Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ребёнок плакал и дрожал. Он не знал языка исполинских обезьян, и речь Тарзана казалась ему рёвом лесного зверя. Кроме того, он слыхал про этого злого белого лесного бога по рассказам старших. Белый демон убил Кулонгу и многих других воинов вождя Мбонги. В ночной темноте проникал этот злой дух в деревню, похищая стрелы и яд, пугая женщин, детей и даже самых смелых воинов. Было известно, что этот гадкий бог пожирает маленьких детей. Сколько раз об этом говорила ему мать, когда он шалил и не слушался, и грозила отдать его белому демону, если он будет себя плохо вести.
— Тебе холодно, Гоубюбалу? — спросил Тарзан. Он назвал его на языке обезьян, за неимением другого имени, «черным детёнышем мужского рода». — Солнце светит, почему же ты дрожишь?
Тяйбо ничего не понял, но он кричал изо всех сил и просил белого бога отпустить его к своей маме, обещая с этого дня вести себя самым безукоризненным образом. Тарзан качал головой. Он не понимал ни единого слова. Но это пустяки. Он научит Гоубюбалу языку, на котором можно разговаривать. Для Тарзана было ясно, что лепет Гоубюбалу не имел никакого смысла. Звуки, издаваемые балу, были так же бессмысленны, как щебетанье глупых птиц. Самое лучшее, думал человек-обезьяна, это воспитать балу среди обезьян племени Керчака: там он услышит, как Мангани разговаривают между собой, и таким образом он скоро научится говорить как следует.
Тарзан вскочил на качающийся сук дерева, которое широко раскинулось во все стороны, выпрямился и приказал ребёнку следовать за собой; но тот судорожно цеплялся за сук дерева и плакал. Этот мальчик, родившийся в Африке, конечно, лазал много раз по деревьям, но мысль о том, что ему придётся мчаться по лесу, перескакивая с сука на сук, вслед за этим белым демоном, наполняла его детское сердце безграничным ужасом.
Тарзан глубоко вздохнул. Вновь приобретенному балу не хватало многих элементарных познаний. Сердце сжималось у него при мысли об этом отсталом, хрупком детёныше. Он попытался принудить Тяйбо следовать за собой, подталкивая его, но ребёнок не двигался с места. Тогда Тарзан схватил его и понёс на спине.
Тяйбо перестал кусаться и царапаться. Бежать было немыслимо. Если бы даже ему удалось спуститься на землю, он вряд ли сумеет найти дорогу домой. А если и сумеет, то лес полон львами, леопардами и гиенами, которые, как великолепно знал Тяйбо, питали особое пристрастие к мясу чернокожих мальчиков.
Страшный белый бог ещё не сделал ему ничего худого. Но Тяйбо не мог рассчитывать на такое же бережное отношение к своей особе со стороны ужасных зеленоглазых пожирателей людей. Приходилось выбирать меньшее из двух зол, и поэтому черный балу покорился и дал себя нести белому демону куда угодно.
Но когда Тарзан быстро помчался с ним по деревьям, маленький балу закрыл в страхе глаза, чтобы не видеть ужасной пропасти, которая разверзлась под ним. Никогда ещё в своей жизни ребёнок не переживал такого смертельного страха. Но этот страх был непродолжителен. Хотя белый гигант с ужасающей быстротой нёсся по деревьям, в сердце Тяйбо стало проникать странное ощущение доверчивости и спокойствия. Он видел, как уверенно прыгал человек-обезьяна с дерева на дерево, с сука на сук, ни на секунду не теряя равновесия. Да помимо этого Тяйбо сообразил, что на деревьях гораздо безопаснее, чем на земле среди страшных львов.
Тарзан наконец добрался до стоянки своего племени. По своему обыкновению, он неожиданно упал на землю среди них, держа на спине своего мальчика. Обезьяны сейчас же заметили чернокожего балу и с ощетинившейся шерстью и оскаленными зубами подошли ближе.
Ещё час тому назад маленькому Тяйбо казалось, что он дошёл до последних пределов отчаяния; но теперь при виде этих страшных зверей, собравшихся вокруг него, он понял, что все прежние его ужасы — сущие пустяки в сравнении с тем, что его ожидает сейчас. Почему этот белый великан стоит среди обезьян так бесстрашно? Отчего не бросился он в бегство при виде отвратительных, волосатых чудовищ, которым стоит только захотеть, чтобы растерзать в один миг их обоих?
Широко раскрытыми глазами смотрел перепуганный Тяйбо на подходивших к нему самцов. Он видел их морщинистые лбы и их огромные зубы, и маленькие злые глаза. Он заметил, как напряглись под косматой шерстью их мощные мускулы. Каждое их движение и поза выражали угрозу. Тарзан заметил опасность. Он поднял Тяйбо и поставил его впереди себя.
— Это Гоубюбалу Тарзана, — сказал он. — Не смейте его трогать, а не то Тарзан убьёт вас всех! — и он, оскалив зубы, повернулся к ближайшей обезьяне.
— Это Гомангани! — отвечала обезьяна. — Пусти меня, я его убью. Гомангани — наши враги. Дай мне убить его!
— Убирайся! — зарычал Тарзан. — Я ещё раз говорю тебе, Гунто: этот балу принадлежит Тарзану. Отойди прочь, или Тарзан убьёт тебя.
И человек-обезьяна угрожающе надвинулся на Гунто.
Самец медленно попятился назад, воинственный и гордый, точно собака, которая при встрече с другой собакой из гордости не хочет с нею драться, но в то же время боится повернуться и удрать.
Подошла привлеченная любопытством Тика. Рядом с ней ковылял маленький Газан. Они, как и другие обезьяны, были сильно удивлены, но Тика не оскалила своих зубов и не рычала, подходя к ним. Тарзан заметил это и обрадовался.
— У Тарзана есть теперь балу! — сказал он. — Он и Газан могут играть вместе.
— Да ведь это Гомангани! — отвечала Тика. — Он убьёт моего балу. Унеси его, Тарзан! Тарзан засмеялся:
— Он не может убить даже Намбу-крысу! — отвечал он. — Это очень маленький балу, и он к тому же сильно испуган. Пусть Газан поиграет с ним.
Тика тем не менее побаивалась за своего балу. Несмотря на всю свою свирепость, огромные антропоиды боятся
