Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев

не должно быть более одного миллиарда… Государственный суверенитет – помеха решению глобальных проблем человечества… Для спасения человечества необходимо мировое правительство… Глобализация должна полностью уничтожить национальные государства»[127].

Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ). Москва

Фотограф Арсен Геодаков. https://commons.wikimedia.org/

Сотрудник ВНИИСИ Е. Гайдар делает доклад на семинаре в Змеиной Горке, рядом А. Чубайс. 1986 г.

http://gaidar.org/photos.php

Индустриальный рост и рост народонаселения в равной мере угрожали доминированию мировой ханаанской олигархии, грозили попытками перераспределения богатств если не в пользу бедных, то в пользу новых, более продвинутых групп, и эту опасную тенденцию предложено было остановить. Причем было решено выделить привилегированные народы, имеющие право на сохранение жизненного уровня и развития, и непривилегированные, таким правом не обладающие. Критерием отделения «чистых» от «нечистых» были провозглашены демократия западного образца и соблюдение прав человека (в западной же интерпретации).

Глашатаем нового подхода стала созданная в 1973 году по инициативе Рокфеллера «Трехсторонняя комиссия» («Трилатераль»), объединившая представителей трех центров силы западного мира – США, Европы и Японии. После укрепления позиций «ростовщиков» Ханаана «жреческие» заигрывания с СССР можно было заканчивать. Вернее сказать, ростовщики создали собственное «жречество» с новой «верой» в права человека и демократию как идеальное основание для универсального американского господства. Либерализм стал идеологией Ханаана XX века, придя на смену кальвинизму и пуританству, из которых вырос капитализм XIX века. Попытка фабианцев заставить Запад повернуть на путь социализма провалилась. Коммунизм был объявлен врагом, который должен быть уничтожен.

Генри Киссинджер (род. 1923)

© Miro Vrlik Photography/ Shutterstock.com

Если тяжеловесом Бильдербергского клуба был Киссинджер, то звездой «Трилатераля» стал Збигнев Бжезинский, уроженец Польши и яростный русофоб, считавший геополитическую победу США над Россией самоцелью. Ни о каком допуске СССР и его коммунистических лидеров к принятию решений по глобальной повестке не могло быть теперь и речи.

Пришедшая к власти под популистскими лозунгами администрация демократа Картера внезапно оказалась наполненной членами «Трилатераля», о чем не без сарказма вспоминал сам Рокфеллер: «Кампания Картера имела тонкую антивашингтонскую направленность и оттенок противостояния истеблишменту; он пообещал привести в новое правительство новых людей и выдвинуть новые идеи. Поэтому вызвало немалое удивление, когда в свою команду он выбрал 15 членов Трехсторонней комиссии, многие из которых служили в правительстве при предыдущих президентах; в состав его команды вошли вице-президент Уолтер Мондейл, государственный секретарь Сайрус Вэнс, министр обороны Хэролд Браун, министр финансов Майкл Блюменталь, а советником по национальной безопасности стал Збигнев Бжезинский. В своей автобиографии 1975 года под названием «Почему не лучший?» Картер писал: «Членство в этой комиссии дало мне прекрасные возможности пополнить свои знания, а многие из других членов помогли в изучении вопросов, относящихся к иностранным делам»[128].

Усилиями Бжезинского и Иоанна Павла II, первого в истории Римского папы поляка, была до предела дестабилизирована социалистическая Польша. Следующий после Картера президент Рейган окончательно порвал с попытками построить социальное государство в США. «Администрация Рейгана соединила все три направления американской мысли: вильсонианскую риторику относительно исключительности Америки; „крестовый поход” против враждебной идеологии („империи зла”), сплотивший джексонианцев; гамильтоновскую тактику Никсона. Вновь зазвучавшие утверждения об уникальных моральных обязательствах Америки дополнялись теперь прагматичным отношением к собственным национальным интересам. На протяжении 1970-х годов Конгресс во все большей степени увязывал предоставление помощи другим государствам с их приверженностью правам человека. В 1980-е годы он начал применять санкции с целью добиться соблюдения прав человека, и в настоящее время уже десятки государств испытывают на себе силу этих санкций»[129], – подчеркивал Генри Киссинджер.

Збигнев Бжезинский (1928–2017)

© Tobias Kleinschmidt / MSC / Wikimedia.org

Былые разногласия между сторонниками вильсоновско-рузвельтовского проекта мирового правительства и нового мирового порядка и трумэновского проекта безраздельной американской гегемонии, наконец, были разрешены усилиями Дэвида Рокфеллера. Был досигнут компромисс: мировое правительство должно существовать, и это должно быть правительство Соединенных Штатов. Сначала ликвидировав колониальное могущество Британии в 1950–1960-х годах, а затем добившись распада СССР в 1991 году, США более не нуждались в мировом правительстве. Строительство глобального Ханаана было завершено. Нью-Йорк стал столицей его олигархов, а Вашингтон – его жрецов и чиновников.

Идеология либерализма, под знаменем которой США добились мировой гегемонии, превратилась в религию. Но жрецы этой религии не должны были забывать о том, что само американское государство принадлежит олигархам. Их частные компании выросли в могущественные организации – транснациональные корпорации и банки. На них работают сотни тысяч человек, а зависят от них – миллиарды.

Транснациональные корпорации

В 1941 году в США вышла книга Джеймса Бернхема «Революция менеджеров»[130]. Ее автор, в прошлом видный коммунистический активист и троцкист, утверждал, что капитализм трансформируется – на смену классу собственников-предпринимателей приходит класс управленцев-менеджеров, профессиональных высокообразованных технократов. Второе поколение собственников, Рокфеллеров и Морганов, чьи отцы создали такие гиганты, как Standard Oil или General Electric, не обладает ни талантом, ни интересом к управлению своими предприятиями и преумножению богатств, поэтому власть сосредотачивается в руках тех, кто освобождает капиталистов от этой «ноши», – профессиональных управленцев.

Джордж Оруэлл, автор антиутопии «1984» и единомышленник Бернхэма, писал: «Капитализм исчезает, но на смену ему идет не социализм. Возникает новый тип планового, централизованного общества, которое не будет ни капиталистическим, ни в каком бы то ни было принятом смысле слова демократическим. Правителями этого нового общества будут те, кто фактически контролирует средства производства: администраторы компаний, техники, бюрократы и военные, которых Бернхем объединяет под именем „менеджеров”. Эти люди устранят прежний класс капиталистов, сокрушат рабочий класс и организуют общество таким образом, что вся власть и экономические привилегии останутся в их руках. Права частной собственности будут отменены, но не будет и общественной собственности»[131].

И в самом деле, в 1940–1950-е годы, после того как ушло первое поколение олигархов, создавших могущество американского Ханаана, имена большинства их наследников начали исчезать со страниц газет и журналов. Великая депрессия сделала фигуры плутократов ненавистными для широких масс, они стали удобной мишенью для критики со стороны государственной администрации и политиков, оказываясь за столом допросов в сенатских комиссиях, а порой и на скамье подсудимых. Размер ставки налога, предусмотренной законодательством о наследстве, принятым американскими левыми «прогрессистами» еще до вступления США в Первую мировую войну, был поднят администрацией Рузвельта до 70 %. Предполагалось, что наследники будут в три раза беднее, чем их отцы, а учитывая харизму первых – во много раз менее влиятельны. Речь шла о попытке ограничить власть олигархов, что укладывалось в логику рузвельтовского Нового курса.

После Второй мировой войны по Европе прокатилась волна национализации промышленных предприятий. Проведение кейнсианской экономической политики, включавшей в себя жесточайшие налоги на наследование и прибыль, стало общим правилом. В послевоенной лейбористской Великобритании налоговая ставка для богачей достигала в некоторые годы 90 %. Основная часть национального дохода в разоренной войнами Европе начала распределяться не в виде рент и процента на капитал, а в виде заработной платы и других аналогичных выплат. В США большинство администраций до Рейгана