Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин

— Как бы то ни было, но у нас приказ удержать позиции и не дать немцам пользоваться железнодорожной веткой на подконтрольной нам территории, – сказал Смелов, с интересом наблюдая, как я поставил на попа два цинка с патронами и усаживаюсь на них. – Для этого мы сняли шесть километров рельсов и на МТС сделали из них ежи, выставляя на танкоопасных направлениях.

— Немцы восстановят эту дорогу за сутки. Тут надо стрелки рвать, мосты и узловые станции, – махнул я рукой. – Это всё временное решение. У меня появилась идея если не помочь корпусу, то хотя бы изрядно облегчить его положение, но перед тем, как я её озвучу, хотелось бы узнать, сколько у вас продовольствия, вооружения и боеприпасов.

— С продовольствием пока проблем нет. Когда мы только начали действовать и оседлали ветку, то я, пользуясь твоими советами, взорвал рельсы и поставил в засаде две роты под командованием Семёнова. За шесть часов там скопилось пять эшелонов, что шли в сторону Киева. Два из них были с продовольствием. Два поезда с общим числом сорок шесть вагонов были нами взяты фактически без стрельбы. Мы потом три дня всё это вывозили в леса и создавали склады. Были там и другие трофеи, например те же танки, но там настоящий бой был. Мы тот эшелон из пушек расстреливали. Правда, это было на другой ветке, сейчас мы её не можем удерживать и отошли на подготовленные позиции, но держим под постоянным обстрелом нашей артиллерии. Там два дивизиона сосредоточено с прикрытием из двух зенитных батарей.

— Ну, это понятно, что там насчёт вооружения и боеприпасов?

— К нашему вооружению на пару недель боёв будет, однако захвачено много трофейного как вооружения, так и боеприпасов.

— Хм, – задумчиво протянул я. – На пару недель интенсивных боёв в обороне вам всего этого хватит… Ладно, думаю, если всё получится, как я спланировал, то мы облегчим положение корпуса. Значит, идея у меня вот какая. Нужно сформировать мангруппу, так как сформированных и обкатанных моторизованных подразделений этого типа в корпусе нет?

— Нет, – покачал головой Смелов. – Титов воюет по уставу. Почти все подразделения соответствуют штатам Красной Армии. Даже мотострелковые роты расформировали, хотя они очень неплохо себя показали.

— Ясно. Ну, значит, будем формировать её сами. Вот её штатный состав: два мотострелковых взвода, диверсионно–разведывательный взвод. Путянина подойдёт. Взвод танков, зенитная батарея, лучше всего из немецких автоматических скорострелок, миномётный взвод, хорошо бы из стадвадцатимиллиметровых орудий, противотанковый взвод, хорошо бы из немецких «колотушек» мотоциклетное отделение. Далее: взвод управления, сапёрный взвод, санвзвод, отделение снайперов и хозотделение. Неплохо бы иметь машины, чтобы возить всё вооружение и личный состав на колёсах. Манёвренность многократно повысится. На первое время хватит десятка машин, потом количество техники увеличится за счёт возможных трофеев. Людей бы неплохо получить тех, с которыми я уже участвовал в боях. Да и командиров взводов тоже хотелось бы получить опытных.

Сидевший напротив Смелов, записывающий мои слова, задумчиво покачал головой:

— В корпусе, конечно, пока ещё творится хаос и бардак, но его очень быстро искореняют. Будет очень трудно вывести подобные подразделения из‑под крыла командования.

— Но возможно? – уточнил я.

После недолгого колебания и раздумий Смелов кивнул:

— Да, думаю, всё это сделать возможно, но… Но меня быстро вычислят, парни из особого отдела работать умеют. Я иду с вами.

— Мне бы хотелось иметь свои глаза и уши в штабе корпуса, – спокойно ответил я. – А насчёт командования корпуса не беспокойся. Связь с Большой землёй вы держите. Если будут проблемы, попроси Титова запросить у них уровень моих полномочий. На Большой земле я больше известен, как… капитан Фролов.

— Теперь понятно, почему у вас капитанские шпалы в петлицах, – кивнув на висевшую на ветке дерева гимнастёрку, сказал Смелов. Просмотрев записи в блокноте, он покачал головой: – Трудно будет формировать подобные подразделения и не привлечь внимание командования и особенно особого отдела. Они у нас бдят, уже шестерых вывели на чистую воду.

— Послушай, Владимир, – обратился я к Смелову по имени. – Никто и не просит мне присылать людей из маршевых рот. Мне нужны уже сформированные подразделения, которых если ещё не ввели в боевые подразделения, но которые должны вот–вот ввести. Более того, немецкого вооружения может быть и небольшое количество, я на трофеи рассчитываю.

— Подумаем, – кивнул Смелов. – Прикинуть надо.

Пока тот раздумывал, делая какие‑то записи в блокноте, ко мне обратился с интересом слушавший Воронин:

— Командир, я так понимаю, планируется глубокий рейд по тылам противника с уничтожением его тыловых и боевых подразделений, а также коммуникаций?

— Именно. Мы должны сорвать окружение корпуса или хотя бы помешать этому по мере возможности. Потом уйдём в глубокий тыл противника. Никто нам задач лечь костьми и уничтожить как можно больше противника не ставил. Наша схема – удар–отход. Поработаем, отойдём, переформируемся, немного отдохнём и начнём работать на их дорогах. Подвижные засады да и просто засады ещё никто не отменял.

— Про подвижные не слышал… Ха, командир, знаете, а про те два дня, что мы с вами были, старики вспоминают с ностальгией, лихо мы тогда работали… Меня возьмёте?

— В смысле?

— В смысле с моим взводом, в экипажах из парней половина старики, вас хорошо помнят. Думаю, четыре средних танка с неплохими пушками будут вам кстати?

— Это да, но ещё бы неплохо пару машин вроде «двоек».

— А эти жестянки вам зачем? – удивился Воронин.

— Для танкового боя ни к чему, – согласился я с ним. – Но в засадах их автоматические пушки страшная вещь. Особенно по авто- и пехотным колоннам.

— Может быть… – задумчиво протянул Воронин. – На въездах в Иванков у нас стоят несколько этих машин, но точного количества я не знаю. Лично видел три единицы. Думаю, смогу забрать их вместе с экипажами.

— Командиры блокпостов не будут против?

— Нет, эти машинки просто не знали, куда девать, а выбросить жалко, вот и поставили

туда.

— Хорошо, займись этим.

Смелов уже закончил раздумывать, и как только мы с Ворониным закончили, сказал:

— Есть идея, как перевести под ваше начало подразделения, чтобы наши не сразу поняли, что происходит, и не помешали вашему уходу. Да и с машинами, думаю, сладится. Только кроме этих двух, на которых мы приехали, я смогу выделить всего шесть. Больше, извините, не могу. За руку схватят.

— В принципе приемлемо, – кивнул я. – Трофеи наше всё. Так что там за подразделения?

— Есть одна зенитная батарея, что стоит у железнодорожного моста, который мы пока не взрывали. Там шесть орудий. Четыре ахт–ахт и две автоматические двуствольные скорострелки. Эта батарея уже сформирована и даже участвовала в отражении налёта немецких бомбардировщиков. Немцы две эскадрильи на наш фронт перекинули, бомбардировочную и истребительную. Но последняя только по ночам действует.

— Мне Путянин говорил, – кивнул я. – Два орудия – это неплохо, но нужно больше.

— Суки, три транспортника сбили. Последний с ранеными был, который вчера мы отправили на Большую землю. Упал он где‑то под Киевом, как я слышал в штабе.

— Ничего, отомстим, – пообещал я и тут же встрепенулся: – Подожди, генерал не на нём был?

— Генерала мы ещё не отправляли. Кстати, с этим делом чуть не случился неприятный казус, который мы с трудом смогли замять, – сказал Смелов. Путянин на эти слова только кивнул со вздохом. – Я насчёт того, что это они взяли генерала.

— Мне это не нужно, а парни реально заслужили. Сколько они немцев уничтожили, мостов подорвали да засад устраивали? Пусть всё остаётся как есть. Хорошо?

— Не выйдет. Генерал уже сообщил о тебе. Сказал, что его какой‑то психованный русский в плен взял, который ножиком постоянно крутил и погоны совсем не уважал генеральские. Очень–очень жаловался. Чтобы не было скандала, я тихо поговорил с Титовым, что диверсанты так прикрывают нашего человека. Так что захват теперь числится не на них, парни только доставили генерала. А вот неизвестный боец, что взял такой приз, очень интересует простых бойцов и командиров, но это держится в тайне. Знают только бойцы Путянина, я да Титов с начальником особого отдела. Больше никто.

— Вам это всё не повредило? – спросил я у Путянина.

— Нет, мы и не говорили, что это мы его взяли. Я тут как раз с товарищем старшим лейтенантом пообщался, и мы делали всё, как он велел.

— Ясно, пусть будет так. Давай по остальным подразделениям и офицерам, что будут ими командовать. Мне нужна хотя бы краткая характеристика на каждого.

Мы вчетвером склонились над бумагами и как заговорщики стали планировать создание отдельного манёвренного боевого подразделения из нескольких мелких, решив подрезать их у корпуса партизан.