В недрах ангелы не живут - Василий Федорович Биратко

своих слов они проводят пример, что ни одна афалия еще ни разу не возвращалась из преисподней, не находила общий язык с саламандрами, камелиями, злобоежами и другими исчадиями ада.

Когда Центр Мира завершил цикл, и свет от него немного поубавился, ко мне в палату наведался Клавдий, одетый в длинный плащ ремонтника плотов.

– Что-то вы плохо выглядите, – встревоженно встретила я жреца.

– Нормально, просто насморк.

– И для этого вы напялили серый плащ простолюдина.

– Это конспирация, за тобой выставили слежку, – он оглянулся, будто смог бы увидеть через стены. – Видишь ли, мой дорогой друг, тебя обвиняют в ереси, в запрещенной черной магии…

– Ну, это не ново, все уродцы виноваты…

– Не перебивай, прошу, у меня мало времени, к началу следующего цикла к тебе придет страж и заберет в опорный, – жрец нервно переминался с ноги на ногу. – За связь с рыжими бестиями тебя сообщество требует сжечь на священном огне.

Мои глаза округлились, слова утонули в желудке.

– Да, ты не ослышался, сжечь, как древнего архимага, ты будешь второй особью, удостоенной этой чести, – кривая печальная улыбка коснулась его губ. – Поэтому я здесь, чтобы предупредить тебя и уберечь. Я верю твоей гипотезе о симбионте с саламандрами, более того, я сам два цикла назад плавал к ним в логово.

– ??? – слов я не нашла.

– Они были очень удивлены моему появлению, но не напали. После пятиминутного разговора… Ха-ха. Нет, мы не понимали друг друга, просто говорили-пищали медленно и спокойно, короче, они пригласили меня к себе и показали скульптуры и захоронения афалий, – выдержав паузу, продолжил. – Ты должен уйти к ним, может, настанет время, когда сумеешь нас примирить и оживить Лоно. Им тоже нужны мальки, как и нам, только слегка разные.

– Спасибо за предупреждение, но я не отступлю от затеянной игры, камелии должны выжить и вернуть циклопов с мусорогами на плато под Городом, симбионты на то и симбионты что должны жить, цепляясь друг за другом.

– Я и не думал получить другого ответа от тебя, – будто груз с плеч сбросил Жрец, выпрямил тело, и плащ слетел с него. – Ты сейчас уйдешь следом за мной и исчезнешь в неизвестном направлении. Батискаф будет прилюдно выброшен в воды, как исчадие ада, с целой внутренней начинкой, полными баллонами высокого давления. Его на глубине перехватит знакомых Страж, как ты его называла? Стоп, а почему ты глаголы говоришь с окончанием на «а»?

– Он не хотел представиться, вот я назвал его Принцем, этакий важный перст. А разговор у меня стал такой после жизни в логове, там все на «а» – саламандра, камелия…

– Достаточно, видит бог, я не хотел тебе зла, времени нет, в другой раз, авось увидимся. Все же еще один вопрос: что означает Эврика?

– Я слышал это восклицание в коматозе от чудного кучерявого афалия, бегущего по канатам, – я закатила глаза, но сразу очнулась. – Обязательно увидимся, меня хоть судьба и пинает с ноги на ногу, но ангел-хранитель всегда начеку.

– До свидания, и передай своему ангелу, что и я его искренне прошу защищать тебя из последних сил, от него зависит, быть или не быть афалиям.

Жрец вывел меня за город, выдал ласты и воздушный мешок. Я погрузилась в воду. Вынырнула.

– Почему сожгли архимага? – задала вопрос, зная ответ.

– Он вел порочные связи с одним мутантом, убеждая всех… – его глаза округлились и прояснилось лицо.

. . .

Все произошло, как и предполагал Жрец: в Городе развели огонь, но сжечь пришлось только пару моих повязок, оставленных в больнице после перевязок, и оброненный плащ Верховного в моей лачуге. (Вот и получила апартаменты на острове). Клавдий лично провел инквизицию принародно, объявил плащ магическим артефактом, скрывающим меня от глаз народа, мол, я при помощи его перемещаюсь из преисподней. Этого хватило, чтобы толпа перешла на ликование: посмотрев на костер с моим чучелом в плаще, мирно разошлась по своим делам.

Принцу пришлось не сладко на глубине. Перехватил батискаф и, пока крепил шар, надувал его сжатым воздухом, изрядно погрузился в пучину Центра Мира. Задыхаясь, сдавленный огромным давлением, все же сумел вернуть его в нормальные воды, но высоко не поднимался. Цикл за циклом, доставил его к южному полюсу на плато Всемирного кладбища, где я его и нашла.

– Говорят, все получается с третьей попытки, – грусть в голосе проскочила сквозь его улыбку.

– По-другому я не умею, только через тернии к звездам, – запнулась я, испугавшись своим диковинным словам. – Это, видно, коматоз действует.

– Ха, без него, я уж точно знаю, ты и цикла не можешь прожить.

Время было вроде бы и много, батискаф готов к погружению, но сначала его требовалось поднять к небосводу, запихнуть в воздушный мех, закрепить в центре, чтобы не касался оболочки, причем от шипов отказываться не хотелось. Работа закипела, два цикла ушло на проталкивание его внутрь оболочки, затем, слегка раздув, влезли сами, и за шипы длинными веревками из нитей-водорослей прикрепили к оболочке на расстоянии в три метра. Затем снова слегка раздули, мешок превратился в шар с висящим по центру батискафом. По моим прикидкам, это даст возможность водовороту выбросить шар на поверхность воды, далее воздушный поток закружит и вынесет его в центр глаза циклона. При падении на остров он лопнет, оставив батискаф целым, чтобы на нем можно было бы вернуться назад. Главное – раздуть шар побольше, чтобы перекрыл все отверстие водоворота.

Приготовления закончены, мы висели друг против друга, держась за грандиозное творение, не находя подходящих слов. Я повернулась к хохолку шара, как вдруг на мое плечо легла сильная грубая рука самца: словно позыв матушки природы, и я упала в его объятья. Искры, молнии, и все невидимые афалиями силы обрушились на мой мозг, нестерпимый, блаженный жар окутал нас. Но шар-подлец остался получать бесконтрольно последние литры воздуха из баллона, увеличив подъемную силу, поддел меня петлей веревки за ногу, перевернул вниз головой, унося к небосводу. Пришлось приналечь на ласты и спешным образом влезать в хохолок шара, при этом ощущать теплые подталкивания грубых рук Принца в мою пятую точку. Они заставляли меня прервать мои намерения спасателя и сменить на более приятные – производству маленьких карапузиков-афалий, но мощные сладостные толчки все же втолкнули меня внутрь меха. Хохол завязан, впереди меня развязан путь в шар, я выпала в него. После немногих колебаний с трудом по тонким, режущим руки нитям, натянутым с завидной густотой, чуть не запутавшись, я добралась до батискафа. Еще мгновение, я видела, как Принц тяжело борется с течением, ската почему-то