Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

– Получи, падаль, получи! – Эдуард для верности всадил в неподвижно лежащего «хоббита» еще несколько пуль и сменил позицию. Никаких чувств от убиения человека, кроме здорового (или нездорового? – как посмотреть) злорадства, он не испытывал. Он знал, за что сражался, что оберегал – в деревне у Лаптева остались родители, две сестры и маленький братишка. Это, собственно, и все, что у него в этой жизни было. В свои двадцать лет он не успел ни как следует влюбиться, ни свершить чего-либо важного, но отдавать кому-либо свое ВСЕ он не собирался.

– Эд! – Раздавшийся крик принадлежал командиру отделения сержанту Золотареву. – Эд, слева… Слева нас обошли. За мной, давай за мной!

Сердце окончательно рухнуло в пятки. Налившиеся свинцом ноги с трудом вынесли Эдуарда из комнаты. Сбегая по лестнице, он пару раз споткнулся о ступени и едва не загремел вниз. С трудом оба раза удержав равновесие, Лаптев вывалился из подъезда и бросился вслед за Золотаревым. Из здания выбежало еще несколько ополченцев. Не успели они завернуть за угол здания, как напоролись на бегущих боевиков. Золотарев выстрелил первым, два ваххабита упали, остальные метнулись в сторону. Раздались ответные выстрелы. Золотарев нелепо попятился, выронил оружие из рук. Эдик видел, как сержант опустился на колени и, наклонившись вперед, уткнулся лицом в асфальт. Кто-то из ополченцев, подхватив Золотарева под мышки и в поисках хоть какой-то защиты, поволок за стоявшую во дворе «Ниву». Эдик застыл. Все происходящее виделось ему в невероятно замедленном темпе, словно кто-то взял и притормозил время или придержал крутящуюся пленку. Затем время внезапным скачком рванулось вперед, наверстывая упущенное. Все замелькало, сливаясь в невероятный калейдоскоп действий. Палец на курке, очередь, рывок к укрытию. Разрыв гранаты, еще один. Палец на кольце гранаты, взмах руки, взрыв и почти сразу еще несколько. Облако черного дыма совсем рядом, и бетонная крошка в лицо. Тяжелое падение справа, чей-то стон слева и бесконечные выстрелы, свист пуль, визг осколков.

– Помоги… – хрип за спиной. – Помоги… – Едва слышная мольба о помощи.

Лаптев вздрогнул, резко обернулся – на открытой площадке, лежа на боку, зажимал живот окровавленными руками один из вместе с ним выбежавших из здания мужиков. Камуфлированный китель на груди стонущего тоже окрашивался кровью.

– У, блин! – Эдуард разрядил оружие двумя очередями, рванулся к раненому, на ходу меняя магазин. Пустой рожок упал на асфальт и, задетый носком ботинка, отлетел к бордюру. Лаптев не остановился, не замедлил скорости, чтобы его подобрать. Еще три прыжка, и, упав на одно колено, он склонился над стонавшим мужчиной. Совсем рядом летел, падал, плющился и снова летел свинец.

– Я умираю… – просипев, мужик закашлялся, изо рта брызнуло кровью.

– Ты не умрешь, не умрешь, – возразил Эдик и беспомощно воззрился на раненого, мигом позабыв все, чему его учили на медицинской подготовке.

– Боль… но. – На губах раненого вспенились ярко-алые пузыри воздуха.

– Я сейчас, сейчас, – выйдя из ступора, забормотал Лаптев, шаря по карманам в поисках индивидуального перевязочного пакета.

– Я, знаешь… – выдохнул мужик и умолк, не сумев сделать очередного вздоха. Рот широко открылся, губы несколько раз шевельнулись и замерли, по согнутым в коленях ногам пробежала судорога.

– В укрытие! Бревно тебе на уши! – Чья-то крепкая рука ухватила Эдуарда за плечо и потащила в сторону. Эдик побежал. Под ноги то и дело плюхались пули, но ни одна из них не задела бегущих. Тяжело дыша, они упали за кучу сложенных штабелем предназначенных для благоустройства города да так и не использованных бордюров. Повернув голову, Лаптев взглянул на своего… в голове у Эдуарда промелькнуло – «спасителя». Это оказался бородатый мужик в обычном камуфляже-цифре, с серебряным, висевшим на цепи крестом и с лычками старшего сержанта на погонах, но столь пожилой, что он просто не мог быть кадровым военным, тем не менее этот сержант столь разительно отличался от окружавших последние дни Эдика ополченцев, что ему сразу стало понятно – к ним подтянулись спецы.

– Много? – не спросить Лаптев просто не мог.

– Много чего? – не поняв заданного вопроса переспросил отец Андрей, тут же вскинул автомат, почти не целясь, дважды выстрелил короткими очередями, выругался на не пожелавшего становиться трупом противника и, отпрянув за бетонные блочки, присел, успокаивая дыхание.

– Вас много? – в свою очередь перестав стрелять, уточнил заданный вопрос Лаптев.

– Нас? – сердито буркнул священник – бестолковый ополченец отвлекал, мешал наблюдать за ходом боя, а боевики напирали и подбирались все ближе.

– Да спецов же! – Эдик несколько раз подряд выстрелил, но не попал.

– Гамлет, прикрой! – Отец Андрей поднес к губам коробочку VX радиостанции.

– Прикрываю! – отозвался Мартиросян. И тут же из глубины обороны пронзительно застрекотал «ПКМ-17», пулемет Калашникова малокалиберный – оружие, специально разработанное для спецназа и пришедшее на смену так и не прижившемуся в войсках СпН «Печенегу». Новейшая разработка отечественного ВПК под патрон 5,45, образца 2016 года, он обладал непревзойденными ТТХ – легкий – весом в 4,7 кг, с возможностью использования как магазинов, так и коробов на 250 и 350 патронов, он сразу понравился получившим его пулеметчикам, и не только за вес – начальная скорость пули в 1050 м/с и снайперская точность этого новейшего пулемета позволяли прицельно поражать противника при стрельбе с открытым прицелом и с применением оптики на дальностях до 1200 и 1500 метров соответственно, а специальные бронебойные патроны прошивали почти все образцы отечественной и зарубежной легкобронированной техники. Жаль только, таких пулеметов в часть поступило лишь несколько, и один из них по невероятному стечению обстоятельств достался Гамлету.

Стоило заработать «ПКМу», отец Андрей подобрался, ткнул кулаком в плечо лежавшего рядом Лаптева.

– Давай за мной! – скомандовал и рванул с места с завидной для его возраста прытью.

– А, блина! – Эдуард бросился следом, упал, вскочил и припустил вновь. В прыжке преодолел расстояние, отделяющее от очередного укрытия. Юзом «пролетел» по асфальту, закатываясь в подъезд ближайшего здания. Вслед прилетели пули. От деревянного косяка входной двери полетели щепы.

– За мной! – взбегая по лестнице, торопил спецназовец, и Лаптев повиновался. Они поднялись на второй этаж, вломились в пустующую квартиру.

– Как звать? – Священник повернулся лицом к тяжело дышавшему бойцу.

– Эдик, – отозвался тот, левой рукой набивая полуопустевший магазин извлекаемыми из кармана патронами. – А вас?

Отец Андрей усмехнулся:

– Называй дедом.

– Угу. – Эдик шмыгнул носом и сунул наполнившийся патронами рожок в разгрузку. Не медля ни секунды, они прошли в самую большую комнату.

– К окнам не подходить! Огонь вести из глубины помещения. – Старший сержант вскинул оружие к плечу, выцелил кого-то невидимого Лаптеву и нажал спусковой крючок. Стекла стеклопакета рассыпались в мелкое крошево и посыпались вниз. Эдуард метнулся в соседнюю комнату. Сквозь запыленные стекла увидел наступающих. Руки дрожали, мушка никак не желала останавливаться на залегшем за стволом дерева боевике, прыгая вверх-вниз, вправо-влево. Наконец выбрав момент, как Эдику показалось, «точного наведения на цель», его палец потянул спусковой крючок. В замкнутом пространстве звуки выстрелов больно ударили по ушам. На газоне запрыгали земляные фонтанчики. Залегшая фигура боевика дернулась – пара пуль прошлась совсем рядом. Ваххабит вскочил на ноги, бросился в обратную сторону, споткнулся, выронил автомат, вскочил и, не пытаясь поднять оружие, помчался дальше. По нему стреляли, но безрезультатно. Он достиг здания, от которого начал свое наступление, и скрылся в его тени.

Мартиросян вместе с еще несколькими бойцами взвода, отряженный в распоряжение отца Андрея, всаживал в наседающего противника пулю за пулей. Вторая опустевшая лента валялась подле его ног. Он почти добил третью, когда в стену за его спиной ударила тяжелая винтовочная пуля, увы, за грохотом стрельбы собственного оружия Гамлет не услышал этого удара, не заметил вспышки выстрела, не видел снайпера, засевшего на крыше расположенного в пятистах метрах девятиэтажного дома. Вторая пуля, выпущенная ваххабитом, ударила Мартиросяна в подбородок, прошив его, разорвала кадык и, раздробив позвоночник, расплющилась о бетонную стену. Сознание померкло. Гамлет повалился на пол, увлекая за собой пулемет скрюченным на спусковом пальцем. Последние пули ушли в бесконечное небо. Металлическая лента звякнула, соскользнув вниз, тяжелое оружие, выпущенное из ослабевших рук, упало следом.

Стреляя по врагам, отец Андрей не забывал следить и руководить боем. Долгое отсутствие пулеметной поддержки вызвало у него беспокойство и заставило взять в руки радиостанцию.