Благословение небожителей. Том 3 - Мосян Тунсю

это время сюда съезжаются гости из других городов, чтобы посмотреть на нашу гордость!

– Что такое народные гуляния? – полюбопытствовал Ши Цинсюань.

– Это такие представления, которые устраивают по праздникам, – пояснил Се Лянь. – Различные выступления, пьесы и прочие зрелища.

Принцу это напомнило церемонию поклонения Небесам, которую когда-то проводили у него на родине. Вот только в Сяньлэ фестиваль устраивал лично государь, а здесь народ собирался сам.

– А какой сегодня праздник? – задумался Ши Цинсюань. – Вот завтра начнутся Холодные росы…[15]

– Официальный праздник и не нужен, – ответил Се Лянь. – Гуляния могут проводить, например, в память о каком-то человеке: выбирают определённый день и веселятся.

Тут с улицы послышался шум толпы, кто-то крикнул:

– Пропустите, не толкайтесь! Женщины и дети, не стойте спереди! Шествие приближается!

Все четверо поспешили к окну и выглянули наружу. Се Лянь смотрел во все глаза: по улице шагала длинная шеренга ряженых, одетых в диковинные костюмы. Лица людей были разрисованы ярко-красным гримом, а из головы у каждого торчало какое-нибудь оружие; топоры, ножи, клещи и ножницы, тупые и острые, засели глубоко в черепах, рассекли лбы. У некоторых бедняг даже глаза вытекли и по щекам струилась кровь, а у иных орудия прошли насквозь и виднелись из затылков. Участники шествия кривились от боли, но продолжали размеренно двигаться под громкие звуки оркестра, подобные отряду призраков.

Глава 107

Божественно-демоническая четвёрка узнаёт историю кровавых гуляний

Се Лянь сразу же вскочил, а Ши Цинсюань поставил одну ногу на стол и закатал рукава, словно приготовившись к прыжку, но принц схватил его за полу одежды и потянул назад:

– Всё в порядке, Повелитель Ветра, не волнуйтесь!

– Да там у людей глаза повытекали! Это вы называете «в порядке»?!

– Это же кровавые гуляния. Большая редкость!

Ши Цинсюань убрал ногу со стола.

– Кровавые гуляния? Не знал о таких…

Они расселись обратно по местам, и Се Лянь объяснил:

– В разных областях свои традиции. Мне доводилось слышать о кровавых гуляниях, но никогда прежде я не видел их воочию. Представления поражают жестокостью, а техника нанесения грима держится в секрете, и оттого такие шествия проводят всё реже.

– Грим?! – изумился Ши Цинсюань. – Так всё это не по-настоящему? Надо же, очень правдоподобно выглядит! Я даже подумал, что здесь замешана тёмная магия…

– Немудрено ошибиться! – кивнул Се Лянь. – Работа настоящих умельцев!

У части актёров, что заполнили улицу, из голов торчали острые орудия, у других из развороченных животов вываливались кишки, у некоторых не хватало рук или ног, и они ползли по земле, оглашая округу горестными стенаниями. Несколько человек несли высокую деревянную раму, на которой в петле болталась женщина, изображая самоубийцу. Следом ещё двое тащили за ноги другую «покойницу» – одежда её была изодрана в клочья, лицо волочилось по земле, оставляя за собой длинный кровавый след. Всё это напоминало преисподнюю; очевидно, что разыгрывали представление люди, но выглядели они куда страшнее настоящих демонов. По сравнению с тем, что здесь творилось, Призрачный город можно было назвать весёлой ярмаркой. Се Лянь понятия не имел, как создаётся такой грим, и, хотя он слышал о подобных гуляниях, сперва ему тоже показалось, что в посёлок пожаловала нечисть.

Многие женщины и дети, не сдержав любопытства, всё же пролезли в первые ряды, но, увидев актёров поближе, завизжали от страха и бросились назад.

– Ваше высочество, вы же вроде говорили, народ что-то празднует? – засомневался Ши Цинсюань. – И кто так веселится? Люди вон в ужасе разбегаются, девушкам потом кошмары сниться будут… Разве можно радоваться такому представлению?

Вопрос заставил принца задуматься. Сцены убийств и насилия не оставляют людей равнодушными: поначалу они пугаются, но, когда страх отступает, многие испытывают восторг. Подобные гуляния называли ещё радостной резнёй, и Се Лянь понимал это так: вонзая нож в сердце заклятому врагу, человек впадает в экстаз… ведь в глубине людской души таится страсть к убийству.

Вслух Се Лянь этого не сказал – продолжил сосредоточенно наблюдать за шествием. В толпе ряженых был мужчина с белым лицом и в чёрной одежде, высокий и худой, как жердь. Он поднял острый меч и со всей силы ударил по голове другого актёра в роскошном наряде, моментально пробив тому череп, затем взял длинную пику, подцепил на неё свою жертву и подвесил в воздухе. Жестокость этого зрелища поразила зрителей; часть в ужасе истошно закричала, другая же разразилась одобрительными воплями.

– Кажется, они разыгрывают какую-то сценку, – предположил Се Лянь. – Этот мужчина в чёрном – главный герой, а те, кого он убивает, его противники. История рассказывает о «победе добра над злом»… – Вдруг он запнулся. – Повелитель Ветра! Взгляните!

– Я смотрю, – отозвался Ши Цинсюань.

– Я имею в виду: присмотритесь внимательнее. Что за персонажей они показывают, какие события разыгрывают. Истинный Пустозвон отправил нас сюда не без причины; возможно, он специально подстроил всё так, чтобы вы увидели кровавые гуляния.

«Герой» в чёрном – мрачный, с лицом, искажённым гримасой муки, – убил больше сотни «злодеев», но в итоге, поражённый различным оружием, обхватил несколько изуродованных трупов с повисшими на жилах головами, тоже склонился и замер, изображая смерть на поле боя. Прошла одна колонна актёров, за ней – другая, и выступление продолжилось по кругу.

– Вы поняли, что это за история? – спросил Се Лянь.

– Нет, – нахмурился Ши Цинсюань. – Я вообще ничего не понимаю! Он просто людей убивает!

Стоявший рядом Хуа Чэн предположил:

– Вряд ли это известная легенда. Возможно, какое-то местное предание – надо расспросить людей.

Тут вернулся хозяин с несколькими блюдами и поинтересовался:

– Ну что, гости дорогие, нравится? Впечатляет?

– Очень, – ответил Се Лянь. – Скажите, уважаемый, что за сцену показывают актёры?

– А, этот сюжет чужакам обычно незнаком, все спрашивают. На народных гуляниях нашего посёлка Богучжэнь разыгрывают историю местной знаменитости. Сотни лет назад жил здесь один учёный по фамилии Хэ. Семья его едва сводила концы с концами, но сам он был человеком очень талантливым, с детства поражал всех своим умом. Учился споро и прилежно, а ещё славился почтительным отношением к родителям – всем он был хорош. Да только неудачлив сверх всякой меры: какая бы радость у него ни приключилась, за ней всегда следовала беда.

Вот, например, он успешно сдал экзамены, однако из-за того, что не принёс чиновникам подарков, те обиделись и нарочно спрятали его свиток, подменив на чистый лист. В итоге он несколько лет не мог получить должность. Или заключил помолвку с подругой детства – девушкой, прекрасной словно цветок, ласковой и домовитой, – но какой-то богач положил на неё глаз и выкрал из дома, а вместе с ней и младшую сестру Хэ забрал себе в наложницы. Первая отказалась ему повиноваться, и он забил её насмерть, а вторая не выдержала позора и сама наложила на себя руки. Юноша хотел судиться с богачом, однако его оболгали, обвинили в