Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люси де Лартиг слушала с большим интересом, восхищаясь силой духа и отвагой своей собеседницы. От ее внимания при этом не ускользнул тот факт, что, прежде чем Сюзи стала корсаром, ей довелось познать прелести парижской жизни.
– А имели ли вы удовольствие и честь встречать в салоне мадам де Тансен господина де Монтескье?
– Да, мадам, я его там встречала.
– Он живет в замке Ла Бред, в пяти лье отсюда, и является большим другом моего мужа…
По мере того как они разговаривали, они проникались все большим расположением друг к другу. Когда подошло время обеда, Люси сказала:
– Вы, должно быть, морально устали от того, что лишены возможности наряжаться и носить одежду, приличествующую нашему полу!
– Поверьте, мадам, я уже вполне привыкла к одежде моряка, а вот капитан Ракидель выразил желание увидеть меня в платье…
– Ну что ж, я помогу вам удовлетворить его желание!
Сюзи невольно задалась вопросом, а хочется ли ей самой удовлетворять подобные желания капитана, однако перед искушением снова облачиться в платье она устоять не смогла.
Когда уже накрыли на стол, Ракидель и хозяин дома появились снова. Сюзон Щелкни Зубками к этому моменту преобразилась. Она теперь была одета в просторное платье из ярко-красного шелка, юбка которого очень красиво сидела на находящемся под ней каркасе-панье[84]. Талия у этого платья была низкой и очень узкой, а вырез позволял увидеть верхнюю часть небольшой, но красиво очерченной груди.
Сюзи впервые за долгое время взбила волосы и причесала их так, чтобы создавалась иллюзия, будто у нее на голове фонтанж[85]. Она тем самым копировала прическу хозяйки дома, которая, чтобы перевоплощение Сюзанны было полным, дала ей туфли на очень высоких каблуках и с верхом из красного шелка.
Почему Сюзи почувствовала такое смущение, когда на ней остановился насмешливый взгляд Ракиделя? Может, она ждала от него комплиментов? Но он был не из тех, от кого их следовало бы ждать. Глядя, как она к нему подходит, он засмеялся:
– Вот идет распрекрасная дама… Которая шагает, как канонир!
Сюзи решила тоже рассмеяться.
Чета де Лартиг не только накормила своих гостей, но и предложила у них заночевать. Им обоим выделили по отдельной комнате. Сюзи уже сняла наряд, любезно предоставленный хозяйкой дома, и стала готовиться ко сну, когда раздался еле слышный стук в дверь. Посомневавшись, она в конце концов открыла. Перед дверью стоял капитан.
– Если мой визит неуместен, я могу уйти, – сказал он то ли из осмотрительности, то ли из вежливости.
– Подчиненные, мсье, вообще-то не принимают своего капитана у себя в каюте по ночам.
– Но капитан намеревался прийти отнюдь не к своему помощнику…
– А к кому же тогда?
– К женщине, которая покорила мое сердце.
– Это шутка или просто издевательство?
– Ни то, ни другое. Нужно, чтобы вы знали, что в теле корсара бьется сердце мужчины. Мне зачастую бывало трудно оторвать от вас взгляд… В течение всего того времени, которое мы провели в море, я был счастлив от того, что имею возможность вами командовать… и мысленно представлять себе то, что скрывается под вашей мужской одеждой…
– Клод Ле Кам, получается, был прав!
– Марсовый?
– Да, он. Он заявляет, что вы умеете покорять женщин…
– Куда сует свой нос этот мужлан?
Сюзон внутренне порадовалась тому, что, если ее и раскусили, то ее подруге все еще удавалось держать свой настоящий пол в секрете, поскольку у нее лучше получалось вести себя так, как свойственно мужчинам… Она ведь дошла даже до того, что стала испытывать влечение к женщинам!
Ракидель зашел в комнату. Сюзи невольно призналась себе в том, что подобная демонстрация страстного влечения ей льстит и вызывает у нее чувство, которое очень похоже на то, что, насколько ей было известно, женщина может испытывать к мужчине. Она отнюдь не собиралась сдаваться без боя, однако в бой ей пришлось вступить прежде всего с самой собой: разве она не давала клятву верности своему погибшему мужу над безжизненным телом Антуана Карро де Лере? Она ведь поклялась, что уже никогда больше не позволит мужчине завладеть ее сердцем и плотью! Давая эту клятву, она была твердо уверена в том, что никогда ее не нарушит!
Однако сейчас в ее жизнь ворвался Ракидель, и ей приходилось признать, что она была очарована им с первого момента их встречи… Ну, или почти с первого момента.
Тем не менее в этот вечер она все же предпочла соблюдать дистанцию. Ракидель, впрочем, даже и не попытался к ней прикоснуться. Он ограничился тем, что сообщил ей:
– Больше нам с вами каперством не заниматься. Как только «Шутница» вернется в порт Сен-Мало, с нее снимут все вооружение.
– Это почему же, мсье? Разве мое судно этого заслужило? Разве добыча, которую мы захватили, не представляет собой ничего ценного?
– Дело не в этом судне и не в захваченной добыче… Дело в том, что уже очень скоро будет заключен мирный договор с Испанией…
– Мирный договор?
– Господин де Лартиг сообщил мне, что в Мадриде сейчас тайно подготавливают мирный договор… Через несколько недель испанцы станут нашими союзниками, и тогда… и тогда уже больше не будет каперства!
Сюзи не знала, как ей отнестись к этой новости.
Господин де Лартиг был очень даже в курсе событий, происходящих во Французском королевстве, и у него имелись какие-то тайные дела с Томасом Ракиделем де Кергистеном. Дружба, которую они выставляли напоказ, в действительности представляла собой нечто гораздо большее: оба этих человека входили в тайное общество франкмасонов. Однако об этом они не могли поведать такому чужаку, какой была для них Сюзи.
В Англии это тайное общество действовало уже давным-давно. Оно проводило эзотерические ритуалы, пыталось найти свои истоки еще в строительстве Храма царя Соломона архитектором Хирамом Абиффом и занималось «совершенствованием человечества». Члены этого общества называли друг друга братьями и держали все, чем они занимались, в глубочайшей тайне.
Томас вступил в это общество еще тогда, когда жил в Англии и захаживал в Лондоне в таверну «Гусь и рашпер»: его приняла в свой состав Объединенная великая ложа Англии. Этот союз масонских лож теперь активно способствовал появлению множества аналогичных лож и во Франции. Господин де Лартиг входил в одну из них. Именно поэтому капитан «Шутницы» и решил сделать остановку в порту Бордо. Этим двум франкмасонам нужно было обсудить друг с другом, каким образом можно воспрепятствовать торговле неграми, которую они считали гнусной. Гнусным они считали и само понятие рабства, а потому осуждали его и боролись с ним в меру своих возможностей.
Вечером первого дня своего пребывания в городе Бордо Томас Ракидель и Сюзанна разговаривали в комнате, выделенной этой молодой женщине, исключительно на философские темы – несомненно, ради того, чтобы подавить в себе взаимное влечение.
– Относиться к неграм, как к вьючным животным, – это вопиющее преступление против человеческой природы! – сказал Томас, умалчивая, однако, о секретных переговорах, которые он вел по этому поводу с господином де Лартигом.
Сюзи горячо поддержала его заявление:
– Два года назад в салоне мадам де Тансен я слышала, как господин де Монтескье – тот самый, с которым дружит хозяин этого дома, – выступил против той судьбы, на которую обрекают африканцев. Я разделяла его точку зрения, и мой муж – тоже!
Подобные разговоры не только заставляли их забыть о физическом влечении, которое они испытывали друг к другу, но и позволяли им порадоваться тому, что во время занятий каперством – которое вскоре станет запрещенным, – ни одному из них даже не приходило в голову заняться торговлей неграми.
Им обоим было приятно почувствовать себя единомышленниками.
В этот вечер Томас Ракидель покинул комнату Сюзанны, заверив ее в своем уважении и пожелав ей спокойной ночи.
Это его пожелание, однако, не исполнилось: она все никак не могла заснуть, взволнованно размышляя о муках любви. Хотя Сюзи и не соизволила ответить Ракиделю на его слова о том, что она покорила его сердце, она пыталась сейчас оценить силу своих чувств к нему и приходила в отчаяние, потому что данная ею клятва обязывала гнать их из своего сердца.
На следующий день она не стала выходить из дома четы де Лартиг, опасаясь случайно встретить где-нибудь на улице матроса по имени Клод Ле Кам. Что касается Рантия, то она – вполне обоснованно – считала, что его бояться не стоит, потому что ему отрезали ногу по колено, да и наложенные на культю швы наверняка еще толком не затянулись. Тем не менее она вернула госпоже де Лартиг ее платье и украшения и снова облачилась в свою засаленную мужскую одежду, в которой она, по правде говоря, чувствовала себя намного спокойнее и увереннее. Это был, конечно же, парадокс, но ломать над ним голову ей не хотелось.
Ракидель занимался какими-то своими делами.