Дважды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова

Волак повернулся к Цабрану и сказал:

– А загадай желание, чтобы мы поболтали. А то я тебе про себя всё рассказал, а ты мне – ничего. Ну, представь, что мы разговариваем, а? Вдруг сработает? Или ты совсем инвалидный?

Цабран разозлился. Поначалу он надеялся, что Волак сможет ему помочь. Потом не без удовольствия слушал его байки про сотворение Москови, про участие Волака во всех без исключения городских мифах. Потом он утомился, устал, разочаровался. Скис.

– Как ты достал, ей-богу! – вслух сказал Цабран, но для проформы представил, что Волак сидит в кресле рядом с его кроватью.

Хлопок – и чернявый появился.

– Сработало! – Он вскочил и осмотрелся. – Говорю же, я могу исполнять желания! О, о, это чертоги твоего разума, да? Здесь он тебя держит?

Он сделал полукруг по каморке, повесил скейт на вдруг появившийся на стене крючок, посмотрел в окно:

– Класс!

Увидел дверь:

– А там что?

– Это Ахвала. Агареса. Ваала. У него так много имён. Как ты его называешь?

– Стариканом! – Волак засмеялся, демонстрируя россыпь мелких прыщей на подбородке.

– Ну, в общем, это его часть. Можно так сказать.

– Ты серьёзно? Это мозг старикана? – Волак покрутил ручку. – Ой! Жжётся!

– Если он не в отключке, тут закрыто.

– Обалдеть! – Волак ещё раз прошёлся по комнатке. – И так странно слышать твой голос. Я привык, что ты немой. Н-да, скудненько тут у тебя. А что за книжка?

Он плюхнулся в кресло и, не дожидаясь ответа, задал следующий вопрос:

– Давай, рассказывай, кто ты такой и зачем ты старикану?

8

Они шли по коридорам и залам. Ламия показывала Кате статуи ифритов, колонны и Царя. По полу и стенам бежали ящерки.

– Какой у тебя странный дом, – испуганно говорила Катя.

– Тебе страшно? – спрашивала Ламия.

Но девочка мотала головой. Они подошли к двери в стене, за которой начиналась лестница в подвал. Катя сильно сжимала руку Ламии, но спускалась. Наконец она не выдержала и спросила:

– А нам обязательно туда идти?

Ламия тепло улыбнулась:

– Помнишь, я обещала познакомить тебя с моим другом?

– Помню. И он живёт там?

– Ему нужна помощь. И только ты сможешь ему помочь. А после этого мы пойдём погуляем, я обещаю.

Катя горестно вздохнула. В подвале вдоль стен тянулись пустые клетки. В дальней, опустив голову, сгорбившись, сидел худой мужчина со странной причёской.

– Добрый вечер! – поздоровалась Катя. Мужчина не ответил.

– Он не может говорить, – объяснила Ламия.

– Почему?

Ламия показала. Из спины грустного мужчины торчал значок с незабудкой, воткнутый прямо в кожу всей иголкой.

– Ох! – вскрикнула Катя. – Ему, наверное, очень больно.

– Очень, – согласилась Ламия, – и поэтому он не может сказать ни слова.

– Что же делать? Это же твой друг! Почему ты не можешь вытащить из него иголку?

– Не могу, – грустно созналась Ламия, – только ты это можешь. Ты особенная. Ты ведь хочешь помочь моему другу?

– Очень! Твои друзья – мои друзья, мы ведь говорили.

– Дотянешься?

– Я попробую. – Катя неуверенно протянула руку сквозь прутья решётки.

Её пальцы зацепились за значок, и она потянула его на себя. Ей удалось ухватиться за незабудку, и Катя вынула значок полностью.

– Мия, я вытянула, – обернулась она, но увидела, что Ламия отступила назад. Вместо ног у неё снова был хвост, но на этот раз Катя разглядела, что он вовсе не русалочий. Он змеиный.

– Ах-ха! – выдохнул мужчина, и Катя отпрянула от решётки. Его высокая причёска была вовсе не причёской, а двумя лишними головами, бычьей и коровьей, торчащими из человеческой. На его теле засветились татуировки. Они были словно маленькие ручейки, по которым потекла лава. Ящерки на стенах заволновались.

Мужчина прошёл сквозь прутья, и те оплавились, будто были мягкими восковыми свечами. Он кинулся к другой клетке и освободил ястреба.

– Дай, пожалуйста, – он протянул руку.

Катя послушно положила на неё значок.

– Мальчишка. Поганец, – Балам рассматривал незабудку. – Подлец. Ты у меня поплатишься. Спасибо, – он поднял красные глаза на Ламию. – Спасение. А заодно и сытный ужин!

Он плотоядно оглядел Катю с ног до головы.

9

Всё время, пока Цабран говорил, Волак еле сдерживался, чтобы не перебить: он прямо-таки елозил в кресле, хватал себя за локти и двигал глазами.

– Ха! – вскричал он, как только Цабран сделал паузу. – Я знаю-знаю-знаю, зачем он снова меня ищет.

– Ну и зачем? – скучно спросил Цабран.

– Он хочет, чтобы я указал ему, где Книга. А потом, по её заклинаниям, принести вас с сестрой в жертву в зиккурате.

– Где?

– Стоит у нас один такой на Красивой площади. Новодел последнего века. Зря Сагибушка из «Оранжереи» нос не кажет, говорил я ей. Построили, в общем. Ничего, конечно, страшного – у нас там грибница. Гриб там растёт один, большой, центральный. А вокруг остальные, поменьше. Торговля кипит! Из соседних городов за нашими грибами приезжают!

– Волак, – терпеливо попросил Цабран, – ты не мог бы выражаться яснее?

– Старикан зиккураты очень любил. Там ему поклонялись. Они для него имеют магическое значение. Это здание такое.

– Да знаю я, что такое зиккураты! Почему в жертву? Почему нас?

– Ну сам посуди: он сейчас бессилен и забыт. А был богом. Страшным, великим Ваалом! Он хочет вернуть себе величие, ясен пень. Ну а вы, вы необычные, разломы открываете. Если вас правильно в правильном месте чикнуть, высвободится столько энергии, что на десятерых богов хватит.

– Опять двадцать пять. – Цабран сел на кровать. – То есть хочет он от нас примерно того же, что и Балам?

– Угу. – Волак взял с тумбочки книжку и вертел её в руках. – Только братец мой Балам всегда был намного тупее старикана. Поэтому его Медведь морду из моря высунул и сразу же обратно рухнул. Так что это, говоришь, за книженция?

– Она оттуда. С его половины. В ней появляется текст, когда Ахвал засыпает. Это как бы история про его жизнь.

– Мемуары, значит. – Волак насмешливо листал книгу. Страницы были пусты. – И что пишут? А про меня там есть?

– Есть, есть. Ну вот, я оттуда про зиккураты знаю. Ну и вообще – уже теперь про многое. Две бергсры ему как дочери были.

– Этих помню. Неприятные создания. Когда старикан меня взаперти держал, они клетку охраняли. – Волак высунул язык. – Слушай, так долистай в следующий раз до момента, где он тебя обхитрил, позырь, вдруг там обратное заклинание указано? Расподчиняющее тебя.

– А ты его не знаешь? – без надежды спросил Цабран.

– Не-а, это только Птица-Книга знает.

Цабран уже собрался спросить, где живёт эта Птица-Книга, но Волак вдруг грациозно прыгнул и зажал ему рот.

– Тссс! – зашипел он. – Больше никаких вопросов! Я сам не в курсах, но, когда задают правильный