Ведьма, околдовавшая его (СИ) - Ячменева Алена

— Ложитесь спать, — посоветовала Ревен, кивая служанке, чтобы она собрала тарелки со стола.

Всё ещё продолжая раздумывать о Ламии и её связи с умершими детьми, Никандр опустился в кресло около камина. Раньше ему казалось, что королева не была привязана ни к мужьям, ни к сыновьям. Она не выглядела страдающей или печальной. Наоборот, как он уже не раз отмечал, перед ним предстала сильная, уверенная в себе, прекрасная женщина. Да по её внешности нельзя было даже сказать, что она уже не раз была замужем и рожала, не то, что она схоронила несколько своих семей.

Однако по словам Ревен, становилось очевидно, что Ламия не так хладнокровна, как пытается показать. Она всё ещё горюет по младенцам, которые ушли, даже не начав толком жить.

Сколько женщин теряют своих детей при родах или даже до? Могут ли они потом смириться с этим? До недавних пор Никандр считал, что да. Его мать потеряла троих детей, которые не дожили и до года. Он знал немало семей, которые также проходили через это. Однако у всех потом рождались другие дети и они находили покой. Он никогда не видел, чтобы мать сильно горевала по умершим. Да, она изредка с печалью во взгляде вспоминала о них, но и только. Она не посещала могилы пятнадцать раз в месяц.

— А где похоронены её дети? — спросил Никандр, выходящую из комнаты следом за служанкой Ревен.

— В дальнем склепе из белого камня, на крыше которого стоит скульптура ангела. Но вам туда не попасть, он заперт и ключи есть только у Госпожи. Попытайтесь ещё поспать. После отравления и полученной вами раны это будет полезно.

— Хорошо, — кивнул король, поворачиваясь к огню и прислушиваясь к шагам женщин сначала в комнате, а затем в коридоре.

Стоило шуму за дверью стихнуть, как он поднялся из кресла, подхватил куртку и стремительно вышел из комнаты, не позволяя служанкам у двери остановить его. Правда, они всё-таки кинулись следом, поэтому ему пришлось не раз повернуть за угол, чтобы избавиться от преследования. Замок он знал ещё не очень хорошо, но частично уже начал в нём ориентироваться, поэтому, притаившись в одном углу и ускорив шаг на боковой лестнице, смог избавиться от растерянных девушек.

Он не собирался мешать Ламии или злить её. Он хотел лишь увидеть её, хотя бы издали. Он хотел понять, что она делает на кладбище, действительно ли ещё горюет. Ему необходимо было узнать о королеве как можно больше, чтобы не только завоевать её внимание, но и выжить в этом замке. Ему надо было быть на шаг впереди, узнать о ней все, что только возможно и быть готовым ко всему.

Именно с этой целью, он окольными путями добрался до кладбища, а там отыскал белый склеп с ангелом, смотрящим в небо, на крыше. Среди серости замка, надгробий и других построек склеп детей Ламии сильно выделялся, поэтому найти его было несложно. Никандр заметил его ещё во время первой своей экскурсии по здешним достопримечательностям. Вот только в прошлый раз он был закрыт, а в этот — нет. А это означало, что Ламия ещё внутри.

«Ревен пришла ко мне, чтобы предупредить не искать королеву сегодня. Она уже тогда знала, что та здесь… Пока Ревен принесла еду, пока говорили, пока я ел… Прошло не меньше часа. Что можно так долго здесь делать?», — подумал Никандр как можно тише подбираясь к стене склепа, чтобы заглянуть в открытые нараспашку двери, из проема которых лился свет.

Сегодня на горе, где стоял замок, опять была непогода. Тучи заволокли небо и не давали пробиться утренним лучам солнца, поэтому вокруг до сих пор царствовала непроглядная ночь. Кроме склепа, который был освещен факелами. Это означало, что, если Ламия сейчас не смотрит на вход, у него есть возможность увидеть её и остаться незамеченным. Именно поэтому Никандр рискнул заглянуть в дверной проём.

Прижимаясь к стене, он высунул голову, но Ламии не заметил. Увидел лишь стоящие в ряд три маленьких каменных гроба, зажженные факелы, сор из засохших листьев и грязи на полу. Ни цветов, ни игрушек, ни портретов, чем украшали могилы детей, в склепе не было. Лишь безликие надгробья, грязь и факелы.

Никандр смелее заглянул внутрь, прислушиваясь, поднялся на порог, прошёл внутрь и замер, услышав шорох и вздох. Он шагнул в сторону проема между гробами и снова застыл, увидев Ламию у дальней стены склепа.

Она лежала на полу, у гроба, который стоял отдельно от детских и явно принадлежал взрослому человеку. Королева прислонилась к нему спиной, поджав под себя ноги, подложив руку под голову, и спала. Её поза была похожа на позу ребёнка, который искал защиты и теплоты у взрослого, прижимаясь к боку того и засыпая под рукой. Вот только королева прижималась к ГРОБУ в поисках защиты и выглядело это непросто странно, а одновременно ужасающе и жалко. В такой позе она не была похожа на всесильную женщину, которой представала перед Никандром каждый день.

Увидев её, король испытал неловкость ещё большую чем, ту с которой столкнулся в ванной. Это зрелище явно предназначалось не для него. Кто бы ни был в этом гробу, по кому бы Ламия так не скучала, что приходила на кладбище в склеп, чтобы спать на полу, Никандр не должен был этого видеть.

Мужчина поспешно вышел из склепа, повернул за угол и остановился, присаживаясь на корточки и продолжая недоумевать над причинами, по которым Ламия спит у подножья гроба.

Она не выходила очень долго. Всё это время Никандр сидел за стеной и прислушивался, не зная стоит ли ему разбудить королеву и заставить её вернуться в замок — всё-таки было далеко не тепло, а на каменном полу — тем более. Но когда уже по времени должно было рассвести, Ламия сама вышла из склепа, зевая и потягиваясь. Она закрыла дверь, спрятала ключ в карман и направилась в сторону замка медленной, расслабленной походкой, поглаживая надгробья, мимо которых проходила. Со стороны она не выглядела как страдающая или плачущая, поэтому Никандр облегченно выдохнул — он и сам не заметил в каком напряжении и беспокойстве находился всё это время.

Когда она скрылась из вида, он вышел из своего укрытия и подошёл к дверям склепа. Те, как и говорила Ревен, были заперты наглухо. Окон предусмотрено не было, если не считать витраж под потолком, поэтому снова попасть внутрь Никандру не удалось.

В смятении и растерянности мужчина вернулся в свои покои, где его поджидали встревоженная Ревен и хмурый Фавий.

— Я же вас просила! — всплеснула руками женщина, глядя на него разочарованно.

— Успокойся. Она меня не заметила, — устало ответил король, опускаясь в кресло напротив друга. — Все нормально.

— Я вынуждена сказать Рамилии об этом, — обиженно сказала женщина. Её взгляд переменился. Теперь она не смотрела на него с доверием и пониманием, как раньше.

— Не надо. Я же сказал: меня никто не видел.

— Вас просили выполнить хотя бы одно из правил замка…

— Не ной, — прикрикнул он на женщину, окинув её грозным взглядом и этим напоминая о том, с кем она говорит. Ревен тут же опустила взгляд в пол и поджала губы.

— Я пойду.

— Подожди. Кто лежит в гробу у стены?

— В каком гробу?

— В склепе с ангелом.

— Дети Госпожи.

— Их же у неё трое? — уточнил Никандр. Женщина кивнула. — А гробов четыре. И четвертый гроб, судя по размерам, принадлежит взрослому человеку. Чей он?

— Не знаю. Я же сказала, что в склеп никто кроме Госпожи не заходит.

— А как думаешь кто там может быть? Ларель?

— Король Ларель похоронен в родовом склепе рода Нарин — в столице Салии.

— В столице? — ещё больше удивился Никандр. — А почем дети захоронены здесь?

— Когда умер принц Дамий, Госпожа приказала построить для него склеп на территории замка. Потом… через некоторое время она начала приказывать хоронить умерших от проклятья рядом со склепом. Туда же впоследствии были помещены и остальные дети. Все знают, что склеп Ангелов — это последнее пристанище сыновей Госпожи.

— То есть Ламия сама развернула это кладбище? — поразился Никандр.

— Да. Раньше там был парк с фонтанами и скульптурами.