Pasta per amore, или Макароны для Любы - Изольда Рыбкина

себя возомнила? Думаешь, если папаша твой декан, то всё можно? Да, погулял Марио с тобой, пока от тебя зависел его диплом, а теперь отваливай!

— Откуда вы знаете обо мне? — всё-таки смогла прервать незнакомку.

— От верблюда! Я с его мамой работаю, и они с отцом спят и видят, когда мы с Марио поженимся.

— Где работаете? В скорой помощи?

— Ты полоумная? Какая ещё скорая помощь? Его мать — балерина! А я, чтобы ты знала, скоро стану примой! Да мы с Марио с детства знакомы! У нас общие интересы! А что с тебя можно взять? Только связи и возможность получить диплом. Неужели не поняла, что ему от тебя нужно было? Неужели совсем тупая⁉ Ты получила свою минуту славы, прекращай бегать за ним по пятам. Из жалости он с тобой может только переспать пару раз. Очнись уже!

Девушка продолжала пищать оскорбления и угрозы, но я не смогла больше это слушать. Сбросила звонок и заблокировала этот номер. К горлу подкатил огромный ком, из-за которого стало больно сделать вдох. В груди пекло и давило. Но плакать я себе запретила. Этот звонок ничего не значит. Мы встречались целый месяц, и никакой Марины — так представилась девушка с самого начала — не было всё это время. Я всё узнаю у Марио, спрошу у него лично. Он объяснит мне и по поводу матери, и про свою подругу детства. Наверняка, девушка просто влюблена в итальянца и таким образом пытается устранить соперницу.

Мои уговоры прервало сообщение с другого незнакомого номера. Фото. На нём была блондинка, улыбающаяся накачанными губами и при этом эффектно позирующая лежа в постели, рядом с ней, наполовину прикрытая покрывалом, красовалась исцарапанная спина парня. Да, он лежал на животе, и лицо не попадало в кадр, но слишком знакомая мне кудрявая шевелюра не оставляла сомнений в том, кому она могла принадлежать.

Сразу за фото пришло сообщение: «Прошлая ночь была твоя, зато сегодня он снова вернулся ко мне».

Сердце стучало, казалось, по самым ребрам. Паника с истерикой подступали. Чтобы не поддаться эмоциям, я быстро оделась и поехала к Марио домой. Из разговора с родителями, которые приветливо уговаривали меня остаться на чай, я всё же узнала, что он поехал в студию…

* * *

— Мариииночка! Ты снова к нам⁉ — в коридоре раздались голоса, а я насторожилась, услышав имя, которое не давало мне покоя уже несколько часов. Долго прислушиваться не пришлось, ибо писклявый голос тут же подтвердил мои подозрения.

— Привет-привет, — поздоровалась она с каким-то парнем, который незадолго до этого вышел из студии, чтобы поговорить по телефону. — Я на гастролях была, вчера вернулась. А что тут у вас за движ?

— Марио солиста в группу ищет. Чацкий в Москву свалил, и его заменить некем. Не хочешь попробовать себя в качестве певицы?

— Ты же знаешь, я на другом специализируюсь… — загадочно, как мне показалось, пропела девушка.

Парень как-то похабно заржал, а Марина в тон ему прыснула:

— Я о балете, дурак!

— А может, пока Марио занят, по-быстрому… ну… на нашем месте, там и стул наш стоит. Пойдём! — парень добавил это шепотом, но мне было хорошо слышно, так как находились они от меня всего-то метрах в пяти. Я в ужасе поняла, какое «наше место» они имеют ввиду, и о каком стуле речь.

— Нет уж, Жорик, никаких теперь быстрых свиданий. Марио универ заканчивает, а это значит что?

— Что?

— Что мы скоро поженимся, идиот! Вот что! Мне нельзя подставляться.

После этой фразы раздался шлепок, и после непродолжительных хихиканий, дверь хлопнула и в коридоре снова зазвучали только приглушенные выстрелы из тира.

Меня затошнило. Куда я попала? Что происходит тут? Неужели я стала частью всего этого скотства?

На заплетающихся ногах я вышла из ниши и пыталась двигаться к выходу. Хотелось уйти отсюда. Не знаю куда. Просто уйти. Подальше. Поравнявшись с дверью, за которой было еще более шумно, чем когда я оттуда выходила, я на секунду остановилась. В голове повисла мысль: «Если Марио сейчас выйдет отсюда, то всё будет хорошо». Я замерла. Замерла вся. Закостенела, заморозилась. Всего мгновение и дверь распахнулась. Передо мной стоял Марио.

25

Марио

— Это дочка декана приходила? — интересуется Пуля, когда Люба уходит из студии. Я быстро киваю, не желая продолжать эту тему.

Я хотел пойти за ней, но даже не представляю, как оставить всю эту толпу, пришедшую на прослушивание, да и более того — как вести себя с Любой при них? Решив, что поговорю с ней позже, я переключился на рабочие дела и занялся составлением списка кандидатов на роль вокалиста.

— Вы что с ней мутите? — не может угомониться Пуля, который известен тем, что знает все сплетни универа одним из первых.

— С чего ты взял? — сейчас совсем не время для выяснения этих вопросов, и моё раздражение вырывается на приставучего басиста.

— Ну она так смотрела на тебя…

— Как? Пуля, я тебя умоляю, на меня половина девчонок универа так смотрит, так что теперь мне со всеми мутить?

— Нет, она как раз смотрела не так, как все… — Саня продолжает, не обращая внимание на то, что я еле сдерживаюсь, чтобы его не послать. — Её взгляд был… ну, такой… собственнический. Так мать моя на батю смотрит, когда тот задерживается с мужиками в гараже.

— Что за бред? — пытаюсь остановить поток глупостей Пули, но он продолжает.

— Бред, не бред, а я прямо вижу — прижмёт эта пай-девочка тебя к ногтю, а папенька женит вас и глазом моргнуть не успеешь! Помяни моё слово: сразу после знакомства с родственниками пойдёшь под венец. Так что надо бы нам еще и барабанщика подыскивать сразу. Эй, пацаны, кто из вас на барабанах умеет?

Каждое слово Пули, словно дротик в мишень, попадает точно в десятку. Злость вскипает, когда я вспоминаю приглашение Любы пойти с ней на свадьбу её кузины. Так значит, она уже всё решила за меня — потому и отдалась. Ну, конечно, вот я осёл! Она ж говорила, что у неё принцип — спать только с мужем. Получается, этот вопрос для неё уже решенный. Она и не сомневается, что сможет меня захомутать и женить на себе!

Эти мысли всколыхнули во мне бурю противоречий. Никто