил мужчина и попытался вырваться, но Ламия ему не позволила. — Что вы?!..

— Вам сколько лет? — поинтересовалась вдруг.

— Тридцать пять… — настороженно ответил король, с трудом шевеля губами, потому что женщина теперь давила ему на щеки, не давая сомкнуть челюсти.

— Какие у вас зубы хорошие! — восхитилась Ламия. — Олин, ты только глянь! — уже не сдерживая смешка, предложила королева.

Однако лекарша не спешила выполнить её приказ, а наоборот отступила под грозным взглядом Никандра, которым он её одарил, когда вырывался из захвата хохочущей Ламии.

— Не смешно! — возмутился король.

— Я и не смеюсь, — продолжая хохотать и противореча своим словам, заверила королева. — Зубы и правда очень хорошие. Отличное наследство.

Она всё ещё продолжала посмеиваться, когда в зал ввели женщин с кухни. Однако им ни она, ни Никандр не успели задать ни одного вопроса. Они подходили к дивану-трону, когда дверь вновь отворилась и вбежали бледные Дарана с Ревен и стража.

— Кто?.. — королева обвела женщин с кухни грозным взглядом, заканчивая смеяться, но договорить не успела, потому что её перебила Дарана, выбегающая из толпы и поднимающаяся на возвышение. Она подошла к Ламии и что-то сказала ей на ухо, отчего та переменилась в лице, дернулась, будто стражница ударила её.

— Ты уверена? — спросила она.

— Сама видела… И давно уже.

— Как давно? А обнаружили когда?

По их встревоженным лицам Никандр понял, что случилось то-то плохое. Он тоже поднялся на ноги, прислушиваясь к их разговору.

— Только что. Второй обнаружил, переполох поднял. Бегает по замку с мечом, короля ищет. Видимо, боится, что мы и того порешили.

Королева обернулась к Никандру, сведя брови.

— Ламия, если он его не успокоит, ничем хорошим это не закончится.

Королева согласно кивнула на предостережение Дараны, но взгляда от Никандра не отвела.

— В чём дело? — поинтересовался он.

— Ваш наставник… скончался.

У Никандра в ушах зашумело, он лихорадочно начал вспоминать, когда в последний раз видел Рита, поэтому не сразу отреагировал на вопрос королевы:

— Сколько осколков стекла на салфетке сейчас?

Он, всё ещё пребывая в шоке, опустил взгляд на салфетку, на которой считал осколки несколько минут назад. Она была пустая, грязная и мокрая. Куски стекла будто исчезли, растаяли, как лед. Хотя Никандр готов был поклясться, что совсем недавно это было стекло, а не лед. Он перевел взгляд на тарелку, на которой лежали щипцы. Но увидел только свою кровь, стекла, вытащенного из десны, также не было.

— Я вытащила из тарелки четыре осколка. Вы насчитали пять, — напомнила Ламия, приводя Никандра в ещё больший шок.

Краем уха он услышал, как рядом охнула Олин:

— Началось.

ГЛАВА 28. Начало

Весь день в замке царила траурная тишина. Королева закрылась в своих подземельях, а король не выходил из покоев. Смерть незнакомого старика поразила многих женщин и из дальних комнат даже иногда слышались плачь и жалобные причитания. Однако оплакивали они не Рита или, вернее, не только Рита, а все, что им ещё предстояло пережить до тех пор, пока в замке снова не останется мужчин. А ещё многие из служанок, тетушек и дам переживали за свою Госпожу, которой вновь предстояло очутиться в центре кошмара.