Восхождение к власти: «италийский рассвет» - Соломон Корвейн

Сиракузец так же голосом, полным торжества громогласно, так что каждая его буква эхом разносится по церкви, говорит.

- Я клянусь защищать человечество до последней капли крови, клянусь без страха выйти против самой богопротивной гнусности и не бросить праведного штандарта.

Валерон на этот раз клянётся особо усердно, отчеканивая каждое слово, доводя его произношение и торжественную суть до совершенства

- А теперь поднимись, Данте, теперь ты один из нас, теперь ты один из «Серых знамён». Ликуй!

[1] Дзимарра – основное повседневное облачение католических епископов. Сутана с пришитой накидкой на плечи. Бывает только черного цвета — с красной окантовкой у кардиналов, и фиолетовой (малиновой) — у епископов. В обиходе дзимарра может быть заменена рубашкой с римским воротником и черным либо темно-серым светским костюмом.

Глава седьмая. «Утренние тени»

Спустя месяц. На границе с Римским престолом. Войсковая часть 7-1-1-7-3 (Войска седьмого крестоносца, сухопутные силы, пехотные войска, седьмая стрелковая бригада, третий стрелковый полк).

Ночь медленно спешит смениться зарёй. Над всей бывшей Италией стремиться установится диктат солнца, причём это можно понимать максимально двояко. Древняя звезда, гелиос, несущая в холодный космос тёплые лучи, спешит водрузиться ярким знаменем над небесной твердью планеты Земля. И в то же время Крестовый поход, развязанный Канцлером, набирает мощь и обороты, заставляя думать города Апенинского полуострова о своём будущем и говорить о том, что звезда славы нового императора восходит всё ближе к зениту.

Стремительная победа в Сиракузы-Сан-Флорен вгоняет ужас и страх в «Римский Престол», который пытается изо всех сил возвести оборону, но это не получается. Разрозненные банды и сгнившие государственные структуры Рима не в силах мгновенно выставить оборонительные круга возле родного города, пополнение обескровленных бригад и полков идёт медленно. Секундный плотский интерес оказался всяко выше иных целей, наплевательство на собственную армию привело к тому, что только один полк оказался готов к бою, а также ауксилии киберариев, этих удивительных киборгов с севера.

Под командованием Канцлера пока слишком мало воинов для ведения полномасштабной войны против городов и стран бывшей Италии, хотя каждый день под их знамёна становятся новые массы простого люда, жаждущие изменить мир к лучшему. «Первоначальные крестоносцы» ведут сражения по всем фронтам, но им катастрофически не хватает ресурсов. Старые танки, древние пушки, устаревшее оружие и использование людей в качестве основной силы подавления. Из всего парада эпохальности выделяются только экзоскелеты могучих полководцев и их гвардий, способных превратить владельца в машину для убийства, грозного полубога войны. Но всего этого не хватит, чтобы побороть «львов Альп» - Аурэлянскую Информократию, Техно-конгломерат, Вененцианскую республику и Лигу севера. Мотополки, технодивизии, артиллерийские бригады, укомплектованные плазменными орудиями и сокрушительными РСЗО, легионы роботехники и киборгов, штурмовых машин и многочисленные эскадрильи авиации – вот наследие мёртвой Италии, преумноженное во времена прогресса пред мраком, и сохранённое осторожными лидерами.

Тем временем солнце медленно стало подниматься из-за горизонта, освещая тусклым, холодным утренним светом полигон и казармы солдат, принятых в строй «Серых знамён» совершенно недавно. Луч света проник через застеклённое окно и пополз по казарме, наполняя помещение светом. Множество окон пропустили сквозь себя свет, освещая продолговатое вытянутое помещение роты. Полумрак стремительно отступал, пока не развеялся совершенно. Можно увидеть лакированный пол из досок, ветвистые зелёные растения в горшках, и три прохода, ведущих в помещения для взводов. Где-то поодаль ещё одна дверь, с табличкой «канцелярия капитана».

В каждом «кубрике», под белыми, местами испачканными одеялами, лежат двадцать парней, мирно сопящих в своё удовольствие и не желавших просыпаться. Пока свет яркого солнца медленно крадётся по казарме в пространстве, наполненным беззвучием, раздался металлический скрип, разнёсшийся по казарме.

- И где же «Ночная охрана»[1]? – спросил вошедший мужчина, отворив дверь казармы.

Высокий небритый вояка, в серой шинели, обшитой серебряной нитью, с погонами в виде бронзовой лычки, застучал каблуками сапог по деревянному полу.

- Господин сержант-инструктор, - вышел вперёд парнишка в серой шинели без знаков звания на плечах; он вытянулся, попытался приставить руку к виску, но был остановлен:

- Тихо, без этого, - махнул рукой мужчина. – Скажи мне, почему у вас дверь открыта?

- Я только что зашёл. С обхода территории.

- Ладно. А где дежурный ротной охраны?

- Он в штабе батальона. Начальник штаба в часов семь приехал и к себе вызвал.

- Предупреди его. Построение будет сразу после подъёма, без завтрака и утренних процедур, - он пристальней посмотрел на солдата. – Что ты таращишься на меня? Да, без зарядки и утреннего туалета. Сам легат[2] бригады будет здесь с утра, и наше время выпало на такое время.

- Хорошо. А капитан? Подъём?

- Командир роты уже готов и ждёт на улице. Я сам всё сделаю.

Сержант-инструктор пошёл дальше, пока не встал напротив спальных помещений взводов. Взгляд его суровых тёмных глаз обежал все двадцать фигур, спящих так крепко, что и не подозревающих о стоящем человеке, который поднёс к глазам часы на руке. Шесть часов двадцать девять минут мелькнули в очах военного, ответственного за дисциплину и снабжение солдат. Мужчина ещё минуту стоял, пока все стрелки не сошлись на значении в «шесть тридцать».

- Рота подъём! – во всё горло заорал сержант, пытаясь перекричать вопящий взводной будильник, и ему это удалось, ибо громогласный приказ мужчины напрочь превозмог звонкий вопль.

Голос достиг и уха Данте, спавшего практически в самом конце эпохальной казармы. Приказ становился сигналом для действий, причём практически автоматических и наполовину обдуманных. Он откинул одеяло, быстро вспрыгнул, став заправлять кровать.

- Шевелитесь, солдаты! – орёт командир. – Я не хочу получать за вашу медлительность! Сам легат ждёт вас!

- Господин сержант-инструктор, позвольте спросить, - прозвучала просьба из чреды собирающихся солдат.

- Да!

- Чем мы заслужили такую честь?

- Сам не знаю. Он же отвечает за политику, воспитание. Вот и думает толкнуть воодушевляющую речь.

Данте в суматохе ищет одежду для ног и тут же находит чёрные военные штаны, беря их и надевая поверх кальсон. Затем на глаза попадаются высокие берцы, больше походившие на шнурованные сапоги. Валерон только потянулся к кителю на спинке стула у его кровати, как был едва ли не оглушён голосом:

- Проклятье, Данте! Быстрее! – кричит сержант. – Все практически оделись! Реще! А то на построение опоздаем!

Юноша впопыхах