Там, где живет истина (ЛП) - Шеридан Миа

Дженнифер прошла в переднюю часть комнаты, где висели фотографии Стивена Садовски и Тоби Резника, а также информация о каждом мужчине. Она провела линию, сделав колонку для жертвы, которую они нашли на парковке накануне, а затем вынула фотографию из папки, которую принесла с собой, и приклеила ее сверху. Три группы незрячих глаз уставились на детективов полиции, которые пытались восстановить справедливость. На доске рядом с той, где Дженнифер только что повесила фотографию, висела фотография Марго Уайтинг, проститутки с тем же клеймом, что и у трех других мужчин, но погибшей от падения. Она висела отдельно из-за разницы в почерке.

— Клиффорд Шломер, — сказала Дженнифер, написав имя под фотографией мужчины. — Известен как Клифф друзьям и знакомым, которых у него, похоже, было немного. У него был бизнес по обналичиванию чеков и выдаче займов в Кэмп-Вашингтоне6.

— Кэмп Вашингтон? — переспросил Рэнсом. — Далековато от подземной парковки в центре города, где его нашли.

— Да, и он жил всего в трех кварталах от своего бизнеса.

— Хм, — пробормотал Рэнсом, разворачивая сэндвич и откусывая кусочек. — Ладно, что еще? — спросил он с набитым ртом, на верхней губе остался след от расплавленного сыра.

— Чувак, ты что, в хлеву? Жуй с закрытым ртом, дикарь.

— Добро пожаловать в мой мир, — пробормотал Рид.

Дженнифер бросила на Рида сочувственный взгляд, затем повернулась и облокотилась на край стола.

— На его бизнес поступало много жалоб по этике. Ничем не кончились. Последняя жалоба была подана пять месяцев назад Тедом и Нелли Брэдфорд. Я навестила их сегодня утром, а потом пришла прямо сюда.

— Они смогли что-нибудь рассказать? — спросил сержант Валенти.

— Да. Оказалось, что их тридцатилетняя дочь, ЛуЭнн, страдает от психического расстройства. Обычно она вполне работоспособна, даже умудрялась постоянно работать. Но несколько лет назад она пристрастилась к наркотикам, и с тех пор у нее были проблемы. Она живет в том приюте на Спринг-Гроув-авеню. «Новая надежда»? — Она посмотрела на Рида и Рэнсома в поисках подтверждения.

— Да. Я знаю его, — сказал Рид, а Рэнсом просто кивнул.

— В любом случае, — продолжила Дженнифер, — ее родители говорят, что предлагали ей жить с ними, но ее не устраивают правила, на которых они настаивают. Они заметили, что вещи, которые были у них на ее имя — телефон и некоторые стриминговые аккаунты — просрочены, и когда они спросили об этом ЛуЭнн, она рассказала им, что несколько раз пользовалась услугой обналичивания чеков, когда ей нужен был займ до зарплаты. Они брали пятьдесят процентов, и после второго раза она быстро просрочила счета и была вынуждена занимать деньги на еду у родителей.

— Да, хреново, но так уж устроены эти заведения, — сказал сержант Валенти.

— Брэдфорды и многие другие, насколько я могу судить по жалобам на этику, обвиняют Клиффа Шломера в том, что он использует в своих интересах, в частности, клиентов этого реабилитационного центра. Люди говорят, что первого числа месяца, когда приходят чеки по инвалидности, там всегда очередь. Он берет не только пятьдесят процентов, но и еще немного сверху, а если они замечают, говорит им, что это какая-то надбавка. Они вызывают полицию, и когда кто-то приезжает, заявитель кричит, практически бессвязно, как параноик... в общем, вы поняли, о чем я говорю, а старина Клифф, — она положила руку на сердце, — просто человек, который пытается вести честный бизнес. Он говорит, что все условия прописаны заранее и он не виноват, если люди не читают мелкий шрифт.

— Ладно, да, мы поняли, — сказал Рэнсом. — Он был ублюдком, который пользовался слабостями других людей ради наживы.

Рид сел ровнее.

— Похож на Тоби Резника, который, судя по всему, продавал лекарства, изначально прописанные людям с психическими расстройствами. Удалось ли кому-нибудь отследить пациентов, которым были выписаны эти рецепты?

— Пока нет, — сказал сержант Валенти. — Олсон работает над этим сегодня. К сожалению, имена довольно распространенные, так что работать особо не с чем.

Рид слегка откинулся в кресле.

— Хорошо, если у нас есть доказательства того, что Стивен Садовски делал порнографические фотографии пациенток, мы можем установить связь между тремя жертвами, — сказал он, чувствуя в груди волнение, возникающее при возможном прорыве в деле, который может привести к другому прорыву и еще одному, пока вся тайна не будет разгадана. Он слегка подпрыгнул на стуле, оглядывая своих коллег-детективов и сержанта. — Этот убийца нападает на тех, кто преследует душевнобольных.

В голове у Рида все завертелось, нити сплелись в некое подобие схемы. Но пока он не мог ничего разобрать. Им нужно было больше информации.

— Ладно, — сказал Рэнсом. — Но это не может быть общим, не так ли?

— В смысле? — спросил сержант Валенти.

— То есть, — ответила Дженнифер, переводя взгляд с Рида на Рэнсома, — убийца каким-то образом узнал об этих трех людях, узнал, чем они занимаются. Каким образом? Мог ли он быть одним из тех, кого использовали?

— Нам нужно собрать как можно больше имен людей, которые контактировали с этими тремя, в частности тех, кто стал их жертвой, и начать сопоставлять, — сказал Рид.

— Уже делаю, — сказала Дженнифер, делая пометку в своем блокноте.

— А как сюда вписывается Уайтинг? Не похоже, что она жила жизнью, в которой у нее было много возможностей использовать кого-либо в своих интересах, и у нее не было причин регулярно общаться с душевнобольными. Скорее всего, она жила так, что с большей вероятностью могла стать жертвой.

— Мы продолжим собирать информацию о ней, — сказал Рэнсом. — Возможно, что-нибудь выяснится.

Возможно. Самое нелюбимое слово Рида.

Рид начал собирать свои вещи, радуясь, что они собрали еще несколько крох для дела. Но если то, о чем они думали, было правдой и те, кто наживался на инвалидах, становились мишенью, преступнику было что рассказать. И, возможно, это только начало. Но почему? Как они связаны между собой? В его груди нарастало чувство обреченности, которое он никак не мог объяснить.

ГЛАВА 22

Рид и Рэнсом шли к своей машине, стоявшей в углу парковки больницы «Лейксайд».

— София Миллер, — сказал Рэнсом, прочитав имя на листке бумаги, где были указаны имя и адрес девушки, которая подала жалобу на Стивена Садовски три года назад, когда он работал в детской больнице «Вэлли», психиатрическом учреждении в соседнем штате Кентукки, специализирующейся на детях от трех до семнадцати лет.

— Ты когда-нибудь был в больнице «Вэлли»? — спросил Рид, щелкая брелоком и отпирая двери служебной машины.

Рэнсом покачал головой.

— Нет, но сколько хочешь поставить на то, что там нет ни одной чертовой долины7? — Он открыл дверцу машины, посмотрел на Рида над крышей и постучал указательным пальцем по виску. — Они издеваются над людьми. Это неправильно. Я предлагаю устроить разоблачение. Раздуть эту историю.

Рид фыркнул, открывая дверь со стороны водителя и проскальзывая внутрь.

— Прежде чем мы начнем копать в этом направлении, давай посмотрим, что скажет София Миллер.

Машина с ворчанием завелась, и Рид выехал со стоянки, бросив взгляд на этаж, где работала Лиза. Ему стало интересно, вернулась ли она сегодня на работу или все еще сидит в гостиничном номере. Но заставил себя отбросить эти мысли. Это было не его дело. Он даже подавил желание заглянуть к ней в офис, пока был в «Лейксайде» и запрашивал личное дело Стивена Садовски.

Хотя Рид позвонил своему приятелю, работавшему в патруле в районе, где жила Лиза, и попросил его во время смены проехать мимо ее квартиры и убедиться, что нет ничего необычного.

Но это было всего лишь частью его работы. По крайней мере, так он говорил себе. И в основном это было правдой, так что просто решил смириться.