Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева

жене четверть! Но видел и то, как бабы живут со старыми толстосумами, терпят их дряхлые тела, только бы набивать свой банковский счет.

Много разных примеров. И мне казалось, что мы сможем избежать этой грязи.

Мне виделось всё совсем иначе! Разве я мог предположить, что как только поставят штамп в том свидетельстве, наши отношения рухнут, и виной всему станет предательство?

Отсутствие любви — гарантия счастья! Там где чувства и эмоции, там провал и засада. И ведь жили же! Ну жили! На кой хер надо было всё рушить? Для чего эта свобода ебучая, если душа пустая?

Неужели люди не понимают, что нет любви? Есть привязанность, уважение, дисциплина. Только на этом можно выстроить фундамент!

— Не хватит, Вадя, ой как не хватит! — я закурил и откинулся на спинку дивана, вскользь осмотрев собравшихся друзей. — Ну чего вы такие грустные? Поминки же…

— Кого поминаем? — примчавшийся по первому зову Каратицкий свернул горлышко новой бутылке и разлил по стопкам.

— Семейную жизнь, Костик. Двадцать лет в трубу…

— Отчего же в трубу? У тебя такой сын шикарный вырос! Не гневи Бога, — Горозия стянул галстук, засунул его в карман пиджака, а после и его скинул, оценив суету ночного клуба, куда примчались мои друзья, чтобы поддержать.

— Ну а ты чего молчишь, Раевский? Ты же меня тоже похоронил? Ну? Вычеркнул? Успел закинуть в черный список? — я рассмеялся и, не дожидаясь друзей, опрокинул очередную стопку.

— А я поборол это чувство. Думаю, хер с ним… Пусть друг ублюдком оказался, зато мой ублюдок, родной… — Раюша зло хохотнул и поддержал пьянку. — Оставил для галочки. А к чему ты вопросы задаешь? Думаешь, извиняться буду? Так нет… Не стану.

— А почему?

— А потому что жену просрал ты, Куталадзе. Со свистом… Сам предложил развод, сам обосрался по всем фронтам. Знаешь сколько раз я это видел? Сотни! Живёт мужик в кайф, знает, что дома щи-борщи и постелька чистая накрахмаленная. В шкафу сорочки белые, за стенкой сынок сытый, обутый, обласканный… Можно по полгода в командировках торчать. А что? Все размеренно, спланировано и привычно, — Рай затянулся сигаретой, замер, а потом усмехнулся, вот только как-то горько. — Дом – полная чаша, жена надёжная, брезгливая, по мужикам не пойдёт. Ведь уговор же у вас, да? Я ничего не упустил?

— О… Рай, а ты прям сегодня – сама откровенность, да? — слова друга лупили по темечку резче биты. И ведь точные, правдивые, без мишуры дружеской…

— Да. Ты спрашивай, Левон, не стесняйся. Видишь, твой развод собрал всех потерянных, — Рай обвел рукой стол. — Все собрались, чтобы спросить… А зачем ты предложил Каре развод, а теперь с мордой постной сидишь? Что? Знаю я… Ты предложил!

— Да я думал, что она откажется! — взревел, роняя голову, только бы не видеть их взглядов. — Думал, струсит и первая откажется…

— Она тебе что – щенок, которого во двор вышвыривают, чтобы воспитать? — Каратик кинул в меня зажигалкой. — Ты шибанулся, Куталадзе? Совсем с головой плохо? Сколько ты ей времени выделил, чтобы перебеситься и обратно под твоё уютное крылышко залететь? Три недели, я правильно понимаю? В городе не отсвечивал, Дубай, Сочи… А сейчас с горя сидишь и водяру жрёшь, потому что птичка всё же вынырнула в открытую дверцу клетки. А ведь вернуться должна была…

— Ну? А ты что скажешь? — обернулся к Вьюнику. — Давай, Вадь, не сдерживайся. Вы же клуб правдорубов?

— Да поздно уже, Левон. Всё, что можно, вы уже сделали. Теперь твой ход, — Вадим дернул плечом и опрокинул рюмку. — Бери себя в руки и разберись с сестрой. Какого черта Нино взбеленилась?

— За ней следят, посмотрим, куда приведёт клубочек, — сколько бы я не растирал лицо ладонями, сколько бы не жрал, в голове пульсировала правда, сказанная друзьями.

Горло давило, воздух ядовитым стал, отравляющим. Вскочил, желая только сбежать отсюда! Отдернул занавески ВИП-зоны и тут же столкнулся с лучшей подругой моей жены.

Вот это удача… Хмель как рукой сняло! По телу легкая дрожь пробежала, в голове почти созрел план. Липатова давно смотрит так, словно сказать мне пару ласковых желает, так пусть выскажется! Я только за…

— Светик! Детка, — сжал её запястье и дернул на себя, усаживая на диван. — Ты откуда тут?

— Куталадзе, руки убери! — шипела она, размахивала руками, била больно, всерьез, не для эпичности женской истерики. А со всей дури, от души и с такой злостью, что, чтобы сдержать эту львицу, пришлось усилить хват.

— Левон Георгиевич, у вас всё хорошо? — охрана окружила наш стол, растерянно переглядывалась, не зная, на чью встать сторону.

— Спасибо, у нас всё под контролем, — Каратик подмигнул бугаям и задёрнул плотные занавески, отделяя ВИП-зону от беснующейся толпы.

— Светланка, а подруга твоя где? Тоже рядом? Секиру точит? — игнорировал звуки, шум, для меня вдруг все сомкнулось на взгляде Липатовой, что полыхал яростью ярче костра.

— А этого я тебе никогда не скажу! Хозяин жизни, блин… Хочу — развожусь, хочу — передумаю! Она что тебе – игрушка?

— Светик, мы же с тобой ладили, что случилось?

— А то, что я вас, мужиков, ненавижу! Вам можно по клубам гулять, блядей на коленках вертеть, в Дубаях развлекаться, на яхтах с блондинками зажигать, а жена должна ждать дома! Куталадзе, ты свою жену-то знаешь? — зашипела Липатова, окончательно выдохшись от усталости. Она перестала бороться, а когда я разжал руки, осела. Каратик подхватил девушку и помог сесть на диван.

— Правду, красавица, говоришь…. Чистую правду, — Костик махнул официанту, и на столе появилась бутылка шампанского. — Пей, милая, пей… Мы тебя от этого варвара защитим, ты не бойся. Видишь, как дяде крышу рвёт после развода?

— Да пошел ваш дядя в эротическое путешествие по гениталиям немытым. Куталадзе, чтобы тебе бабы до конца жизни не давали, а если и давали, то чтобы ты в венеричке последствия лечил! — хохотала девушка, разбирая взлохмаченные волосы. Она тяжело дышала и успокоилась, только признав в собравшихся знакомые лица.

— Какая ты добрая, Свет… А ведь сына моего крестила.

— Я сначала злилась на Каринку. Думаю, ну чего она истерит? Нормальный мужик, все семьи так живут! Терпят друг друга, и ладно…

— Ну а теперь? Что изменилось