Солнечный свет - Робин Маккинли

…и вонзила кухонный нож снизу – под грудину и в сердце. Помню горячий злой запах его последнего дыхания на моем лице…

Никогда не слышала и нигде не читала, чтобы пронзенные колом вампиры взрывались. Возможно, такое происходит только при использовании кухонного ножа. Вампиры не сделаны из плоти и крови в точности, как мы… но, черт побери, достаточно сходно. Это было… ужасно. Контакт, когда я мчалась на него и оказалась ближе, чем на расстоянии вытянутой руки с ножом – ощущение ножа, входящего в цель – может, я и сама не рассчитывала на успех; может, в этом и состоял план – поведение ножа, скользящего внутрь – то, как он, казалось, знал, куда направляться и тащил за собой мою руку…

Запах…

Удивление на лице вампира за миг до того, как мой нож достиг сердца, и оно остановилось…

Звук…

Упругое давление – ударной волны – пошатнувшее, забрызгавшее меня…

Несколько минут спустя я поняла, что, судя по привкусу во рту, меня стошнило. Может, я и сознание потеряла, хотя все еще держалась на ногах, когда услышала чей-то крик:

– Раэ! Раэ! Уже все! Ты в порядке! – и одновременно начала осознавать, что меня держат чьи-то руки и мешают наугад наносить удары вокруг. Прорезалось множество других звуков: женский визг, крики; приближающаяся сирена. Сирена должна была успокаивать как зов приближающейся власти. Власти примут эстафету, а я смогу расслабиться. Расслабься, Светлячок.

Сирена не успокоила. Зато помогла прийти в себя. Я прекратила размахивать ножом. Хватка ослабла – немного – и мне позволили встать на собственные ноги. Это Джесс держал меня.

Вокруг уже собралась толпа. Наверное, прибежали на визг. В нашем районе на крики отзываются. Мы с Джессом стояли на маленькой улочке, за улицу от того места, где неделю назад был найден выпитый труп, сухарь – и кто-то притащил откуда-то пару галогеновых прожекторов. Это означало, что все видно…

У меня начались рвотные позывы, и Джесс развернулся и потащил меня куда-то – оказалось, к машине с Тео на водительском кресле. Неплохой фокус – затащить что-то на четырех колесах, хоть бы даже красную детскую коляску, так далеко в Старый Город. Возможно, это тоже входит в подготовку ООД? Толпа продолжала собираться. Может, они не понимали, ЧТО видят – темные размазанные пятна на земле, лениво стекающие к окружающим стенам; трупный запах мог исходить от дохлой крысы или из канализации – в Старом Городе и такое случается. Но сцена, которую освещали прожекторы… Я смогла отвернуться, прежде чем снова вырвать, хотя не думаю, что в желудке еще что-то оставалось.

Джесс погрузил меня на заднее сиденье и принялся… вытирать меня полотенцем. Я была вся в… гадости. Неужели транспортные средства ООД в обязательном порядке снаряжены большими влагопоглощающими полотенцами для… очистки? Оно висело снаружи на веревке. Я попыталась думать о запахе полотенца – лавандовое мыло, свежий воздух, солнечный свет. Я заплакала. Ну, это лучше, чем рвать. Вытирать легче. Я расплакалась еще сильнее. За последние два месяца я проплакала больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Я что-то прохрипела, сама не понимая, что пытаюсь выговорить, и Джесс сказал:

– Пока молчи. Мы принесем тебе чистую одежду и чашку ко… чая. – Он знал меня достаточно хорошо и помнил, что кофе я не пью. То, что рядом друзья, тоже должно было успокоить – но рядом были не друзья. Сотрудники ООД. Видевшие, как я взорвала кровопийцу кухонным ножом. Я подумала, не потому ли они так торопятся сразу же увезти меня, чтобы кто-либо из кофейни не успел вмешаться? Мэл, Чарли… Да и куда они меня забирают? И зачем? Я могла только строить догадки, и лучше от этого отнюдь не становилось.

Темное лицо Джесса терялось в темноте заднего сиденья. В отчаянии я чуть была не попросила включить в машине свет – просто чтобы увидеть его лицо. Убедиться, что у него есть лицо. Человеческое лицо.

Я снова прохрипела:

– Она оправится?

– Кто? – спросил Джесс.

– Девчонка. Которая кричала. Которая была под… затемнением.

– С ней все будет в порядке, – заверил Джесс.

Я на минуту умолкла. Мы выехали из Старого Города. Я не сразу поняла, куда мы направляемся – привыкла к главному входу в окружное управление ООД, хотя походы туда отнюдь не стали у меня привычкой. Конечно, должен же быть задний вход. Где они машины свои паркуют. Туда же, наверное, проводят людей, которых не хотят демонстрировать широкой общественности. Как скоро в переулке покажется фургон ТВ и начнет снимать забрызганные стены, эти жуткие бесформенные куски на мостовой?

– Ты не знаешь, так ведь? Не знаешь, все ли с ней будет нормально.

Джесс вздохнул и откинулся на сиденье, оставив полотенце у меня на коленях. Оно больше не пахло солнцем: оно пахло уничтоженным вампиром. Вся машина им пахла. Державший меня Джесс тоже был с головы до ног заляпан вампиром. В мерцающем свете уличных фонарей он больше был похож на пестрого демона. Не самые милые создания.

– Нет. Не знаю. Мы не часто вот так выдергиваем людей из-под затемнения в последнюю минуту. Но я уверен, что с ней все будет в порядке. Могу даже сказать тебе, почему – но ты тоже могла бы кое-что нам рассказать. Информация за информацию.

Я заворчала и принялась опускать оконное стекло, чтобы проветрить машину, но выяснилось, что оно опускается только до середины, а дверной замок закрыт, но не мною. Никто не сбегает с заднего сиденья машины ООД.

Он почти рассмеялся:

– Это не то, что ты подумала. Черт, Светлячок, как нам тебе…

Машина остановилась. Мы находились на стоянке, втиснутой между многочисленными высокими зданиями гражданского вида. Она была отнюдь не пуста, как можно было ожидать в это время суток, хотя все машины были припаркованы в одном конце стоянки, возле одного конкретного здания. Я не узнала штаб-квартиру ООД с тылу, но догадалась, что это она и есть. Большинство муниципальных ведомств не особо работают по ночам, а участок обычных полицейских находится на другой стороне города.

Дверные замки, щелкнув, открылись. Мы вышли из машины, Тео – первый, за ним Джесс, снова взявший меня за руку. Будто мне нужна была опора или я могла попытаться бежать. Они вели меня вверх по лестнице, затем по длинному, без окон, безликому коридору с дверьми по обе стороны. Наконец Джесс открыл скрипучую дверь, за которой горел свет.

– Анни, – сказал Джесс, – можешь помочь нам?

Анни тоже не успокаивала, но с ее стороны было очень мило притворяться, что нет ничего особо подозрительного в том, что я оказалась здесь в таком состоянии и в такое время суток. В конце концов, она была права: это было чрезвычайно подозрительно. Она отвела меня в женскую душевую, выдала свежие полотенца, мыло и бесформенный трикотажный-с-ворсом-на-изнанке комбинезон цвета хаки в качестве одежды – вроде пижамы для младенцев, только без ползунков.