Кто эта женщина? - Юлия Александровна Лавряшина

ли, что становиться писательницей она никогда не собиралась…

Только когда Кира оставалась с Антоном, всякий страх исчезал, точно они были одной крови, и ему все становилось понятно и без слов, которые ей не так-то легко было подобрать.

– Ты веришь в то, что он есть? – спросил Антон, облокотившись на могильную оградку.

– Кто?

– Что… Загробный мир. Царство Божие. Веришь, что бабушка сейчас там? Или она… нигде? От этого жутковато, правда?

Присев у могилы, Кира невольно сжалась, мгновенно вообразив себя старухой, у которой отказывают и ноги, и разум, и сердце… И ничего не поделать с тем, что вот-вот она просто исчезнет, будто ее и не было. Все, чем Кира живет сейчас, тогда просто теряет смысл, ведь ее-то не будет уже нигде. Даже осознания – правильно ли жила? – не наступит, потому что нечем будет это понять…

Если никакой души не существует и продолжения земной жизни нет, значит, нет и смысла чураться греха и можно позволить себе все – любую мерзость, ведь грязь перегниет с тобой вместе. Раз никто не накажет за это, почему нельзя убить того, кто мешает тебе в земной жизни? Единственной. Зачем отказываться от того, чего страстно вожделеешь, если заповеди даны вовсе не Богом? Кто мешает испробовать все, если запретить это пытается всего лишь такой же человек? Какое право он имеет распоряжаться твоей короткой жизнью, совершенно бессмысленной, поскольку все заканчивается могильными червями?

Читала бы она Достоевского, вспомнила бы сейчас: «Если Бога нет, значит, все можно?» Но Кира добралась до этой мысли своим путем… И отпрянула в ужасе.

– Нет, – вырвалось у нее. – Не может такого быть. Я не хочу…

– Не хочешь поверить в свою смертность?

– Да… Ох, пожалуйста, давай не будем об этом!

– Почему?

– Потому что веселым ты нравишься мне больше.

Он жестко усмехнулся:

– Я должен стараться тебе понравиться? Ты сделала свой выбор. Тебя не должно волновать – какой я.

– Но меня волнует! Не спрашивай почему…

– Почему?

– Я не знаю. Как это объяснить? Просто чувствую в тебе родного человека.

– А, ну да, – насмешливо протянул Антон, – ты же теперь для меня вроде кузины.

Поднявшись, она отряхнула край платья:

– Не порти все! Я только подумала, как мне с тобой спокойно и хорошо.

– Как с любящим братом…

– Любящим?

Ей хотелось обернуть все легкой игрой, но у Антона внезапно дрогнули губы, и он сморщился так болезненно, будто Кира хлестнула по живому. Он с трудом выдавил:

– Ты же сама это знаешь, правда?

– Что? – обмерла она.

И мысленно взмолилась: «Не говори этого! Только не произноси вслух!»

– Я люблю тебя.

Слова прозвучали глухо, точно комки земли ударились о крышку гроба. «Так и есть, – у Киры руки обвисли от бессилия, – он похоронил наши отношения. Больше они не могут оставаться прежними… Так хорошо и просто уже не будет!»

– Зачем ты это сказал? – пробормотала она.

– Ты же и сама это знала.

Лицо у него стало таким напряженным, точно он готовился к прыжку. Или к очередному восхождению на высоту. И ждал: решится ли Кира отправиться с ним? Или ему опять придется рисковать одному…

– Мало ли что я знала. – Ей хотелось захныкать от отчаяния, но это было бы совсем уж глупо. – Ты не должен был… Что я могу ответить? Ты меня в угол загнал!

Несколько мгновений Антон продолжал вглядываться в ее лицо, точно пытаясь прочесть нечто скрытое от других, потом опустил глаза. Кире показалось, будто в нем что-то померкло… Но ей нечем было зажечь это снова.

– Прости, – шепнула она.

– Глупости. Не за что тебе извиняться! Ты права, я не должен был заводить этот разговор… Сам же все знаю. Это, наверное, перед лицом смерти меня прорвало. Извини.

В его взгляде опять светились солнечные искры, как будто лицо и не сводило минуту назад судорогой боли. Кира не верила, что сможет забыть ее когда-нибудь. Но и помнить не хотелось… Такой Антон, как в эту секунду, дурашливый и надежный одновременно, нравился ей куда больше. Хотя она догадывалась, каких усилий стоило ему высечь эти искры, чтобы Кире полегчало.

– Ты никогда не гуляла по кладбищам? – спросил он знакомым беззаботным тоном.

– Ночью?! – ужаснулась Кира.

– В восемь часов.

– Ничего же не разглядишь…

– А у меня есть фонарик, я – запасливый.

Она боязливо огляделась:

– Прогулка с призраками?

– Нет. Только со мной. Я же не похож на призрака? Давай лапу, а то еще свалишься в могилу…

Вцепившись в его руку, Кира нервно засмеялась:

– В могилу?! Думаешь, тут есть открытые?

– Нет, конечно! – расхохотался он.

Она шлепнула его по руке:

– Что ты меня пугаешь?

– Ты сама себя пугаешь. Смотри. – Узкий луч высветил медальон на стареньком металлическом памятнике. – Она родилась в позапрошлом веке!

– А дожила до моего рождения… Вот это долголетие!

Сбоку заглянув ей в лицо, Антон тихо спросил:

– Ты хочешь жить так же долго?

– Хочу, – призналась Кира. – Почему бы нет? Если без болезней и всяких проблем…

– Так не бывает.

Она вздохнула:

– Все равно хочу. Мне интересно…

– Тогда…

Его большие ладони вдруг сжали ее голову, и Кира почувствовала, как сквозь волосы и кожу просачивается тепло. Не обычное человеческое, какое она только что впитывала из его руки, а приятно покалывающее. Ее потянуло закрыть глаза и отдаться этим ощущениям, погружающим в транс, будто Антон проводил сеанс гипноза, которого Кира не просила, но и не могла от него отказаться.

– Ты будешь жить долго и счастливо, – прозвучал где-то рядом незнакомый голос, в котором лишь слегка угадывались знакомые интонации. – И уход твой из этого мира будет легким.

«Откуда ты знаешь?» – хотелось спросить ей, но казалось глупым показать Антону, что она воспринимает происходящее всерьез. Впрочем, ему можно, решила она.

– Откуда ты знаешь?

– Я – твой ангел-хранитель, – отозвался он серьезно, и на какой-то миг Кира восприняла это как данность.

Потом усмехнулась:

– А ведь можно и так сказать. Сколько раз ты уже мне помог?

– А сколько еще нам предстоит, – шепнул он ей в самое ухо, мимолетно тронув мочку губами.

Кира быстро открыла глаза. Внутри ее все так и сжалось от ужаса: касание его губ отозвалось таким пронзительным желанием, что она едва не потеряла сознание.

– Пойдем отсюда, – пробормотала она.

И первой бросилась по тропинке, ведущей к воротам кладбища.

– Ты боишься поверить? – крикнул Антон ей вслед.

– Во что? – отозвалась она, не оборачиваясь.

Его голос прозвучал так тихо, что Кира не расслышала. Но каким-то чудом угадала слова:

– Ты знаешь…

* * *

Илья чувствовал, как Киру утягивает «Кошачье царство». Эти хвостатые дьявольские создания, столь любимые его теткой и братом, никогда не сдаются. Околдовывать, подчинять своей воле – это они умеют. Парализуют волю и вытянут душу… Уловит ли он момент, когда Кира вернется совсем другой?

Что-то произошло уже в тот первый день, когда она снова вышла на работу и задержалась там чуть ли не до самой ночи, а Илья метался по дому, не позволяя себе набрать ее номер. Нет, он поверил в то, что Кира была