Чиновникъ Особых поручений - Алексей Иванович Кулаков

«И чего я в детстве так мечтал поскорее вырасти и стать совсем взрослым? Сейчас бы топнуть ножкой и зареветь — не хочу-у-у!!!».

Обиходив клинок Золотого оружия сначала тряпицей с маслом, а потом протерев насухо, Александр ненадолго исчез в помещениях для персонала, окуда вышел с влажными волосами и в чистой одежде. Момент, когда лимузин выехал из «Колизеума», он пропустил, будчи занят возней с ремнями безопасности: ну вот захотелось ему проинспектировать слегка пыльные ленты плотной ткани, и все тут! Вскоре за толстым стеклом автомобильной дверцы замелькали дома Санкт-Петербурга, пару раз машина гневно просигналила, напоминая о себе лихим извозчикам… Когда черная «Волга-Л» вывернула на Измайловский проспект, ее единственный пассажир начал медленно оглядел салон, остановив взгляд на прямоугольнике стильного «дипломата» с бумагами.

— Черт… Как же я о тебе забыл?

В окне уже виднелась пастельно-желтая четырехэтажная громадина офицерского корпуса казарм Измайловского лейб-гвардии полка, когда Александр кое-как упихал хранилище своих деловых бумаг в странно-пустую нишу встроенного бара. Облегченно выдохнув, он расслабился и кинул взгляд в боковое оконце — после чего прошипел что-то неразборчивое и странно сжался, прикрыв голову руками.

Бум-мм!!!

Успешно притворявшийся обычным статским лимузином, четырехтонный броневик словно бы пнул в корму разгневанный великан: зад машины подлетел вверх на добрых полметра и с жестяным хрустом приземлился обратно, затем она резко вильнула и ощутимо содрогнулась, сбрасывая скорость… И наконец, очень резко затормозила, с хряским звоном лопающейся стали, визгливым скрежетом металла по брусчатке и разлетающегося в крошево стекла врубившись во что-то, сумевшее разом погасить инерцию немаленькой туши некогда роскошного автомобиля.

— Бля-я-я…

Несколько раз тряхнув головой, князь дернул черные полосы ремней безопасности на своей груди, сдвигая их в сторону. Опять помотал головой, прогоняя противный звон в ушах, потер лицо и с удивлением уставился на испачканную красным ладонь.

— Да ладно?

Пошарив глазами по салону, обнаружил дыру в плафоне потолочного светильника, провел рукой по голове и тут же с шипением ее отдернул, порезав палец об кусочек чего-то твердого и острого. Внезапно, покрытое частой паутинкой трещин стекло дальней дверцы резко потемнело, а ручка вообще начала дергаться словно припадочная.

— Александр Яковлевич⁈ Вы живы?!!

Не дожидаясь ответа, неизвестный влип лицом в толстую многослойную пластину стекла, пытаясь хоть что-то увидеть в сумраке салона. Дернувшись опустить «стеклышко», Александр только хрипло ругнулся и начал воевать с перекосившимися замками ремней.

— Вскрываем! Быстрее!!

У ближней к нему дверцы пассажирского салона тоже начали шумно возиться: для начала с хрустом отломив ручку, затем попробовав разбить локтем стекло — и только после этого начав неприятно-звонко скрестись и долбиться чем-то металлическим. Тем временем он наконец-то справился с застежками, послечего первым же делом дотянулся и перекинул небольшой рычажок, позволяя битой, но не сдавшейся многослойной пластине стекла сползти по направляющим в дверцу. Поправка: перекосившимся от удара направляющим, так что опускалась пластина недолго — но телохранителю с очумелым и немного диким взглядом хватило и того.

— Александр Яковлевич, живы⁉ У вас кровь!!!

— Пустяки, плафон лопнул… Бомбиста поймали?

— Убит взрывом!

— Вот бл… Гхе-кха!.. Доставайте уже меня.

— Дверцы сильно перекосило и заклинило! Я уже послал за инструментами…

Отвернув голову от переговорной амбразуры, телохранитель поглядел куда-то в сторону, после чего последовательно: сначала зримо охренел, затем рассвирипел, и наконец — просветлел чумазым ликом.

— Александр Яковлевич, вам есть чем прикрыться? Сейчас мы стекло вышибем внутрь.

Выдрав из встроенного бара верный дипломат, блондин с потеками крови на лице пересел поближе к противоположной дверце и отгородился модным деловым саквояжем на манер щита — после чего в пуленепробиваемое стекло дверцы с молодецким уханьем влепили что-то округлое и увесистое. И еще раз, и еще, пока пластина не поддалась энергичному напору… Покинув выполнивший свою задачу бронемобиль, князь Агренев огляделся по сторонам, и не обращая внимания на все увеличивающуюся толпу зевак и задорные пересвистывания постовых, начал слушать торопливый доклад телохранителей:

— … в открытую стоял, паскуда: этюдник разложил и делал вид, что что-то там малюет! Мы когда подъезжали, во-он там барышня начала махать белым платочком — я еще подумал, что…

Получив короткий тычок от напарника, охранитель княжеского тела преисполнился лаконизма:

— Адская машинка сработала возле правого заднего колеса, самого бомбиста убило при отходе. Федя попытался выправить машину, кое-как разминулся с пролеткой, пошел юзом и врезался в стену Офицерской казармы.

Путь машины после взрыва можно было без труда увидеть по жирным черным полосам резины на брусчатке, срубленной у основания чугунной тумбе с афишами, и раздавленному отлетевшей чугунякой темно-синему фаэтону. Недалеко от последнего стоял шалый и бледный извозчик, судорожно вцепившийся в свою кобылку-кормилицу, рядом с ним таращился на новый элемент фасада дежурный офицер-«измайловец» и пара нижних чинов караульного наряда…

— Как там Федор?

— Сильно ушибся грудиной о рулевую колонку, но жить будет.

Судя по тому, как характерно стоял и кривился один из троицы, в перечень повреждений следовало добавить одно-два сломаных ребра, и неизвестно сколько синяков и ушибов, но подобные мелочи телохранителей не волновали. Главное, жив-здоров их подопечный! Тем временем, к месту происшествия постепенно подтягивались не только полицейские чины и зеваки, но и квартирующие в служебных апартаментах господа офицеры — один из которых, бесцеремонно растолкав оживленно переговаривающихся горожан и проигнорировав постового, подошел поближе к давнему знакомому (и совсем немного собутыльнику) князю Агреневу. Окинув взглядом кровь на лице и в волосах аристократа, он деликатно кашлянул и участливо осведомился:

— Александр Яковлевич, как вы?

— О, Константин Карлович! Благодарю, вполне… Чего не скажешь о моем виц-мундире. И содержимом бара в почившем лимузине. Чертовы бомбисты испортили мне все планы на этот чудесный вечер!

Одобрительно хмыкнув столь впечатляющему примеру твердости духа, офицер-измайловец еще раз окинул взглядом «декорации», уделив особое внимание большой луже крови, источником которой служила разможженная голова неудачливого бомбиста — и суетливому репортеру, устанавливающему трехногую бандуру фотоаппарата так, чтобы снять с разом и лужу крови, и валяющееся неподалеку от трупа оторванное автомобильное колесо.

—