Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг

его жители. Мино решил тщательно изучить повадки и привычки людей, прежде чем прийти к окончательному выводу о том, в чем, в общем и целом, заключается смысл существования этого города. Как он понял из книг, весь мир в основном состоит из больших и маленьких городов, так что он решил, что сможет сложить общую картину ситуации в мире, сидя в этой нише и внимательно изучая все происходящее. Под рубашкой у него были надежно спрятаны два ножа.

Поток проходящих мимо него людей сначала сбивал Мино с толку. Он не понимал, на что именно обращать внимание. Но постепенно он разработал определенную систему: например, он подсчитывал количество калек или вообще людей, у которых очевидно что-то болело. Считал проходящих мужчин с большими животами, обвисшими подбородками или свиными шеями. Считал вооруженных людей в униформе. Считал пары, мужчин и женщин, улыбавшихся и смеющихся вместе. Или ссорившиеся пары с кислыми выражениями лиц. Считал мальчиков-ровесников, красиво одетых и выглядящих так, словно они были заняты чрезвычайно важным делом. Считал тех, кто слонялся без дела и цели. Считал высокомерных неприятных девушек, так непохожих на Марию Эстреллу. Или тех, кто выглядел естественно и скромно. Считал гринго, но здесь их было немного.

Постепенно деталей стало слишком много, поэтому Мино купил себе блокнот с жесткой обложкой, куда стал записывать колонки цифр и важные моменты.

Через несколько недель он начал узнавать лица. Потоки людей повторялись, так что нового он уже ничего не узнавал. Вечно снующие туда-сюда муравьи. Бессмысленные муравьи.

Он стал уделять больше внимания лицам. Отыскивал в них ненависть и жестокость или страх и ужас. Или радость и равнодушие. Тысячи проплывавших мимо Мино лиц в его блокноте распределились следующим образом: шестьсот семьдесят одно лицо в колонке «равнодушие», сто сорок три лица в колонке «ненависть, жестокость», сто семьдесят два лица с выражением «страх, ужас или горе». А четырнадцать лиц оказались в колонке «радость».

Так Мино познакомился с городом и его жителями.

У себя дома по вечерам, когда Мария Эстрелла уходила домой к матери, под беспомощное трепыхание ночных мотыльков возле лампочки на террасе Мино листал свой блокнот, вспоминая лица. Или складывал цифры и обдумывал новые способы изучения города и мира.

Спустя несколько месяцев подобной работы, когда его стали все чаще прогонять с ящика в нише, Мино решил покончить со своим делом. Тем более он уже пришел к определенному выводу: большинство людей в этом городе, очевидно, были бесполезны. Они не приносили никакой пользы. Хуже муравьев. Военные без формы и оружия.

– Я люблю тебя, Мария Эстрелла, ты самая сладкая, самая добрая и самая терпеливая девушка на всем белом свете, – внезапно сказал Мино однажды, когда они ели бобы куно с рисом, красным перцем и крупными кусочками рыбы. – Я люблю тебя, я прыгну в море и утоплюсь, если ты когда-нибудь покинешь меня. Через два года, когда я стану достаточно взрослым, я женюсь на тебе, и мы нарожаем целую кучу детей. Я посадил в саду дерево анноны – это мы с тобой. Я назвал его Мами и поливаю каждый день.

Мария посмотрела на него большими хитрыми глазами.

– Женишься? Ты? И как же ты думаешь меня содержать? Тебе придется содержать и мою мать, скоро она постареет и не сможет работать, знаешь ли. Твоих боливаров хватит на год, не больше, и что же ты будешь делать дальше? Наколдуешь еще?

– Через два года, когда мне исполнится семнадцать, я вернусь в джунгли. Туда, где нет гринго. Я построю там деревню. Твоя мать может поехать с нами, там она забудет обо всем, связанном с солью. Она будет выращивать помидоры там, где растет беладонна. Наши дети будут играть с ручными краксами. В джунглях не нужны боливары, они все равно там сгниют.

Мино принялся очищать апельсин.

– Не знаю, querido. У тебя много странных идей. Я люблю тебя, мы ведь можем поливать Мами вместе?

Она быстро налила воду в кувшин и поправила ленту на волосах.

– Ты не хочешь жить со мной вместе в джунглях?

Мино внимательно смотрел на Марию, высасывая сок из апельсина.

– В джунглях опасно, – сказала она тихо и вылила воду на плитки. – Это не место для людей.

– Джунгли позаботятся о человеке, если тот позаботится о джунглях, – сказал Мино, вставая.

Очень хорошо сказано, подумал он.

Они вместе полили Мами и целовались, держась за руки, над зеленым кустиком, который вырастет в огромное дерево анноны.

Спустя несколько дней Мино собирался в город, чтобы поближе познакомиться с прорицательницей, которая показалась ему весьма интересной. И тут произошло нечто странное. Он закрыл все двери, спрятал ключ в потайном месте, о котором знали только он и Мария Эстрелла, и уже выходил из ворот в сторону автобусной остановки, как вдруг к нему подъехал большой американский автомобиль. Из него вышли двое мужчин, один из них был гринго, у обоих на шее висели фотоаппараты.

– Вас зовут Мино Ахиллес Португеза? – спросил один из них.

Мино ничего не ответил, просто стоял перед ними, зажав под рубашкой свои ножи. Гринго был низким и толстым, со ссадиной на носу, на которую все время садилась муха. Второй мужчина был одет в опрятный костюм одного цвета с песком на обочине за его спиной.

За несколько следующих секунд они сделали целую серию фотоснимков Мино; да он даже не успел среагировать, а направленная на него камера уже защелкала. Мино попытался дышать спокойно, думая о том, что, если бы на него были направлены не фотокамеры, а что-нибудь другое, один нож уже сидел бы в черепе одного из них, а второй по рукоятку вошел бы в толстое пузо, и они едва ли успели бы на что-нибудь нажать. Однако сейчас он оставил ножи на месте, отвернулся от мужчин, обошел автомобиль, пряча лицо от фотоаппарата. С чувством обретенного покоя он подошел к автобусной остановке ровно в тот момент, как к ней подъехал автобус. В заднее окно он видел, как огромный «Додж» проследовал за ним в сторону города.

* * *

«ОТЧ. СЕК. +10. ПРЯМОЙ КАНАЛ: Объект находится в «беседке» семь часов сорок пять минут. Результата по-прежнему нет. Она осознает, что полковник перешел к девятой фазе. У нее идет кровь, но она улыбается инфернальной улыбкой, когда боль достигает апогея. Данные по Варне, Баку и Стамбулу все еще уточняются, пока без результата. Ждем срочных указаний».

Уркварт крутил в руках очки в роговой оправе, лежащие на столе между ними. Гаскуань раздраженно нажал полдюжины