Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг

– Девятая фаза, – пробормотал Уркварт. – Вырывание зубов и обрезание сосков. Десятая фаза: перелом лодыжек и кистей. После этого она потеряет сознание, как Али Исмаил и Петер Рамбек. Фазы с одиннадцатой по двадцатую – ритуальное заклание! Все идет не так, как надо, черт подери!

Охотники за террористами уставились друг на друга. На эту операцию были потрачены немыслимые суммы, по крайней мере, пять богатейших стран мира ждали ее результатов. Неофициальные методы, которые использовались охотниками, вряд ли могли быть обнародованы, учитывая сложившееся в последнее время мнение об организации. Безграничные полномочия Уркварту и Гаскуаню предоставила организация, включавшая в себя такие альянсы, из-за которых мировые политики могли предстать в весьма неприятном свете. Перед этими мужчинами, обладавшими весьма богатым опытом работы в службах разведки, стояла всего одна главная задача: полное истребление группировки «Марипоса». В случае удачи их ждала величайшая награда. В случае неудачи – полное фиаско. На время проведения операции они считались людьми без гражданства. Они были никем и находились нигде. Как совершенно верно полагало общественное мнение: сильные мира сего на удачу не полагались. В ходе неофициального обсуждения этичности всего происходящего сформировалась следующая позиция: полное истребление группировки «Марипоса» хотя бы даст передышку для того, чтобы оценить силу общественного мнения. А возникнет ли в результате всего этого новая мировая политика, покажет время.

– Да уж, ты-то несколько раз участвовал в подобных закланиях, тебе лучше знать, – пробормотал Гаскуань.

– Заткнись! – прошипел Уркварт. – Лучше займемся чем-нибудь полезным. Пройдемся-ка по отчету по этой женщине еще раз. Возможно, мы что-то упустили.

Гаскуань вздохнул и провел пальцами по синим участкам стеклянного стола. Загорелся монитор. Уркварт медленно прочитал: «Женщина обнаружена у стойки отеля «Монте Карло» в Барселоне после того, как она заказала телефонные переговоры с несколькими городами Европы. Наблюдатель: Фернандо. При попытке познакомиться в баре представилась Ритой Падеста. Она сообщила, что работает стоматологом и приехала в Барселону на конгресс. (Проверено! Никаких конгрессов стоматологов в это время не проводилось.) Фернандо заметил в ее сумочке газету двухнедельной давности с заголовками об акции в Гамбурге. Когда Фернандо спросил у нее про газету, она не нашла что ответить. Шесть дней скрывалась, никаких дополнительных улик не появилось. Затем она внезапно переехала в Венецию, тени потеряли ее там на восемь часов. Полагают, что она могла общаться с двумя мужчинами, личности которых не установлены, в траттории у канала Веккьо. Затем она уехала на поезде в Грецию, пересела на другой поезд и была задержана в Комотини. При ней обнаружен паспорт на имя Констанцы Фрей, гражданки Испании. Профессия: дизайнер моды. Билеты в Варну, Баку и Стамбул. Конец связи».

– Двое мужчин в Венеции, личности не установлены, – проговорил Уркварт. – Как это вообще возможно? У нас что, одни любители тут собрались? Просмотрим отчеты агентов.

Загорелись дополнительные мониторы, по которым побежал текст. Они уже читали все это не меньше десяти раз, и одиннадцатый не дал никаких новых ассоциаций.

– У меня неприятное чувство, – пробормотал Гаскуань, – неприятное чувство, что она – ловушка, чтобы сбить нас со следа. Эти три билета в сумке должны были навлечь на нее подозрения.

– Да нет, черт побери! – прорычал Уркварт и очень непредусмотрительно треснул кулаком по стеклянному столу. – Никакая она, черт возьми, не ловушка! Группировка «Марипоса» не жертвует своими членами, расставляя ловушки. Нужно передать срочное задание: составить карту всех международных конгрессов и конференций в Баку, Варне и Стамбуле.

Гаскуань оттолкнул от себя коробку со швейцарским горным пейзажем на крышке. Утиную грудку он давным-давно съел. Потом он встал и принялся печатать сообщение на клавиатуре.

* * *

Автобус заехал в город, и Мино потерял из виду большой американский автомобиль. Подходя к мостику в парк, где должна была сидеть прорицательница, Мино купил perro caliente, сосиску с листьями салата в булке. Он призадумался о том, почему сосиску, поданную таким образом, называют «горячей собакой», но не нашел никакого вразумительного объяснения. Подобные названия сосисок, незнакомцы, фотографировавшие его, тот факт, что большинство людей в этом городе были никому не нужны, лишь еще раз укрепили его убежденность в том, что мир за пределами джунглей – сплошное безумие. До тех пор, пока у него был его дом, причал и Мария Эстрелла, подобные вещи его не волновали.

Гадалка сидела в небольшом фургончике, который цеплялся к автомобилю. Мино понял, что таким образом ее перевозят с места на место. Он почувствовал легкое разочарование: по рассказам папы Маджико у него сложилось некоторое представление о гадалках, и он был уверен, что они ездят на мулах. Но, видимо, тут был другой случай.

На двери фургона висел плакат с яркими печатными буквами, сообщавший, что за пять боливаров Мадам Мерчина прочитает по вашим ладоням ваше прошлое и даст полезный совет на будущее. Вокруг играли оборванные детишки, развлекавшиеся тем, что оплевывали прохожих красными липкими ягодами тетти из найденной на улице трубочки.

Мино мельком взглянул в маленькое окошко и увидел сгорбленную старушку у окна. Она была одна, и Мино постучал в дверь.

В полумраке фургона он увидел, как она кивнула ему и указала на стул. Мино неуверенно сел и положил на стол купюру. Старушка кивнула, на шее, в волосах и на ушах у нее заблестели золото и жемчуг. Ей, наверное, больше ста лет, подумал Мино, но взгляд у нее чересчур острый. Он почувствовал, что она видит его насквозь, словно он был сделан из прозрачного стекла. Мино выпрямился и посмотрел ей в глаза. И тут он оказался в западне. Ее глаза, словно пиявки, присосались к его глазам и держали его очень крепко, контуры вещей вокруг него размылись, неожиданно Мино оказался в желейном мире, и только два огромных зрачка удерживали все на месте.

Он плыл. Поднимался к поверхности и погружался в глубину. Он находился в толще воды посреди между всем и ничем. Он больше не был Мино Ахиллесом Португеза, у него не было рук, ног, головы, были лишь глаза, нет, не глаза, лишь…

– Мальчик, – сказал низкий хриплый голос, – дай мне левую руку.

Мино пробился сквозь толщу воды и вытянул вперед руку. В голове у него не было ни единой мысли.

– Мальчик, ты беспокоишься о будущем, о несказанных словах и непридуманных мыслях. Твои глаза принадлежат другому, принадлежат многим. Линии на твоих ладонях не умеют врать, и до этого я видела такую руку лишь однажды. Та рука не приходила ко мне. Это я должна была прийти к ней, украсть ее; мне пришлось ее отрезать. Я