Репортаж с петлей на шее. Дневник заключенного перед казнью - Густа Фучик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вскоре я уехала в Хотимерж. Надвигалась пора дождей и туманов. Дни становились короче, приближалась осенняя хлябь, которая в предгорных районах наступает гораздо раньше, чем в Праге. Я должна была выяснить у старосты, не согласится ли он раздобыть для меня удостоверение о приписке к общине пожилого мужчины, которого уже нет в живых. Этот документ мог бы понадобиться Юлеку. Староста дал уклончивый ответ: боялся. А люди в поселке расспрашивали, где Юлек. Я пожимала плечами: «Не знаю». Односельчане начали говорить, что Фучик в Москве. Я не опровергала этого. Только старый дед, батрак, тот самый, которому Юлек когда-то возвратил удочку, отнятую старостой за браконьерский лов рыбы, говорил: «Коммунисты неистребимы, их преследуют, арестовывают, расстреливают, и все же они живучи. Они борются за идею, которая делает их бессмертными».
Я была занята переводом для «Чина» «Сельской шляхты» и заботами о наших собаках, курах, кроликах и козах.
По истечении четырех недель снова начала симулировать зубную боль, жаловалась, что, видимо, придется опять ехать в Пльзень. Ведь мы с Юлеком договорились, что я приеду к нему через четыре-пять недель и остановлюсь на вечер у Славки Дитетовой.
И вот я опять в Пльзене. К зубному врачу все же зашла, а наутро отправилась в Прагу, на Панкрац, к Славке Дитетовой. Вечером мы вышли из дому и после десятиминутной ходьбы пересекли железнодорожный путь, миновали какую-то ограду и остановились перед угловым домом. Нигде ни живой души. Мы вошли в дом и стали подниматься по лестнице. Время от времени подсвечивали спичкой – фонарика у нас с собой не было, – и тогда по стенам прыгали темные тени. Наконец Славка остановилась на четвертом этаже и позвонила у двери с № 17. Прошла минута, затем дверь открыла незнакомая молодая женщина. Мы на цыпочках вошли в маленькую переднюю. Незнакомка заперла за нами дверь. Встретившись с ней взглядом, мы улыбнулись друг другу и пожали руки. Я и Славка скинули пальто, и молодая женщина провела нас в комнату, в которой окно было затянуто в целях светомаскировки. Здесь мы застали молодого мужчину. Оказалось, что Славка была знакома и с женщиной, и с молодым человеком. Осмотрелась. Незнакомец молча исчез за дверью, ведущей в какое-то темное помещение, и тут же возвратился, а с ним очень заросший Юлек! На Панкраце, на улице Завозовноу, ныне Доудлебская, № 2, у Баксов, была новая нелегальная квартира Фучика. Вацлав Бакса – в то время технический служащий в земской управе, а его жена преподавала в школе. Жила с ними также Лидушка Плаха – сводная сестра Йожки Баксовой.
Как попал Юлек к Баксам?
В середине октября мы расстались у Славки Дитетовой. Товарищ Ганус – директор школы в Нусле – увел Фучика к товарищам Матовым. Шли они от Славки, будто воры, крадучись; Ганус постоянно оглядывался: нет ли слежки. Он чувствовал очень большую ответственность за безопасность Юлека, а потому был осторожен. «На счастье, – рассказывал Юлек, – нас оберегало спасительное затемнение на улицах Праги и светомаскировка в домах». Товарищ Ганус привел Юлека к дому, в котором жили Машовы. В больших городах люди часто бывают незнакомы, живя даже в одном доме, на одной улице. Так было и на этот раз. Славка Дитетова не знала Матовых, хотя они жили напротив. Она не подозревала также, что Ганус уводит Юлека в квартиру, находящуюся так близко. Когда Юлек и его провожатый подошли к дому, в котором жили Машовы, Ганус позвонил. Товарищ Машов сбежал вниз, затем на лифте поднял гостей наверх, бесшумно открыл квартиру, в передней даже света не зажег и – прямо в комнату. Товарищ Машова мне потом рассказывала, как все они были взволнованы, ожидая Юлека, которого разыскивает гестапо. Спокойнее всех оказался Юлек. Он вошел и извинился за свой обросший вид.
У Матовых Юлека поджидал незнакомый мужчина, который должен был отвести его на новую конспиративную квартиру. Это был Йозеф Высушил. У Матовых внимание Юлека привлекло множество книг. Он сказал, что когда-нибудь специально придет познакомиться с библиотекой. Однако свое обещание выполнить не смог. Выйдя из квартиры, мужчины на лифте спустились вниз, а потом в потемках отправились в путь. Привели Юлека к Баксам. Дома была лишь Йожка. Хотя товарищ Высушил и предупреждал, что Юлек основательно оброс, Йожка все-таки испугалась, увидев его. То же произошло и с Лидой, которая пришла домой позже. Самого товарища Бакса не было – выехали из Праги в служебную командировку. Он не подозревал, что, вернувшись домой, найдет такого квартиранта. Йожка взяла Юлека в квартиру без предварительного согласия мужа – Фучику необходимо было как можно быстрее уехать от Славки Дитетовой. Вскоре возвратился Бакса. Они с Юлеком стали хорошими приятелями. Баксовы заявили, что Юлек может оставаться у них столько времени, сколько захочет сам – хотя бы два года. Но в то время я была убеждена, что Гитлер так долго не продержится.
У Баксов были две комнаты и маленькая кухня. Хозяева вместе с Лидой поместились в одной комнате, а вторую предоставили Юлеку в полное его распоряжение. В холодные месяцы Юлек днем работал в комнате Баксов– там топили. В годы нацистского господства ощущалась острая нехватка угля.
Юлек обычно весь день оставался один в квартире. Из окна комнаты Баксов открывалась широкая панорама. В ясный день далеко виден был район Панкрац, Прага, древние Градчаны, а при особенно хорошей видимости на горизонте вырисовывались очертания известной горы Ржип.
В комнате Баксов Юлек мог даже печатать на машинке, которую позже достали ему товарищи. В «своей» комнате этого делать нельзя было. Она соседствовала с квартирой, из которой часто доносилась громкая перебранка между мужем и женой, причем мы не только слышали каждое слово, но и вынуждены были порой затыкать уши. Поэтому в «своей» комнате Фучик вынужден был говорить шепотом. Иногда, уходя в город, соседка отдавала на присмотр Баксам своего младенца. Юлек ему в шутку говорил: «Ты неспособен ничего выдать, потому что не умеешь говорить. Не так ли?»
Комната Баксов была веселой, светлой, красиво и со вкусом обставлена мебелью зеленого цвета. В углу, у окна, стоял радиоприемник. После нападения Гитлера на Советский Союз Юлек прикрепил на стене возле приемника географическую карту Европы и булавками обозначал продвижение нацистских полчищ. Комната имела одно неудобство – в ней нельзя было курить, потому что Йожка болела бронхитом. Приходилось выходить в маленькую кухню, которая иногда служила
