Таинственное излучение - Гарри

Это оказалось проще простого. Вкусы–вкусами, но даже Па не заставил кушальницу выдавать из меню ничего, кроме супов разных консистенций. Из твердой пищи им оставался только разноцветный хлеб, да ожидание Жвачкина с бутербродами.

Свое время Буль проводил на озере. Отсутствие работающих фонтанов и пыль на дорогах явно говорили за то, что поломка системы водоснабжения произошла именно там. Вода перестала поступать в подземные хранилища.

На месте искусственных водоворотов стояла тишь да гладь. После того, как Аза с Марсом и Дормидонтом оказались внутри водоворота, Буль аккуратно оградил это место буйками с протянутыми между ними ленточками.

Вот ведь как интересно бывает! Сделай он это раньше, Аза с друзьями не подверглась бы смертельному риску. Но тогда неизвестно, встретились бы они и как сложились дальнейшие поиски людей. Может так и продолжались бы безрезультатно? Вот уж нет худа без добра!

Рассуждая об этом, Буль исследовал систему впуска воды. И убедился, что перестала работать несложная автоматика. То ли излучение было тому виной, которое добралось и под воду, то ли она сама пришла в негодность без хозяйского глаза.

Поэтому он перевел управление на ручной режим и включил его. Водяные коммуникации для защиты новой лаборатории начали заполняться. Последний раз водоворот закружил свою карусель по поверхности воды.

Заполнив все резервуары, Буль закрыл задвижку. Пыль могла продолжать дальше свое незаметное наступление на человеческие постройки.

Целый день ушел на перенос необходимого оборудования, на размещение Других приборов в ближайшем здании на поверхности земли. Здесь Буль с Пуфиком должны были доканчивать начатые Па и Ма эксперименты и проверять их результаты.

Когда почти все было готово и произошла та неприятность, о которой было упомянуто в самом начале главы.

Па, со своей привычкой к полной ясности, решил осмотреть представленные ему помещения. Первый неизвестный ему предмет, на который он наткнулся, была обыкновенная ручка на стене. Металлическая ручка, обведенная красным кружком. И он ее повернул!

Что тут было, легче сказать, чем описать. «Не зная броду, не лезь в воду!» — гласит народная мудрость. И еще «На всякого мудреца довольно простоты». Так и тут. Эта ручка всего–навсего открывала дверцу. Дверцу в потолке! Точно такую, через которую Буль когда–то спас своих нынешних друзей.

Но тогда он успел ее захлопнуть до заполнения водовода водой. Теперь же воды там было под самый потолок для лучшей защиты от проникающего излучения.

К счастью, эта же способность Па выручила его. Как он догадался о герметичности вмонтированных в стенки помещения пустотелых отсеков — одному богу известно. А может просто спасаться больше было некуда? Под водопадом хлынувшей сверху воды он успел вскочить в один из них и защелкнуть за собой крышку.

Пришлось–таки Булю после долгого перерыва все же полить город. Когда туннель освободился от воды, еще и понырять в залитой комнате. Стук под водой по металлу был ему известен даже очень хорошо. Спустя минуту после этого Па целым и невредимым вытащили из его футляра.

Из–за мужской солидарности, Ма об этом; они ничего не сообщили. Зато самому Па пришлось выслушать лекцию по технике безопасности.

После этого случая Буль, который как и все; морские волки верил в приметы, предложил:

— А не отложить ли нам исследование камней на некоторое время? Впереди у нас его сколько угодно. Возможно Альф привезет еще новые образцы.

— А чем тогда заниматься? — удивился Па. — Не играть же нам с тобой в шашки?

— Почему бы и нет? — немного обиделся Буль. — Я даже в шахматы неплохо играю. Когда кончаешь одну работу, то нет ничего лучшего перед началом другой, чем пощелкать несколько шахматных задачек.

— Извини, Буленька, — извинилась за бестактного Па Ма. — Это у него просто сорвалось с языка. Сам он не то что в шахматы и шашки, даже в домино плохо играет.

— А я и в домино люблю играть.

— Ну тогда надо будет нам как–нибудь собраться вчетвером и посидеть вечерок за костяшками. Ты не против?

— Конечно, нет, — серьезно ответил Буль. — Спокойная и интеллектуальная игра способствует развитию и нарастанию потенциала познания.

— Значит, договорились. А что ты хотел предложить нам?

— Я подумал, что было бы отличным подарком остальным к их прилету и большим сюрпризом, если бы мы за это время смогли восстановить нашего друга Марса.

— Сам Альф об этом мечтал и надеялся на вас, — напомнил молчавший до сих пор Пуфик.

— Я, конечно, понимаю, — продолжал Буль, что спасение людей является важнейшей обязанностью роботов. Этим надо заниматься в первую очередь. Но он бы мог нам здорово пригодиться при исследовании Убежища людей. И вообще, очень хочется видеть его с нами.

— Па, — обратилась к тому Ма, — мне кажется, что Марсик заслуживает того, чтобы им занялись в первую очередь. Я бы сама попробовала, но тут нужны знания в нейрокибернетике. А ты у нас такой умный! Это что–то!

Па смущенно хмыкнул на это заявление и… сразу согласился. Конечно же не от того, что его похвалили. Но это было не лишним. Уж кто–кто, а Ма знала это.

Полдня вчетвером они перетаскивали Марса в мастерскую Па. Работа была нелегкой даже для четверых. Па так устал, что дал себе слово еще немного отодвинуть изучение свойств амулетов. А до этого заняться конструированием механических средств передвижения и управления.

Когда Па в первый раз увидел Марса, он только хмыкнул, а про себя подумал, что раньше робот в таком состоянии через час был бы в утилизаторе. Но если не относиться к нему, как к роботу… А как к кому?… Тогда надо попробовать.

Трудность ремонта заключалась в том, что для роботов новых серий в запасниках не было комплектующих блоков. Иначе Дормидонт давно бы попробовал сам полечить Марса. Здесь надо было восстанавливать схемы, а для неподлежащих восстановлению — подбирать подходящие аналоги. В этих вопросах Па был непревзойденным мастером. К вечеру от Марса целой осталась только голова. Все остальное было разобрано на части и аккуратно группками разложено по всему помещению.

— Микросхему СМА — сюда, РФН — туда. Контактер ТА144 заменим на БВ167, — мурлыкал Па себе под нос, перебирая железки.

Одна из куч, бывшая раньше туловищем Марса, после очередной замены Па вдруг начала дергаться и шевелиться.

— Постой, постой, — тут же выдернул он какой–то проводок. — Потерпи, брат Марс. Сейчас мы дадим тебе именно то, чего тебе хочется. И все будет окей.

Услышав знакомый язык, туловище сразу успокоилось.

Напевая «я все могу и ни гу–гу» и «какой прекрасный аппетит — и ночью ест и днем не спит», Па продолжал что–то колдовать над тем, что раньше было Марсом.

К концу следующего дня половина из разложенных кучек разделилась на две части: старые комплектующие и новые. Еще день ушел на сборку и автономное тестирование отдельных компонент кибернетической системы. Оставалась самая малая, но одновременно и самая ответственная часть работы. Запуск управляющей системы нейроадаптации к новой элементной базе и «холодный запуск» всей системы.

У большинства сложных кибернетических систем имеется две системы запуска или старта: «холодный» и «горячий». При «холодном» старте система заново, с нуля, устанавливает свои основные параметры, анализируя внешние условия и свою внутреннюю структуру. При «горячем» старте после включения система продолжает прерванную перед этим работу, считая, что основные параметры за это время не изменились.

По «горячему» старту действует утром после просыпания человек. Он собирается на работу, считая, что через час встанет солнце, что на работу он поедет на транспорте и что само здание, где он работает, за ночь не разрушилось.

Человек, из–за болезни потерявший память, так поступить не сможет. Ему придется заново получать базовую информацию: что такое транспорт, что такое работа, расписание движения, смена дня и ночи, время и место приема пищи, стиль одежды и многое–многое другое. При этом в большинстве случаев физически вся эта информация осталась записанной в его головном мозгу.

Поэтому его надо учить не столько запоминать сами эти данные, сколько «вытаскивать» их из глубин мозга, открывая необходимые каналы доступа к нужной информации. Для этого используются совершенно другие, тонкие механизмы лечения, а не просто сращивание или заживление.

Так и с Марсом. После отключения сознания его надо было заново запустить, перезаписать все данные из его личных запоминающих кристаллов, настроить его внутреннее «я», связать все реакции воедино посредством обратной связи.

Для этого использовалась специальная архисложная аппаратура, анализирующая и настраивающая все на клеточном уровне (для машин — на уровне элементарных ячеек). Человеку с его ощущениями вручную такой уровень настройки был недоступен.