Давай никому не скажем - Агата Лель

Не знаю, чем я так его зацепила. Тогда, по молодости, можно было понять — обоюдное влечение, гормоны бушевали. Статус, деньги — все это было пустым звуком, пылью. Просто хотелось взяться за руки и гулять до утра, не думая ни о чем. Сейчас мы оба повзрослели, взгляды на жизнь изменились. Конечно же, тетя Марина отговаривала его от такой невыгодной партии в лице меня, я не дура и прекрасно это понимала, но Тимур вопреки всему упорно шел к своей цели.

Может, конечно, свидания с ним скучны и однообразны, бабочки в животе тоже не порхают, но разве это главное? Зато я могу быть в нем уверена. Тимур хороший, очень хороший парень. С такими мыслями я накинула кожаную куртку и, нанеся каплю любимых духов на запястье, собралась уходить.

— Какая же ты у меня, дочка, красавица, —м окинув меня осоловелым взглядом, улыбнулась пьяная мать и громко икнула. — Видел бы тебя сейчас папашка твой.

«Ты сама хоть знаешь, кто он», — хотелось задать резонный вопрос, но промолчала. Все равно спрашивать бесполезно — не ответит, да и не больно хотелось узнавать. Что это за отец такой: сделал дело — гуляй смело? Не было его всю жизнь и не надо. Он сам поди не знает, что у него взрослая дочь есть.

Минуя глубокие трещины в рассохшемся полу коридора, так и норовя застрять в одной из них тонкой шпилькой, с удовольствием вышла из затхлого помещения на свежий воздух. Вид убогого двора со сломанными лавками и обломками турников удручал, но все лучше, чем лицезреть пьяного Николашу. Увидев меня, Тимур вышел из машины и галантно открыл пассажирскую дверь.

В салоне было тепло и пахло дезодорантом. На идеально чистой, без единой пылинки, панели приборов, лежал тощий букет из трех роз.

— Маме подарим, — заметив мой взгляд, пояснил он.

— Тимур, ты не подумай, что я не хочу знакомиться ближе с твоими родителями, но тебе не кажется, что мы немного торопимся... — мягко начала я.

— Нет, не кажется! Ничего не торопимся, с чего вдруг такие мысли? Это всего лишь семейный ужин, мама сама изъявила желание позвать тебя присоединиться к нам.

— Насколько мне не изменяет память, тетя Марина никогда меня не жаловала...

— Да брось ты, кто старое помянет... К тому же мама сильно изменилась, вот увидишь, — уверил Тимур, приобняв за плечо одной рукой.

Появилось желание скинуть эту руку...

Да что же это такое! Он молодой, привлекательный парень, что не так? Почему я так неправильно реагирую на его безобидные прикосновения?

— Ну хорошо, ты прав, — согласилась, аккуратно убрав его ладонь. — К тому же ужин — это же не предложение руки и сердца, правда? Просто посидим, поболтаем.

— Ну, конечно, расслабься уже, никто тебя там не съест, — улыбнулся Тимур и вставил ключ в замок зажигания.

Я специально сказала о предложении, хотела проверить его реакцию. Вроде бы его лицо осталось абсолютно бесстрастным, и я облегченно выдохнула. Странная я, конечно, все девчонки замуж рвутся, а для меня одно только слово «брак» как страшный сон!

— Яночка, солнышко, не вози сильно ножками по коврику, хорошо? Я просто только машину помыл.

Ужасно захотелось что-нибудь съязвить, из разряда, что сменку оставила дома, но предпочла промолчать. Отвернувшись, уставилась в окно, размышляя о том, какой бы найти повод, чтобы побыстрее слинять с этих наверняка скучных посиделок. Зная характер матери Тимура, я понимала, что меня ожидает тот еще бал лицемерия.

Выехав за поворот, увидела вдалеке знакомую фигуру. Это определенно был он. Набиев. Засунув руки в карманы куртки, быстро шагал в сторону частного сектора.

Сердце снова пустилось вскачь. Я внутренне подобралась, быстро стрельнув взглядом по сосредоточенному лицу Тимура. Он ничего не заметил, продолжая внимательно следить за дорогой.

Хотя, что именно он должен был заметить? Как порозовели мои щеки? Как стыдливо забегали глаза, будто меня застукали за чем-то постыдным? Почему каждый раз, когда я вижу Набиева, со мной происходит что-то странное? Сердце наяривает такие кульбиты, что позавидует любой самый искусный акробат.

Вспомнила, как несколько дней назад он положил мне на руку свою ладонь в кабинете директрисы. Как кинуло в жар, как долго потом приходила в себя, спрятавшись от любопытных глаз в библиотеке... Убежала как восьмиклассница. Хорошо, что он не видел, как я улепетывала сверкая пятками. Разве это не фривольное поведение студента по отношению к преподавателю? Он всегда такой наглый или только со мной? И куда он ходит, интересно. Что забыл «золотой» мальчик в этой дыре?

Каким бы он ни был высокомерным нахалом, но мне понравилось, как он держался при Кураге. Не забился в страхе в уголок, как сделали бы другие студенты. Да что там, педагоги ее дико боятся, а этому все нипочем, стоял, гордо подняв голову, с каким-то пренебрежением и снисходительностью наблюдая за возней в кабинете директора. Как будто не он на ковер к ней пришел, а мы все — к нему.

— Ну вот, ты уже улыбаешься, — выдернул из размышлений голос Тимура. — Это хороший знак!

Ну вот, то говорю вслух, то улыбаюсь невпопад. По-моему, я точно схожу с ума.