Испытание властью. Повесть и рассказы - Виктор Семенович Коробейников

– Откуда такой нахал! Для всех один закон! Сейчас милицию вызовем. Нашелся какой умный!

Комбайнеры подошли к окошечку, но кассир заявила.

– Я ничего не знаю. У меня нет указания. Столько билетов не продам. Ждите следующих поездов.

Такого Валенин не ожидал. Ему говорили, что все согласовано, поэтому он не обратился предварительно в кассу. Да и некогда было. Мысли пролетали как молнии: «Неужели начальник вокзала подкинул свинью? К кому обратиться за помощью? Время уходит– поезд пройдет – куда я на ночь глядя с такой оравой? Люди и так еле держатся на ногах от усталости».

Валентин встряхнулся и громко обратился к кассиру начальственным тоном.

– У Вас что тут за порядки? Я выполняю правительственное задание. Соедините меня по селектору с начальником отделения дорог. На работе нет – давайте квартиру. И чтобы срочно! Люди уже в обморок падают от утомления. Будете отвечать!

Кассир почти совсем высунула голову из окошечка, оглядела Валентина и комбайнеров.

– Ладно, пусть подходят. Но будет без мест. Там ваше дело. Разбирайтесь с проводниками.

Она начала продавать билеты, механизаторы подходили без толкучки, стоящая в стороне очередь успокоилась, и Валентин вышел за двери.

Невысокие электрические фонари, как солдаты по стойке смирно, выстроились вдоль перрона, с трудом вырывая его своим светом из окружающей мокрой и бесконечной тьмы, в далекой глубине которой замерцала сквозь дождь белая точка огня. Она разрасталась и превращалась в ослепительный луч.

Подходил пассажирский. Механизаторы выстроились на перроне и когда поезд остановился, рванулись все в один вагон. Проводница закричала:

– Куда вы их столько и все ко мне! Не пущу! Все в грязи, мокрые, табачищем прет, да еще пьяные. Их на платформе отправлять надо, а вы в вагон.

Валентин, как всегда в решительные минуты, почувствовал в себе спокойствие, уверенность и даже какой-то мальчишеский задор. Он вплотную подошел к женщине.

– Прошу вас понять, это не просьба, а приказ. Мы с вами обязаны перевести этих людей к месту хлебоуборки. Там пропадают тысячи тонн зерна. Уйдите с дороги, а то мы перевернем ваш вагон.

Валентин заставил себя засмеяться и грудью отодвинул проводницу. Мужики начали посадку, постепенно заполняя коридор общего вагона. Проводница, стоя за спиной Валентина, колотила его по плечам и кричала.

– Куда претесь? Куда претесь? Вагон и так переполнен. Мест нет, а они прутся. Сейчас вызову начальника.

Когда механизаторы вошли в вагон, там поднялось волнение. Валентин пробрался в середину коридора и обратился к пассажирам с просьбой потесниться. Он быстро прокричал, как на митинге, срывая голос, о сложной уборке хлеба, о дожде, мешающем работать, о том, какие прекрасные люди – эти комбайнеры, что у них тоже семьи и они ждут их и вообще о том, как трудно быть крестьянином.

Пассажиры начали перекладывать вещи, садиться плотнее и размещать механизаторов. У Валентина защемило сердце от чувства благодарности. Скоро в вагоне возобновились разговоры, то там то здесь вспыхивал смех и шутки.

Вагон плавно качнулся и поплыл в темноту. Валентин еще раз осмотрел своих механизаторов, потом вышел в тамбур и выпрыгнул на ходу.

Когда он сел в машину, шофер радостно воскликнул.

– Сегодня пораньше вернемся. Хоть бы отгул дали, что ли. Надо же отоспаться.

Валентин курил и потупившись молчал, потом сказал шоферу.

– Волнуюсь я. Как они доедут? Особенно те, что на платформах отправились.

– Да, бросьте вы об этом думать! Они ведь не дети.

– Как это не думать? Ведь девять человек в бункерах уехали. Если не покалечатся там на выгрузных шнеках, так замерзнут к черту. Смотри как холодает.

– Ничего, встретят их утром сорочинцы.

– Когда они еще приедут встречальщики... В общем, не можем мы уехать от этих людей. Давай разворачивайся.

Шофер остановился и оторопело смотрел на Валентина, надеясь, что тот шутит.

– Ведь триста километров пути, а время полночь. Все равно не успеем. Они уже уедут в район.

– Надо успеть. Разворачивайся и пошел по боевому. Давай, давай!

Машина нехотя спятилась с дороги в сторону, затем, развернувшись, рванула по осенним ухабам и шелестящей под колесам грязи. Валентин молчал, мысли его уже были далеко с железнодорожным составом, который мчался где-то впереди.

Рано утром, миновав просыпающийся районный городок, добрались до эшелона. Он стоял в тупике. Механизаторы только что вернулись на двух автобусах с завтрака и направились к своим платформам.

Увидев Валентина, они окружили его и наперебой рассказывали, что доехали хорошо.

– Как эти – в бункерах?

– А что им сделается? Вон посиживают, как огурчики на грядке. В целости, сохранности.

– Ну и слава Богу. Давайте по вагонам. Уже отправление объявили.

Эшелон медленно двинулся на разгрузку, механизаторы выстроились у

своих комбайнов и смотрели на Валентина.

– Инженер, давай с нами! Айда! Приезжай!

Они улыбались, махали руками и шапками. От этого признания людей, с которыми провел всего меньше суток, Валентин почувствовал, как по сердцу разливается тепло. Возможно это и было самое большое счастье – чувство простолюдного, хлеборобского братства. Он тоже махал обеими руками, еле сдерживая себя от слез.

Ему казалось, что он кричит, а в самом деле он растроганно шептал.

Спасибо, друзья. В добрый путь. Успехов. Удачи вам. Я приеду, обязательно приеду.

Состав прошел мимо и скрылся за поворотом, а Валентин все стоял и не возвращался к машине, не желая показывать свои влажные, покрасневшие глаза.

Запретная встреча

В этот год меня перевели из