Тайна Леонардо - Андрей Воронин

...После того как Клава по радио заверил их, что сигнализация служебного входа отключена, Бек мастерски вскрыл дверь и запустил в здание Глеба. Так было условлено с самого начала: Черный должен был войти в музей один – на тот случай, если Клава где-то ошибся или полученная у покойного Градова схема все-таки была липовой, – и усыпить охрану. Это было опасно, но разумно: в случае неудачи попасться в лапы ментам рисковал один Глеб, который, помимо всего прочего, единственный из всей компании имел реальные шансы отбиться и уйти. Что же до опасности и риска, так вся эта затея изначально не годилась для любителей посидеть на диване перед телевизором...

Двери зала, где разместилась выставка испанского золота, были закрыты, заперты и даже опечатаны. Хмыкнув, Бек одним полным пренебрежения жестом сорвал печать и, присев на колено, открыл свой чудо-кейс. Посвистывая сквозь зубы, он принялся перебирать глухо позвякивающие инструменты. Наблюдать, как он работает, было одно удовольствие; впрочем, так бывает всегда, когда человек занят делом, которым владеет в совершенстве.

Замок сдался быстро. Бек сделал резкое движение плечом, в двери что-то хрустнуло, звякнуло, и она открылась. "Порядок, сигнализация на этом участке отключена", – послышался в наушниках голос Клавы. Он звучал с укоризной: прежде чем распахивать дверь, Беку следовало самому поинтересоваться насчет сигнализации.

Кот сквозь зубы напомнил ему об этом.

– Было бы у кого спрашивать, – пренебрежительно отмахнулся неисправимый Бек. – И вообще, что он, глистопер очкастый, даром там сидит? Сигнализация – это его работа, насколько я помню.

Бек опять был кругом не прав, но Глебу казалось, что время для дебатов выбрано не самое удачное. Он все время ждал какого-то подвоха, вся эта история чем дальше, тем больше ему не нравилась. Все происходило как-то не так, шло наперекосяк, как будто они не Эрмитаж грабили, а проводили первую, черновую репетицию. И притом репетировали не само ограбление, а любительскую пьесу про ограбление, вроде тех же "Стариков-разбойников", только бездарную, глупую и совсем не смешную. Странное исчезновение Короткого прямо в день операции, угрюмая нервозность всегда уравновешенного и жизнерадостного Кота, небрежная самоуверенность Бека, легкомысленные реплики, подаваемые Клавой, который будто не ограблением руководил, а вел утреннюю юмористическую программу в прямом эфире, – все это создавало уже знакомое Глебу ощущение сна, после которого есть риск не проснуться.

– Мы будем работать или собрание проводить? – резко спросил он, и Кот закрыл рот, уже открытый для произнесения уничтожительной реплики.

Они вошли в зал. Кот посветил карманным фонарем на ближайшую витрину. Затейливые, массивные золотые украшения лежали на красном бархате, поблескивая в электрическом свете; глядя на них, Глеб подумал, что, не знай он заранее, что это подделки, копии, он ни за что не заподозрил бы подмены. И посетители музея не заподозрили бы, доведись им увидеть все это фальшивое великолепие. Даже специалист не смог бы отличить эти копии от подлинного наследия древних инков без детального осмотра и, может быть, даже микроскопического исследования.

– Что с сигнализацией? – негромко спросил Кот в укрепленный у щеки микрофон.

– Да работайте, работайте, – лениво отозвался в наушниках голос Клавы. – Этот бык... то есть этот Бек прав: сигнализация – моя забота. Все в порядке, приступайте. И помните о времени!

– Вот козел, – отреагировал на "быка" обидчивый Бек. – Погоди, сучонок, мы с тобой еще встретимся.

– В следующей жизни, – пообещал Клава.

– Кончай базар, – прервал эту перебранку в эфире Кот. – Бек, работаем.

Бек пожал могучими покатыми плечами, вынул из чемоданчика аккуратную никелированную фомку и, взвесив ее на ладони, вразвалочку двинулся к ближайшей витрине.

– Ты озверел, что ли?! – разозлился Кот. – Фомкой и я могу. На кой черт мне в таком случае профессиональный медвежатник?

– А чего тут вскрывать? – искренне удивился Бек. – Это ж не банка...

– Чего?

– Не сейф, говорю, – угрюмо перевел Бек и, отложив фомку, взялся за отмычки.

Отпереть одну за другой все витрины оказалось для него минутным делом, что никого не удивило: все-таки замки в витринах были попроще, чем в двери. Кот извлек из кармана куртки вместительный пакет из плотного черного полиэтилена и принялся сноровисто, быстро, но при этом очень аккуратно опустошать витрины.

– Спрячь сигарету, – послышалось в наушниках.

Все трое переглянулись. Обнаружилось, что Бек, справившись со своей работой, достал сигареты, сунул одну из них в зубы и уже держит наготове зажигалку с явным и недвусмысленным намерением перекурить, пока суд да дело.

– Ты мне еще покомандуй, сопля очкастая, – сказал он невидимому Клаве и высек огонь.

– Дурак, я просто пожарной сигнализацией не успел заняться, – откликнулся Клава. – Времени не было, да и откуда мне знать, что ты тут станешь изображать охотника на привале! Спрячь, говорю, сигарету! По-твоему, пожарники лучше ментов?

– Бек, – подозрительно ровным и ласковым голосом сказал Кот.

– А? – отозвался Бек, лениво пряча сигарету.

– Долю урежу!

– Я тебя за такие слова самого урежу, – угрюмо огрызнулся медвежатник, но развивать тему не стал, понимая, что не прав.

"Как у себя дома, – подумал Глеб, стоя в дверях с пистолетом в опущенной руке и делая вид, что наблюдает за пустым коридором. – И даже не как дома, а как в лагерном бараке за десять минут до отбоя – треплются, спорят, качают права... Точно так же, огрызаясь и продолжая по ходу действия выяснять, кто из них круче, они бы, наверное, грабили и Грановитую палату, и Монетный двор, и пусковую шахту межконтинентальной баллистической ракеты с ядерной боеголовкой..."

"А чем я хуже?" – подумал он и, не поворачивая головы, поскольку связь они все равно держали по радио, вполголоса сказал:

– Послушай, Кот, есть идея. Давай в следующий раз украдем баллистическую ракету.

– А на хрен она кому нужна? – спросил Бек, к которому никто, собственно, не обращался. – Чеченцам продать? Так они же нас этой же ракетой...

– Ты подумай, сколько там, внутри, цветных металлов, – сказал Глеб. – Золота, серебра... Вся ракета не нужна, хватит и боеголовки. На всю жизнь себя обеспечим...

– Точно, – подхватил Клава, – и на электричестве пожизненная экономия!

– Как это? – удивился Бек.

– Свет включать не надо, – с готовностью объяснил Клава. – Сам будешь светиться ярче любой лампочки!

– Бек, не стой, – раздраженно сказал Кот и бросил медвежатнику еще один пакет. – Давай греби, что под руку попадется, тут фуфла нет, не прогадаешь.

Бек закрыл свой кейс, отошел в дальний угол и принялся опустошать стоявшую там витрину, как попало бросая тяжелые литые украшения в пакет.

– А еще, – жизнерадостно сообщил неугомонный Клава, – бывают такие люди, у которых все к рукам липнет. Деньги попадутся – прикарманят деньги, жратва повстречается – стырят жратву... Такие даже по овощной базе не могут спокойно пройти, чтобы хоть пару картофелин в карман не сунуть. А уж если золото увидят, тут у них вообще башню сносит...

Бек, забыв, по всей видимости, об укрепленном у щеки микрофоне, громко, на весь эфир, скрипнул зубами, вынул что-то из правого кармана и со злостью швырнул в мешок.

– Высоко сижу, далеко гляжу, – сказал ему Клава. – Не садись на пенек, не ешь...

Он вдруг оборвал свою насмешливую тираду и уже совершенно другим, испуганным голосом воскликнул:

– Эй! Что за...

Затем в наушниках послышался какой-то беспорядочный грохот, душераздирающий треск, и наступила тишина, нарушаемая только слабым шумом статических разрядов.

Глеб испытал ощущение, сравнимое с тем, какое бывает от удара электрическим током. Судя по разом побледневшему, вытянувшемуся и окаменевшему лицу Кота и выражению тупого изумления, появившемуся на мясистой физиономии Бека, его коллеги в данный момент чувствовали то же самое. То, что они только что услышали, было просто невозможно истолковать двояко: в съемную квартиру, где сидел, дирижируя ограблением, вооруженный всей мощью современных компьютерных технологий Клава, кто-то вломился безо всяких электронных хитростей, и теперь программист либо был мертв, либо просто лежал мордой в пол со скованными за спиной руками.

Продумывать последствия было некогда, следовало уносить ноги.

– Шухер? – с вопросительной интонацией произнес Бек.

Вместо ответа Глеб сорвал с шеи металлическую дужку, на которой крепилась горошина микрофона, выдернул из кармана рацию и, не глядя, швырнул все это добро в темный угол. Кот, не говоря ни слова, последовал его примеру: теперь, когда занимаемый Клавой командный пост был захвачен неизвестным противником, их переговоры по радио могли прослушиваться. Да что там могли, наверняка прослушивались!