В кабинете психоаналитика. Эмоции, истории, трансформации - Антонино Ферро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6
Сексуальность и агрессивность
Отношенческие и нарративные аспекты
Эта глава почти полностью строится на размышлениях, которые еще предстоит «теоретически» организовать46. Я хотел бы начать рассмотрение агрессии (и особенно сексуальности), обращаясь не к манифестному содержанию этих понятий, а к их нарративному аспекту, т. е. к тому особому диалекту, который используется для описания векторов отношений в поле. Эти векторы отражают формы психического функционирования пациента и аналитика на сеансе и все связанные с ними эмоциональные конфигурации — «потенциальные первичные сцены» поля (Fornari, 1975), которые при этом возникают.
Широко известная психоаналитическая литература по сексуальности постоянно переосмысливается, поэтому здесь я упомяну лишь о том, что сексуальность с самого начала занимала в психоанализе центральное место. Много написано о женской и детской сексуальности, о возможных перверсиях и психопатологии. Долгое время к сексуальной тематике у пациентов подходили буквально и даже подвергали ее очень сложному анализу. Затем внимание сместилось от самой сексуальности к предшествующим ей ранним фантазиями, а зачастую — от содержания коммуникации к ее форме (Green, 1996).
Однако если пациент говорит о фактах сексуальной жизни (независимо от формы изложения — будь то анекдот, воспоминание, сновидение, игра, фантазия и т. п.), материал нельзя рассматривать только как отчет о конкретных фактах, или как выражение проблем пациента, связанных с этими фактами, или даже как производное фантазий пациента. Мы должны рассматривать этот материал как коммуникацию фактов психической жизни пациента здесь-и-сейчас.
Иными словами, необходимо разглядеть в «сексуальном персонаже» отражение типа психического функционирования эмоционального поля в аналитическом кабинете. И в самом деле: в этом кабинете мы занимаемся психическими фактами, и если рассматривать ее с определенной точки зрения, сексуальность может отражать лишь отношения. Поэтому любой рассказ о сексуальном нарушении будет выражением тех аспектов анализа, которые еще недостаточно осознаны пациентом и не находят более прямого выражения, в большей степени соответствующего эмоциональной истине пациента.
Я не пытаюсь утверждать, что любое сексуальное нарушение отсылает нас к такому же эмоциональному нарушению, но повторяю: любой рассказ о сексуальности сам по себе является историей, которую можно слушать и понимать как отражение отношенческой и эмоциональной проблематики, актуальной для происходящего в данный момент в кабинете аналитика. Терапевтический фактор здесь заключается не столько в том, чтобы сделать проблему отчетливо эксплицированной, сколько в том, чтобы трансформировать все находящееся «на гребне волны».
Тогда сексуальность можно рассматривать как персонаж в рассказе или как взаимоотношения персонажей, каким-то образом соответствующих тому, что
а) было раньше (инфантильная сексуальность) и есть сейчас (реальная сексуальность вовне);
б) есть внутри (реальная внутренняя сексуальность и сексуальность внутренних объектов);
в) рассказано внутри поля и рассказано самим полем на одном из многих возможных диалектов нарративных производных α-элементов, т. е. к нарративному жанру, который не более, но и не менее значим, чем, скажем, жанр научной фантастики, если им пользуется пациент, прибегая к образу Звездного Пути.
Бион (Bion, 1975) очень ясно напоминает нам о том, что «психика [...] слишком тяжелый груз для чувствительного животного» (т. е. человека).
Сексуальность, пищеварение, дыхание и т. д. сами по себе считаются стабильными достижениями филогенеза. Огромная драма человеческого существа заключается в том, что для него слишком тяжела именно психика, так как мышление — это новая функция живой материи (филогенетически самая поздняя), как это подчеркивает Бион.
Именно «психикой» и должен постоянно заниматься аналитик. А точнее, основополагающим аспектом существования психики — эмоционально-аффективными отношениями с Другим (Faimberg, 1988b; Ferruta, 1996). Именно это мы постоянно и рассказываем сами себе. Если рассуждать так, то фрейдова точка зрения на сублимацию переворачивается с ног на голову: душа «обретает плоть» на основе психического и постоянно отсылает сама к себе.
Две близкие друг другу психики постоянно говорят о самих себе и своем взаимодействии, фокусируясь на узловых моментах и на качестве своего взаимодействия. Это происходит посредством любого из возможных нарративов, с помощью какого угодно диалекта и литературного жанра, включая все другие модальности художественного творчества.
Поэтому для меня как аналитика сексуальность — это «качество» и «форма» контакта между β-элементом и α-функцией — обработка мыслей и их передача посредством функций PS-D и ♀♂.
Именно путь развития ♀, ♂ и ♀♂ так замечательно описывает Бион в работе «Научение через опыт переживания».
Я полагаю, что весь аналитический сеанс можно расположить по оси С решетки Биона, как если бы сеанс был созданным психикой пациента сновидением о том, как функционирует психика аналитика, и о том, что происходит в поле взаимодействия. Конечно, сеанс можно рассматривать и под другими углами зрения, однако, на мой взгляд, они будут не столь эффективны для достижения трансформаций в «О». В этом смысле психоанализ особенно заинтересован в сексуальности как в нарративном вертексе — угле зрения, «наблюдательной вершине». Это мое твердое убеждение соответствует тому, что Бион утверждает в заключительной части четвертой главы «Трансформаций» (1965), развивая тему психической аналогии репродуктивной системы47.
Нужная дистанция
После сеанса, на котором я интерпретировал нужду пациентки в большем контакте со мной, Марина рассказывает о том, каких трудов ей стоило справиться со слишком резвой дочерью, а затем о своем сне: я поставил кресло прямо напротив кушетки, а она испугалась, что это слишком прямой способ подвергаться анализу; потом я приблизился к ней, мы обнялись, но в этом не было сексуального подтекста, а только интенсивное психическое удовольствие от близости.
Я думаю, что речь идет не о сексуальности или эротизации, а скорее об описании исключительно психического факта. Активация сильных эмоций, с одной стороны, приносит беспокойство, а с другой — дает ощущение близости, что доставляет большое удовольствие.
Диалект Сандры
Сандра рассказывает сон, в котором у сексуально возбужденного мужчины в плавках вырисовывается большой и толстый пенис.
Она говорит, что встревожена неприятной мыслью о том, что у ее мужа маленький член (на самом деле это неправда). Я объясняю так: она боится, что я не войду достаточно глубоко, в то время как она ожидает от меня большей проницательности.
Сандра соглашается со мной и добавляет, что она, в свою очередь, мало меня знает, не уверена, что обо мне думать... Ей бы хотелось более глубоких отношений, но... Затем она просит помочь ей познать себя: она хочет достичь удовольствия от более глубокого понимания своей сущности с помощью активного
