Красота требует средств - Галина Балычева

Ленка улыбнулась Максу и поинтересовалась, собирается ли тот принять участие в травле зайца или же предпочитает охоту на кабана.

— А где, кстати, ваше ружье? — спросила она. — Кажется, всем раздавали оружие.

— Я не охотник, — ответил Макс. — И вообще оружия не люблю. Я предпочитаю любоваться природой, а не губить ее. — Макс снова повернулся ко мне и со сладчайшей улыбкой на устах ласково произнес: — Ну что, продолжим нашу прогулку, дорогая?

Он снова ухватился за поводья моей лошади и с намерением утащить меня в чащу лесную с силой потянул их на себя. Но не тут-то было. Я мертвой хваткой вцепилась в упряжь своей лошади и ни в какую не собиралась ее отдавать. В общем Макс тянул поводья в одну сторону, я — в другую. А Ленка с Пьером, с интересом наблюдали, как мы соревнуемся в перетягивании каната.

Не известно, сколько бы мы еще занимались этой глупостью, если бы где-то неподалеку вдруг не раздался негромкий хлопок, и моя широкополая шляпа с перьями в тот же миг не сорвалась с моей головы и не улетела в кусты.

— Ой! — вскрикнула я. — Моя шляпа!

Я с удивлением проследила за ее полетом и хотела было броситься вслед за ней. Но моя лошадь, мирно щипавшая у себя под ногами травку, бросаться никуда не собиралась.

За шляпой в кусты поскакал Макс, однако вернулся оттуда весьма озадаченным.

— Кто-то, кажется, совершенно не умеет стрелять, — растерянно произнес он, рассматривая мой головной убор и указывая на маленькое отверстие в высокой тулье.

— Что это? — Я просунула в отверстие указательный палец. — Здесь этого раньше не было. То есть я точно помню, что никаких дырок на шляпе не было, когда я брала ее в прокате. Что же я теперь там скажу?

Макс посмотрел в ту сторону, откуда послышался хлопок, и, пришпорив свою лошадь, поскакал искать неумеху, который чуть было не лишил меня жизни.

И действительно, если бы выстрел пришелся чуть пониже или же тулья у шляпы оказалась бы не такой высокой, то вполне вероятно, что он — этот неумеха — не только попортил бы мне прическу, но и вообще испортил бы всем гостям праздник. Потому что какой же может быть праздник с трупом на охоте?

Я оторопело уставилась на Ленку.

— Это что? В меня стреляли, что ли? — удивленно спросила я.

Ленка неопределенно мотнула головой и вдруг совершенно неожиданно стала заваливаться набок.

— Пьер! — крикнула я. — Держи ее!

Пьер быстро соскочил с лошади и, подбежав к падающей Ленке, подхватил ее уже почти у самой земли. Если бы он немного замешкался, то Ленка приземлилась бы прямехонько на голову.

— Это все эти чертовы корсеты, — сказала я, пытаясь слезть со своей лошади. — Не зря же дамы раньше то и дело в обмороки падали. Вот и Ленка от испуга лишилась чувств.

Мне удалось перекинуть одну ногу через луку седла, но что нужно было делать дальше, я не знала. Самостоятельное спрыгивание с лошади да еще к тому с дамского седла — дело непростое. Раньше-то дам с лошадей кавалеры снимали.

А поскольку единственный имеющийся в наличии кавалер суетился сейчас возле сомлевшей Ленки и ему было вовсе не до меня, то у меня не оставалось другого выхода, как самостоятельно спрыгнуть на землю. Что, собственно, я и сделала.

Правда, прыгнуть-то я прыгнула, но до земли не долетела, а, зацепившись подолом за луку седла, повисла на боку у лошади, как тряпичная кукла.

— Помогите! — заорала я. — Я сейчас упаду!

Да уж лучше бы я упала. Так по крайней мере сразу же закончились бы мои муки.

Но ткань моего охотничьего платья оказалась настолько прочной, что крепко держала меня на привязи. К тому же от моего истошного вопля лошадь моя испугалась и шарахнулась в сторону. Я же при этом по-прежнему болталась у нее на боку, как какая-нибудь поклажа.

«Господи, — подумала я, — если я сейчас же не упаду, то потом уже будет поздно. Потом лошадь меня просто затопчет».

К тому же висеть привязанной к седлу было очень неудобно и больно. И без того тугой корсет теперь окончательно пережал мои бедные ребра, и я, так же, как и Ленка, тоже начала терять сознание.

Очнулась я в незнакомом месте на земле, а рядом со мной суетился Макс. Он судорожно шарил руками по моему телу, пытаясь расстегнуть корсет. Но, к счастью, я вовремя пришла в себя.

— Ах, негодяй! — воскликнула я, увидев поползновения Макса, и тут же залепила ему увесистую пощечину. — Все-таки воспользовался ситуацией!

Я оттолкнула Макса в сторону и попыталась быстро подняться на ноги. Однако, не имея привычки передвигаться в таких сложных туалетах, я тут же запуталась в подоле длинной юбки и снова повалилась на землю.

Макс стоял надо мной, потирая щеку, и наблюдал за моими телодвижениями.

— Марианна, ты дура, — констатировал он и, ухватив меня за талию, одним рывком поднял с земли и поставил на ноги. — Никто не собирался тебя раздевать. Просто я хотел расстегнуть твой идиотский корсет. Вы же, бабы, ради красоты на тот свет готовы пойти, прости господи.

Макс шлепнул ладонью по моему бронебойному корсету, и тот ответил ему глухим стуком.

— Тьфу! — плюнул он и, покачав головой, добавил: — Между прочим, ты могла бы поблагодарить меня за спасение. Если бы я вовремя не заметил, как ты трепыхаешься, привьюченная к седлу, то еще неизвестно, куда бы тебя твоя лошадь завезла.

— Благодарю, — процедила я. — Но если ты хочешь, чтобы я была тебе благодарна по-настоящему, очень тебя прошу, уведи ты эту лошадь куда-нибудь от меня подальше. А я потом скажу, что она от меня сбежала. Хорошо?

Макс согласно кивнул.

— Хорошо, только уточни, как ты будешь благодарна по-настоящему?

— Шантажист! — Я злобно сверкнула на него глазами. — Хорошо, можешь оставить лошадь в покое. Я от нее и сама могу убежать.

И не откладывая дела в долгий ящик, я что есть мочи рванула вперед. Я бежала по лесу, не разбирая дороги, хотя что меня так гнало от Максима Белопольского, я и сама не знала. Чего бы мне было его бояться?

Впрочем, боялась я скорее всего не его, а себя. Потому что