Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

– Не здесь, – посеревший лицом отец Андрей показал пальцем вправо, – туда.

Эдуард повел взглядом, старший сержант оказался прав, местечко, указываемое им, для ведения обороны подходило больше. Не медля, Лаптев сменил позицию. Отец Андрей, опираясь на автомат, потащился следом.

– Помочь?

– Я сам, – отмахнулся священник.

В виду показались ваххабиты. Лаптев открыл огонь. Отец Андрей, заскрежетав зубами, прыгнул вперед.

– Ну, гады, ну, сволочи! – Он положил мушку на грудь бегущего – щелкнул одиночный выстрел, ваххабит упал, засучил ногами, но священник уже перевел ствол на следующего…

– Получите, получите, получите! – с каждым нажатием на спусковой крючок твердил находившейся неподалеку Лаптев. Все смазалось. Противник напирал и подходил все ближе. А запасы патронов таяли.

– Одиночными! – крикнул старший сержант, стреляя едва ли не во все стороны – их окружали.

– Спину. Прикрывай спину! – Отец Андрей вставил последний магазин, передернул затвор. Слился с оружием – движение пальца, толчок приклада, движение пальца, снова толчок – и ствол уходит в сторону в поисках цели, и новый выстрел, и так тридцать раз. Вылетела последняя гильза, в последний раз щелкнул затвор. Отец Андрей пригнулся, скользнул взглядом на сжавшегося в комок Лаптева. На коленях у того лежал пустой магазин, левой рукой он шарил в карманах в поисках завалявшегося патрона. Но его не было.

– Вот, все расстрелял. – Боец виновато повел плечами, его била дрожь, губы кривились. – Даже застрелиться нечем. А вы?

Старший сержант не совсем понял заданного вопроса, но молча вытащил из опустевшей разгрузки гранату, потянул кольцо, задумчиво провел по его гладкой окружности подушечкой пальца. Помедлил. Умирать не хотелось. Но был ли у него выбор? Все пути отхода перекрыты, спрятаться негде, попасть в плен страшнее смерти. Он вновь потянул кольцо, и оно оказалось в его ладони. Теперь оставалось совсем ничего – дождаться противника и раскрыть державшую гранату ладонь. Но подорвать себя гранатой грех – лучше принять «смерть мученическую». А если пытки? Страшно. Боль, переходящая в боль… Палец плавно потянул кольцо. Оно подалось.

«Стоп, – мысленно приказал себе он. – Не ты ли в другой жизни, еще в Афгане, за годы до того, как надел рясу, учил бойцов: «Если ты не обладаешь секретными сведениями, то – последняя пуля врагу, а там будь что будет?» У тебя же есть нож, приклад автомата, кулаки, которыми можно разбить чужую морду, зубы, которыми можно вцепиться во врага, пальцы, способные обхватить шею и душить, душить, душить. Если отправить последнюю пулю противнику в грудь, то можно успеть прихватить с собой еще парочку врагов…»

Ладонь раскрылась. Щелчок. Время пошло…

Ваххабит совсем рядом.

…один.

Еще несколько бородачей.

…два.

– Русский, сдавайтесь!

…короткий взмах руки.

Испуг исказил лица кричавших. Они суетливо попытались спрятаться, укрыться, слиться с землей и бетоном. Поздно. Граната рванула в воздухе. Свистнули осколки. Чей-то отчаянный крик оборвался на визгливой ноте. Наступающие попадали. Выбитая металлом кровь разбрызгалась по бетонным завалам.

– Патроны! Эд, забери у них патроны! – требовал старший сержант, пытаясь на одной ноге добраться до ближайшего убитого ваххабита и сдернуть с него разгрузку. По левой стороне шеи священника из рваной раны, убегая под мокрый камуфляж, стекала горячая кровь. Он спешил завладеть оружием, но не успел, споткнулся, повалился навзничь. Подняться ему не дали – оказавшийся неподалеку ваххабит ударил в спину прикладом. Отец Андрей упал на локти и вдруг, резко выкинув руки, рывком дернул ударившего за ноги, свалил, подмял под себя, он бы придушил его, но к ваххабиту подоспела помощь. Священника оглушили ударом по голове, после чего подоспевшие, их оказалось трое, еще долго пинали старшего сержанта ногами. Еще четверо обступили оставшегося в одиночестве Лаптева.

– Подходи, подходи, твари! – кричал Эдуард, держа за ствол и вращая над головой автомат. – Убью, суки!

– Жиить хотчешь? – получилось излишне жалобно, спрашивавший так трясся от страха, что его слова всерьез воспринимались с трудом.

– На. – Эд прыгнул вперед, приклад с треском опустился на голову спрашивавшего, соскользнул, изувечив ухо. Заверещав, как раненая собачонка, ваххабит, выронив оружие, отскочил в сторону и, обеими руками зажимая рану, шлепнулся на мостовую. А Эдуард замахнулся для нового удара, адресованного второму из окруживших его мятежников. Но тот легко уклонился, поднырнул Эдику под руку и сильно ударил кулаком в печень. Удар оказался силен – Лаптев задохнулся от нахлынувшей боли, согнулся, и новый удар поверг его наземь. От удара сапогом в лицо передние зубы превратились в крошево. За этим ударом последовал еще удар, еще, еще и еще…

Глава 25

– Город нам не удержать, – рассудили в штабе, и микрофоны радиостанций завибрировали голосом майора Пащенкова:

– Говорит Зубр. Всем, кто меня слышит: общим советом штаба принято решение на организацию обороны в районе ПВД. Командирам подразделений: для обеспечения отхода основных сил назначить необходимое количество личного состава, остающегося на позициях. Общее руководство группой прикрытия возлагается на старшего прапорщика Ерохина. Отход в район сосредоточения начать в шесть часов ноль-ноль минут.

Я взглянул на часы, до означенного Виктором момента оставалось пять минут времени.

Движуха на переднем крае не осталась незамеченной. Я едва успел вызвать к себе командиров отдельных узлов сопротивления и отдать им указания, как ваххабиты под артиллерийским прикрытием пошли в третью по счету атаку. В несколько минут оставшаяся у противника артиллерия произвела массированный огневой налет по ближайшим целям, затем перенесла огонь в глубь нашей территории, методично накрывая квадраты в надежде зацепить отступающих, а на наши позиции из всех щелей полезла пехота. Их было слишком много, чтобы остановить всех. На место каждого упавшего выползало трое, они продвигались, несмотря на бешеный огонь с нашей стороны. Мы меняли позиции, били из всего имевшегося оружия. С крыш по наступающим работали крупнокалиберные пулеметы. Из-за обороняемых домов нас поддерживали минометы, в ответ по ним молотили минометы и ствольная артиллерия противника. Я не успевал следить за обстановкой, связь в режиме «онлайн» плевалась невнятными фразами и матерными криками. Нам еще удавалось какое-то время создавать видимость значительной численности, и это удерживало ваххабитов от решительного натиска, но вечно подобное длиться не могло. Довольно скоро главарям ваххабитов стало окончательно ясно – на удерживаемом рубеже остались лишь единицы защитников, и противник пошел на последний штурм. Создав колоссальную плотность огня, ваххабиты задавили наши огневые точки, и вражеская пехота решительным броском добралась до удерживаемых нами зданий.

Пришло время сюрпризов.

Я утопил кнопку тангенты.

– Подрыв! – Мой голос разлетелся в эфире, и секунду спустя многократно грохнуло – давно установленные и ждавшие своего часа мины, многочисленные «озээмки», «монки», гроздями соединенные в одну цепь, одновременно вспенились красно-черными разрывами. Первую волну наступающих смело как старую грязную пену. Но противостоящих нам ваххабитов это не остановило. Обдолбанное, нажравшееся дармового спирта, захваченного на одной из баз, боевичье, подгоняемое своими авторитетами, продолжило атаку. На левом крыле они достигли подъездов обороняемых нами домов, и перестрелка пошла в глубине зданий.

– Командир, нас зажали! – Сквозь выстрелы прорвался голос Ильи Покровского, командовавшего левым краем обороны.

– Держаться, сейчас придет помощь! – пообещал я, хотя надежды на подкрепление не существовало в принципе, и Илья это знал. Но Покровскому следовало дать хоть какой-то шанс. – Илья. – Его позывной вылетел из головы напрочь. – Если получится – отойди. Если есть возможность – начинай отход. Слышишь? Получится – отходи.

– Не получится. – Илья сник, он понял, никакой помощи не будет. – Мы будем держаться. – И после паузы: – Расскажи маме… – Снова грохот близких очередей. Чьи-то крики. Нет, крики – это уже у нас.

– Твари, суки, проститутки! – В соседней комнате матерился Васенков, одну за одной выбрасывая через окно припасенные гранаты.

– Держись, Илья, держись! – Это я произнес не в микрофон, не надеясь даже на чудо, для себя.

От прилетевшей очереди из «КПВТ» подоконник вздыбился, дверной косяк разлетелся щепками. Я чудом остался цел. Присел на корточки, громко крикнул:

– Юрок, Ильдар, меняем позицию! – Затем, нажав кнопку тангенты, скомандовал по радиостанции: – Общий отход! – После чего поднялся, спеша на лестничную клетку. За спиной, в стену, казалось бы, совсем рядом, грохнулся чудовищным ударом прилетевший от противника снаряд. Взрывной волной бросило на пол, мотнуло, как щепку на воде, засыпало мусором. Мозг раскололся, в глазах потемнело. Я зажмурился и, как мне почудилось, тут же открыл глаза. С трудом встал на неслушающиеся ноги, сделал шаг, второй. Нормально, цел. Теперь в коридор, вверх, в другую квартиру. Ноги подкашивались. В голове… в голове творилось черт-те что – гудело, звенело. Коснувшись рукой отдающего болью левого уха, я ощутил на подушечках пальцев кровь. Вот ведь… хотя могло быть и хуже.