Последний Шанс - Антон Смолин

— Куды ни плюнь — вэздэ «батаны», — сказал тихо Кран мне на ухо. Я хмуро кивнул.

— А родители? — спросил я. Наверняка волнуются.

— Из детдома, — вздохнул Конан.

Я ещё раз оглядел рабочее помещение учёного. Склянки, пробирки, таблицы измерений на стенах, компьютеры, коробки… Куча всего, но лежит аккуратно. Моё внимание привлёк странный прибор, лежащий рядом с клавиатурой. Жёлтого цвета, с маленьким экраном, громоздкий, с выдвигающейся антенной. Что-то я такого раньше не видел… Может, прихватить? Можно припугнуть Конана, что расскажем всем о нём, и завтра тут сто человек будет. Нас он убить не осмелится, ибо наверняка не знает — хватится ли кто, начнёт ли искать. Шантаж… подлый, но действенный способ.

— А это что? — я указал пальцем на прибор.

Конан посмотрел, на что я показываю, и махнул рукой:

— Хлам. Думал, сигналы от артефакта ловит, а он вообще не работает.

— В смысле, какого артефакта? Определённого, что ли?

Конан встряхнул головой и тут же ожесточённо ею помотал.

— Забудьте, так, ничего интересного…

Я хитро сощурился. Ну да, как же, ничего интересного… увиливает профессор.

— Да ну? — ухмыльнулся я, вставая и подходя к прибору. — Разрешите, я посмотрю.

— Не нужно, — мрачно изрёк Конан, глядя на меня исподлобья.

Я остановился на полдороги и покосился на учёного. Да уж, темнит, точно что-то не то с этим прибором…

— А что ж так? — с ухмылкой спросил я.

— Не нужно, и всё. Сядь.

— А, вот уж тут извините, профессор, я должен вас осадить. Никто ведь не знает, что вы здесь живёте? А мы знаем. Вам так хочется, чтобы узнал кто-нибудь ещё?

— Я раз в неделю на «Скадовск» хожу. Меня там знают.

— Без сомнения, вас там знают. Вы ходите туда, потому что нужно же пищевые припасы пополнять и патронами закупаться. Но видеть — не значит знать, где вы живёте. Может, все думают, что вы обычный сталкер…

Конан резко направил на меня ствол дробовика и сухо сказал:

— Убирайтесь все.

Я поднял руки вверх, даже не делая попыток схватить висящую за спиной винтовку.

— Мужик, мы ведь договорились, — осторожно произнёс Шайга. — Мы втроём пережидаем тут Выброс, а потом уходим. Про махание оружием ничего сказано не было.

Учёный перевёл на него взгляд.

— Этому скажи, — он кивнул на меня, — чтобы пасть закрыл. Мой мозг реагирует на него крайне отрицательно. Если не промолвит ни слова, выйдете.

— Э, а вот тут ты нэ прав, — уверенно сказал Кран, целясь из ловко вытащенного пистолета в учёного. Тот так резко перевёл на него ствол SPASа, что кавказец только охнул.

— Пригрел, называется, змею… — пробормотал Конан, покачав головой. — Совсем за несколько лет с людьми общаться разучился. Сходить — сдать, купить — общение, что ли… Вон пошли, чего застыли?

— Аха, щас, сам к своэму замбаку иди.

— Зомби безобидный. Я их пускаю иногда, потому что мне их жалко. После смерти ещё мучиться, это ж надо…

— Никуда мы не пойдём, профессор, — перебил я его. — И вы нас выстрелить не посмеете, иначе скоро ваша жизнь оборвётся. Друзья знают, куда мы пошли, и им не составит труда найти спуск в бункер.

Конан некоторое время молчал, обдумывая дальнейший ход действий.

— И что вам надо? — спросил он с раздражением.

Я довольно улыбнулся.

— Что это за прибор? — я указал на жёлтое устройство, лежащее на столе.

— Сказал же, сломанная хрень. Я вам «Золотую рыбу» дам. Устроит?

— Не, вы не переводите разговор на другую тему. Совсем не умеете врать. Ведь это не просто сломанный прибор, так?

— Не так! — зло бросил Кирилл.

— Да ладно… Что это? Ну, хотя можете и не говорить. Но в таком случае готовьте несколько сотен «Рыбок», ибо завтра к вам за ними придут сталкеры…

Конан смачно матюгнулся. Внутри у него шла борьба — говорить или нет. Он понимал, что преимущество не на его стороне, но никак не хотел выдать тайну. Наконец он заговорил:

— Это устройство я сделал два года назад. За пару месяцев до того, как был найден второй за всю историю существования Зоны «Целитель». В то время, когда артефакт спокойно лежал на Болотах и ждал Чёрного, с того места на это устройство, названное мною, к слову, «Моторолой», шли сигналы. Но я не придал этому значения. Как потом оказалось, зря.

Наступила напряжённая пауза.

— То есть отсюда прибор ловил сигнал от артефакта, который лежал аж на Болотах? — недоверчиво спросил я.

— Ты видишь, что он большой? Это потому, что я туда пол-артефакта вставил. Вот и диапазон связи такой. Никакой фантастики.

— Неплохо… А зачем вы вообще его создавали?

— Уже не важно, да и вы не поймёте. Наука…

— Ладно… — Я был настолько взволнован, что обо всём забыл. — То есть «Моторола» работает, и если «Целитель» появится — подаст сигнал?..

Конан мрачно кивнул, покосившись на обомлевшего Крана с опущенным стволом вниз пистолетом в руке. Шайга просто с изумлением смотрел на учёного.

— Отлично! — довольно изрёк я. — Тогда мы берём «Моторолу» и с миром расходимся. Как договорились. И никому ничего не говорим, клянёмся. Да ведь, ребята? — Я посмотрел на своих товарищей.

— Конечно, — в один голос сказали они.

Конан покачал головой, вздохнул и печально сказал:

— Забирайте, что ещё делать…

Кран закончил читать, хотя там ещё было продолжение. Грустно посмотрел на Цинка и тихо сказал:

— Ну ладно, ладно, подгоню магазин к твоей пушке…

Цинк довольно усмехнулся, взял у товарища тетрадь, сложил её в рюкзак и принялся чистить свою «FN FAL» — превосходную, как он считал, винтовку, выполненную под патрон 7.62-мм НАТО. Никто из его товарищей не помнил случая, чтобы она у Цинка не выстрелила, патрон перекосило или что-то ещё. Он всегда за ней превосходно ухаживал, за что она отплачивала преданной службой.

Кран вспомнил, что ему тоже надо «погладить», как говорил Шайга, пользующийся, к слову, «Абаканом», свой АКСУ, и принялся за работу.

Вскоре он уже позабыл о недавнем разводе, и они с Цинком опять беседовали на разные социальные темы.

16 марта, 2011

Как только Конан закрыл за троицей дверь, зашёл за ширму, что находилась прямо за рабочим столом, открыл дверцу шкафа и из груды различных технических деталей извлёк очень похожий на «Моторолу» прибор, точнее — «Моторолу 2». Учёный не мог себе даже представить, что с ним приключится такая ситуация, зато поломку первого устройства он вполне допускал, поэтому на всякий случай сделал второе. Кирилл нажал кнопку включения. Экран тускло осветился, и на нём отобразилась карта Зоны. Без отметок артефактов. Их не было потому, что из-под земли устройство не ловит сигналов артефактов, только с поверхности. Но Учёный знал, что диапазон «Моторолы 2», как и первой, это весь Западный Кордон с частью Южного.

«Ага, я вам прям так и отдал «Целителя», — ухмыльнулся Конан. — Как и вы, узнаю о нём даже раньше вас. Гады, принесла же нелёгкая… Все запасы на исходе, надо было пару каких-нибудь артефактов найти и на «Скадовске» продать, закупиться… А уже поздно. Ладно, завтра уж. Выброс тем более был, всё равно бы не получилось…»

Глава 10

Душевая представляла собой небольшое помещение, обитое изнутри деревом — естественно, сделано это было вручную. В углу стояла железная бочка, наполненная водой, — надо заметить, чистой на вид. Тут же на гвоздике висел черпак, и на крышке от бочки лежало хозяйственное мыло. Но даже такое мытьё принесло Игорю некоторое облегчение, словно вместе с грязью с него сошёл и душевный груз. Простирав грязную одежду, Игорь вернулся в комнату, повесил её на стул и завалился на койку.

В голове непроизвольно всплыли мысли о завтрашнем дне. «Господи, — подумал он, — хоть бы «Целителя» никто не забрал». Сильно захотелось домой, стало одиноко…

Игорь поднял с пола рюкзак, расстегнул боковой кармашек, вытащил из него фотографию и положил перед собой. Любовно провёл пальцем по лицу запечатлённой на фото девушки.

Алина.

Они всегда понимали друг друга с полуслова, с полу-жеста (может, это и значит — две половинки?). И в этот раз она поняла по его бегающему взгляду, что что-то не так. Не поверила в то, что его отправляют на Украину в Киев на какое-то важное событие для журналистов — Игорь и сам уже толком не помнил, чего наплёл ей тогда, в спешке собираясь в дорогу. В Зону. Она даже попросила взять её с собой, мол, отпуск же, но Игорь всё отбрыкивался, чувствуя себя при этом последним кретином. И в итоге убежал. Но выражение в её глазах, — такое сострадательное, готовое к восприятию чужого горя, — надолго запало ему в душу. Хоть он ей и звонил в пути, всё равно перед глазами так и стоял тот взгляд… Игорь много думал, правильно ли он поступил, ничего ей не объяснив. И пришёл к выводу, что если бы она всё знала и сейчас переживала, то это было бы гораздо хуже. Хотя, можно подумать, она и так не волнуется…