Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы также захватили, если мне не изменяет память, немало тканей…
– Которые нам придется уничтожить, мсье, согласно королевскому распоряжению, защищающему интересы французских мануфактур…
– Что за ерунда?!
– Даже и не думайте жаловаться: после того как вы отдадите десятую долю государству, вам достанутся две трети от всего остатка против одной трети, которая достанется мне и которой я должен буду поделиться с другими членами экипажа…
– Я и не собираюсь жаловаться, однако я уже заприметил кое-какие рулоны дрогета и шелка, из которых я с удовольствием сшил бы себе одно-два платья…
– Помощник капитана, вы поддаетесь легкомыслию, свойственному вашему полу, и забываете об исполнении своих обязанностей…
Произнеся эти слова, капитан Ракидель подошел к первому помощнику, взял его пальцами за подбородок и крепко поцеловал в губы, хотя так не принято поступать в среде корсаров. Помощнику капитана, однако, такой поступок его начальника, по-видимому, понравился: он ответил на поцелуй. Томас Ракидель задул свечи, и эта парочка вскоре начала играть в «зверя с двумя спинами». Играли они в эту игру с таким пылом и усердием, что в каюте стали раздаваться громкие стоны и исступленные возгласы. Однако время уже давно перевалило за полночь, в узком коридоре, идущем вдоль судна, никого не было, а потому никто не мог услышать эти стоны и возгласы.
Когда они, пресытившись любовными утехами, растянулись рядом в сладкой истоме, Томас Ракидель спросил:
– Что ты будешь делать со всем тем золотом, которое тебе достанется?
– Хм… Поскольку мне необходимо отказаться от каперства из-за того, что с нашим врагом подписан мир, мне придется найти себе какое-нибудь не менее увлекательное занятие…
– Я предложил тебе выйти за меня замуж, но ты говоришь, что брак для тебя неприемлем… Тем не менее наши отношения от этого отнюдь не теряют своей прелести…
– Тебе известна клятва, которую я дала себе возле тела своего мужа: я останусь супругой шевалье де Лере, даже если мое сердце охотно признает, что он уже им не владеет, и бьется отныне только для тебя!
6
Задолго до наступления рассвета двое влюбленных расстались. Сюзи вернулась в свою каюту. Еще было темно, однако она заметила в темноте, как впереди мелькнул какой-то силуэт: кто-то из экипажа, притаившийся в укромном месте, при ее приближении вышел навстречу. Это был явно не Рантий: тот все еще был прикован к постели и не мог ходить, так как ему отрезали полноги. Тут вдруг этот человек заговорил, и Сюзи узнала насмешливый голос женщины-матроса по имени Клод Ле Кам. У Сюзанны и у этой женщины был, по крайней мере, один общий повод для радости: матросы, их товарищи по судну, так и не догадались во время плавания, что эти двое – женщины.
У Сюзанны вызывали отвращение и грубые манеры ее подруги, и ее приставания к ней. Однако она знала, какой у нее вспыльчивый характер, а потому жалела о том, что во время их последнего общения наедине врезала ей кулаком по носу.
– Итак, Сюзон Щелкни Зубками, даже в порту ты уже не можешь обойтись без ласк своего красавчика капитана? – съехидничала Клод.
– Ты за мной следишь?
– Не без этого… Мне интересно, чем же этот Ракидель лучше меня: его ласки ты принимаешь, а мои – отвергаешь!
– Ты что, ревнуешь?
– Да. Но я хочу с тобой помириться. Я забуду о том ударе кулаком, если ты забудешь, по какой причине меня ударила…
Сюзи засомневалась: стоило ли ей верить в подобную добрую волю? Неужели Клод и в самом деле была способна забыть о полученном грубом отказе?.. Сюзи решила все-таки принять предложение женщины-матроса – в память о том времени, которое они провели вместе в трюме, в память об откровенностях, которыми они друг с другом обменивались, в память о дружбе, которая связывала их до тех пор, пока она, Сюзи, не стала предметом вожделения этой женщины…
Клод повела Сюзанну в свой укромный уголок в трюме. Они частенько общались в нем, когда судно находилось в открытом море. Их, двух женщин, оказавшихся в окружении двух сотен мужчин, тянуло друг к другу. Разговоры наедине с лицом своего пола в течение долгих двух месяцев были для Сюзанны своего рода отдушиной, позволяющей ей психологически расслабиться. И вот теперь эта Клод стала единственным на судне человеком, догадавшимся о ее тайных отношениях с Томасом Ракиделем.
– Что ты будешь делать, когда сойдешь на берег? – спросила Клод.
– Еще не знаю.
– Ты поедешь в Париж?
– Возможно. В любом случае я сниму с себя эту мужскую одежду и снова стану женщиной, однако я, конечно же, буду скучать по морю…
– Я никогда не смогу тебя полностью понять! Как, черт возьми, такая женщина, как ты, могла выбрать для себя подобное занятие? Променять землю на море! Из женщин твоего круга, конечно же, мало кто решился бы пойти по такому пути! Если бы мне посчастливилось стать женой шевалье, я никогда даже и не подумала бы затем становиться помощником капитана на «Шутнице»!
– Если бы я, подобно тебе, родилась на морском судне, я, возможно, мечтала бы обосноваться в Париже и заняться там продажей сукна…
– Хм… Это всего лишь философия, а в философии ты мастак… Скажи лучше, что Сюзон Щелкни Зубками – распутница и что это судно дает ей возможность удовлетворять свои страсти!
– Больше не называй меня так, прошу тебя!
Клод Ле Кам была безжалостной, а тайны, доверенные Сюзанной, давали ей в споре превосходство над ней. Ирония Клод была тем более колкой, что ее подогревала ревность.
– Когда мы сойдем на берег, – сказала наконец она, смягчаясь, – мне придется отказаться от надежды когда-либо тебя увидеть… Вот поэтому я так и злобствую…
– Что ты будешь делать после того, как получишь свою долю захваченной добычи?
– Хм, меня угораздило родиться в море…
– Я знаю… Неподалеку от одного из Малых Антильских островов, который называют Барбадос.
– Ого! Ты это помнишь?
– Ты повторяла мне это не один раз!
– Значит, я и умру на какой-нибудь посудине… Или под ее килем, если матросы когда-нибудь догадаются, какого я на самом деле пола, и капитан прикажет протащить меня под килем на доске…
Сюзи встревожилась:
– Но ты ведь не станешь заниматься пиратством?
– Кто знает?.. Раз уж все войны теперь закончились, корсарским кораблям придется стоять в гавани…
– А почему бы тебе не открыть таверну в каком-нибудь порту? Ты сумеешь наладить хозяйство в какой угодно таверне, а торговля ромом и вином вряд ли когда-нибудь пойдет на убыль! Я могла бы даже…
– Что ты могла бы?..
– Дать тебе несколько тысяч ливров. И возвращать их мне, конечно же, не надо!
– А ты добрая тетя! – усмехнулась Клод. – Однако такой хлеб мне не по вкусу. Пусть уж лучше меня тошнит от морской болезни, чем от всего того, что я вижу каждый раз, когда схожу на берег…
Их разговор продолжался до восхода солнца. Они обе осознавали, что больше возможности поговорить наедине друг с другом у них не будет: их жизненные пути разойдутся после того, как захваченную добычу разделят и с «Шутницы» снимут вооружение.
Пришлось ждать еще целую неделю, прежде чем адмиралтейский суд принял решение о том, что захват судна «Нина» является законным, и разрешил распродать находившийся на ней груз. После этого все двести восемь человек экипажа «Шутницы» получили возможность сойти на берег в порту Сен-Мало. Четырнадцать человек из числа экипажа погибли, пока судно находилось в открытом море.
На борту фрегата остались только капитан Ракидель и его первый помощник Карро де Лере, являющийся также и владельцем этого судна. Им еще предстояло договориться о выкупе за испанских матросов, находившихся сейчас в тюрьмах Сен-Мало. Впрочем, оба они не торопились на берег: Сюзанна Флавия Эрмантруда Трюшо и Томас Франсуа Мари Ракидель де Кергистен получили замечательную возможность в течение нескольких дней наслаждаться общением друг с другом наедине. Они снова и снова заявляли друг другу о том, насколько сильна их любовь, и на деле доказывали, что их физическое влечение друг к другу – не менее сильное.
Общаясь с экипажем, капитан напускал на себя вид грубоватого моряка, авторитет которого основывается на его силе и должности и который говорит обо всем без обиняков и околичностей. Однако теперь Сюзи знала, что Ракидель – человек благородного происхождения и на суше ведет себя весьма изысканно. Она задавалась множеством вопросов относительно тайного общества – Объединенной великой ложи Англии, включавшей в свои ряды дворян, представителей буржуазии и философов. Когда «Шутница» сделала остановку в Бордо, Томас Ракидель вел секретные переговоры с господином де Лартигом и с какими-то людьми, с которыми он Сюзанну знакомить не стал. Об этих его переговорах она ничего не знала и, в общем-то, и не пыталась узнать. Она довольствовалась лишь тем, что ей говорил по этому поводу сам Томас. А говорил он ей, что вместе со своими «братьями» занимается совершенствованием человечества.
