Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, не дожидаясь более мелкой добычи, Тарзан быстро закинул петлю нового аркана на шею зверя. Лучшей пробы для верёвки нельзя было и придумать. Свирепый вепрь кидался из стороны в сторону; но, несмотря на все свои старания, ему все же не удалось освободиться от крепко стягивавшей его шею петли. Конец аркана Тарзан привязал к дереву.
Хорта метался и рвался напролом. Он грыз мощными клыками ствол громадного дерева. Тарзан, выждав время, прыгнул на землю. В руке он сжимал свой длинный охотничий нож. Не одну услугу оказал ему этот надёжный товарищ с тех пор, как помог ему расправиться с Болгани-гориллой.
Тарзан стал подходить к Хорте. Кабан повернул к нему свою морду.
Броситься на могучего Хорту-вепря с небольшим охотничьим ножом в руках было совершенным безумием. Так могло казаться всякому, кто знал Хорту лишь по наслышке, а Тарзана и вовсе не знал.
Хорта остановился перед человеком и стал на него глядеть. Отвратительные глубоко сидящие глаза зверя сверкали как уголья. Он тряхнул своей огромной головой.
— Пожиратель грязи! — произнёс белый гигант. — Ты ешь нечистоты! Даже твоя туша воняет, но она жирна и вкусна. Я сегодня буду есть твоё сердце, обладатель самых мощных клыков! Пусть моё сердце станет таким же диким, как твоё!
Хотя Хорта и не понимал значения этих слов, он все же рассвирепел. Он видел перед собой голого мужчину — безволосое, слабое существо, осмелившееся стать на его пути — и он бросился в атаку.
Тарзан ждал, когда вепрь поднимет вверх свою страшную морду. Он рассчитывал тогда нанести ему удар в грудь. Хорта поднял морду — и человек-обезьяна быстрее молнии подскочил к зверю, присел на корточки и со всей силой всадил длинное острие охотничьего ножа в сердце Хорты-вепря. Затем он быстро отскочил в сторону и стал глядеть на предсмертную агонию кабана, а секундой позже уже лакомился горячим окровавленным сердцем зверя.
Насытившись, Тарзан помчался дальше, в самую глубь джунглей; он сегодня был в особенно бодром состоянии духа и потому не прилёг отдыхать в тени дерева, как он имел обыкновение делать после еды. К селению Мбонги, чернокожего вождя, лежал его путь — к людям страстно ненавистного ему племени.
С реки, протекавшей через село негров, повеяло ветром. Тарзан подошёл к селению со стороны реки. Жизнь реки всегда привлекала Тарзана. Он с удовольствием любил дразнить Джимму — сонного крокодила, когда тот грелся в лучах солнца, и весело было пугать стиравших своё скудное одеяние самок Гомангани и их балу, играющих на солнце.
Одна женщина с ребёнком отошла по берегу несколько дальше обычного. Она искала раковины, которые можно было найти только в тине на берегу. Это была молодая негритянка, лет тридцати. Её зубы были заострены, так как она принадлежала к племени, которое питалось человеческим мясом. На нижней губе у неё висела грубая медная серьга, оттягивавшая губу книзу, обнажая нижний ряд зубов и десну. В носу торчала деревянная тонкая спица, в ушах, на лбу и щеках висело множество металлических украшений. Подбородок и верхняя губа были раскрашены, и густые краски расползались по всему лицу. Женщина была совсем голая, только лёгкий пояс из трав покрывал её бедра. Все считали её красавицей, и она сама тоже; будучи из чужого племени, она пользовалась среди воинов Мбонги большим почетом.
Её ребёнок был мальчик лет десяти, стройный и для негра красивый. Тарзан, спрятавшись в густом кустарнике, глядел на обоих из своей засады. Он хотел, бросившись вперёд, свирепо зарычать, чтобы насладиться картиной бегства испуганной самки и её балу; но какое-то сложное чувство удержало его. Перед ним стоял балу, который был во всем подобен ему. Правда, кожа мальчика была черной, но разве это важно? Тарзан не видал белых людей. Он был уверен, что представляет собой единственный экземпляр этой странной породы.
Тарзану вдруг пришла идея: а что если сделать этого мальчика своим балу? Он будет заботиться о нём, кормить, защищать и сообщать ему тайны тех знаний, которыми обладает лишь он один, Тарзан, получеловек, полуобезьяна, изучивший вдоль и поперек джунгли, от их вязкой почвы и до верхушек самых высоких деревьев.
Тарзан развязал аркан и направил петлю. Мать и сын, не подозревая страшного врага, продолжали искать раковины в тине, копаясь в ней короткими палками.
Тарзан находился позади них, петля аркана лежала на земле. Быстрым движением взметнул он петлю выше головы, и, плавно рассекая воздух, она взвилась над беспечно играющим мальчиком, и упала ему на плечи. Тарзан потянул её к себе. Ребёнок испустил отчаянный крик. Мать обернулась и увидела перед собой белого гиганта, который стоял поодаль и тащил к себе судорожно мечущегося мальчика.
С криком ужаса и гнева бесстрашно бросилась женщина на человека-обезьяну. Было ясно, что она не отступит даже перед смертью, чтобы отстоять своего ребёнка. Лицо её было отвратительно и ужасно, даже в обычное время. Но, распаленная гневом, она производила чудовищное впечатление. И человек-обезьяна невольно отступил перед нею, но не в страхе, а из чувства гадливости. Чувство страха было ему неведомо!
Чернокожий балу царапался и кусался, но Тарзан схватил его под мышку и скрылся в лесной чаще в тот самый момент, когда разъяренная женщина, подбежав к нему, едва не отняла своего ребёнка. И потом, когда он пробирался по девственной чаще джунглей, он не переставал думать о странных самках Гомангани, которые так же сильны, как и самцы.
Крики и угрозы женщины еле доносились издалека. Тарзан остановился и стал рассматривать свою добычу. Чернокожий мальчик от ужаса перестал даже кричать и царапаться.
Испуганными, широко раскрытыми глазами смотрел мальчик на своего похитителя.
— Я — Тарзан, — заявил человек-обезьяна на языке антропоидов. — Я тебе не причиню вреда. Ты теперь балу Тарзана. Тарзан тебя защитит. Он тебя будет
