Обещай мне рай - Конни Брокуэй

— Только не говори, что она девственница! Ты ведь просто-напросто разорвешь ее! — Проведя рукой вниз по его брюкам, Дафна ухватилась за его мужскую плоть сквозь материю. — Она не выдержит, когда ты накроешь ее своим огромным телом.

Образ Кэт, лежащей под ним, когда он дает уроки страсти ее телу, заставил Томаса замереть. Он чувствовал руки Дафны на своем теле, однако его мысли были обращены к Кэт. К Кэт, которая с любопытством исследовала его тело. Которая трепетала, когда он позволил себе лишь слегка проявить страсть. Кэт не догадывалась, как он сдерживал себя в оранжерее. И она не должна узнать ни о его прежнем разгульном образе жизни, ни о его сексуальных аппетитах.

— Будет лучше, если мы останемся такими же, как были, для нашего удовольствия, — услышал он вкрадчивый голос. — Зачем страдать? Какой толк в благопристойности, когда она скоро найдет себе какого-нибудь ничтожного графа, который будет спать с ней раз в месяц? Я могу гораздо лучше удовлетворить твою страстную натуру, Томас, так как я тоже страстная женщина. Если эта девица любит тебя, то переживет. Другие девицы до нее смогли же пережить.

Теперь его рубашка была полностью раскрыта, и Дафна гладила его горячими руками, прерываясь лишь для того, чтобы расстегнуть его брюки. Томас ощутил прохладу воздуха своей обнаженной кожей. Он услышал, как Дафна резко втянула воздух, и почувствовал ее ногти на своем животе, ощутил ее поглаживания. Ее слова завораживали его.

А как же Кэт? Ведь она любит его. Он стиснул зубы, желая, чтобы ее чувственный образ исчез. Но он никуда не делся. Томас явственно представлял теплый взгляд ее глаз, ее ласковую улыбку, когда девушка обнимала его. Сценарий продолжал неумолимо развиваться. Томас как воочию ощущал ее мягкую кожу, силу своей страсти, которую она пробудила. Затем он увидел с мучительной ясностью, что ее желание угасает, перерастает в волнение и в конце концов в страх, в то время как его сдержанность, которую он постоянно сохранял, ежедневно встречаясь с Кэт, начала отступать перед магнетическим притяжением этой девушки. Он никогда не был способен как-то регулировать свою страсть, так сильно желал обладать Кэт. И ничего не мог с этим поделать.

Дафна права. Он не будет страдать. Ее влажный язык с чувственной неторопливостью проникал сквозь густые волосы на его груди. Томас открыл глаза и обнаружил, что его брюки уже расстегнуты. Дафна со стоном обняла его и прильнула всем телом. Он схватил ее за плечи, чтобы отстранить, однако, возбужденный ее стонами, невольно смягчился.

Внезапно Томас уловил какое-то движение и поднял голову. На мгновение ему показалось, что перед ним снова возник образ Кэт. Но он никогда не видел ее такой необычайно бледной, с выражением ужаса в серо-зеленых глазах. Вытянув вперед дрожащую руку, она, казалось, отталкивала то, что внезапно предстало перед ее взором.

Реальная, живая Кэт стояла в дверном проеме, и это ее фигура отражалась в зеркале. Из груди Томаса вырвался болезненный стон, и в тот же момент девушка исчезла.

Глава 13

Он был страшно зол. Но даже в гневе аналитическая часть его сознания безуспешно искала причину предательства, тот порыв, который побудил Сьюарда послать Кэт в его комнату. Это были не просто деловые разногласия, а личная неприязнь — жестокая и мстительная. Еще больше Томас злился на себя, ведь он допустил непростительную беспечность. Следовало распознать ненависть к себе Сьюарда, хотя тот старался скрыть се. Жизнь Томаса часто зависела от его способности понять мотивы, которыми руководствовались в своем поведении другие люди. Однако он так и не смог до конца распознать этого интригана.

Список того, что «следовало бы» сделать, представлялся ему в виде длинного перечня. Ему «следовало бы» раскусить Сьюарда и быть готовым к его предательству. Ему не «следовало бы» доверять Кэт заботам Сьюарда в Павильоне. Ему «следовало бы» знать, что открытая дверь в его номере была своеобразным, приятно возбуждающим вызовом для такой женщины, как Дафна. Ему «следовало бы» уйти из комнаты при первых попытках француженки соблазнить его.

Его неосмотрительность сделала его соучастником собственного предательства. Однако, видит Бог, главный виновник — все-таки Сьюард. Томас готов был порвать его на куски. Может быть, это помогло бы в какой-то степени облегчить неослабевающую боль, которая не оставляла его с того момента, когда он увидел искаженное ужасом лицо Кэт в тусклом зеркале и оттолкнул от себя Дафну.

Та съежилась и в страхе отпрянула от разъяренного зверя, в которого на глазах превратился ее бывший любовник. Затем быстро выбежала из комнаты, когда он поднял тяжелое кресло и ударил им о стену, расщепив его на части. Она хорошо понимала, что он мог бы присовокупить еще и убийство к своим прочим грехам.

Томас провел оставшуюся часть ночи в темноте, сидя в кресле у давно погасшего камина. Его компаньонами были только бренди и холодный морской воздух. Время тянулось бесконечно долго, убийственный гнев сменился отчаянием. Он потерял Кэт. Не только ее физическое присутствие, но и ее привязанность, ее уважение.

Томас знал, что она никогда больше не будет с ним, однако надеялся сохранить хотя бы ее хорошее отношение. И в будущем он тешил бы себя мыслью о том, что они когда-нибудь снова встретятся и она улыбнется ему. Томас закрыл глаза, не заметив, что слишком сильно сжал бокал и тот в его руке раскололся на части.

Образ Кэт преследовал его. Невинная девчонка, так настойчиво стремившаяся приобрести полезный опыт, нарушила основной жизненный закон: никому не доверяй. А она готова была отдать свою душу ему: распутному повесе, шпиону. Из его горла вырвался хриплый звук. Теперь ему нечего сказать Кэт, ничто не сможет заставить ее забыть то ужасное зрелище, которое предстало перед ней. Томас знал только, что обязательно должен увидеть девушку, выдержать ее презрение, заставить ее высказать боль, которую он причинил ей. Тогда, может быть, ей станет легче.

Он ждал, не представляя, как много прошло времени, пока не услышал первые шаги служанок отеля, разносивших горячий шоколад и тосты гостям. Томас подошел к комнате Кэт и постучался.

Ответом была тишина. Он снова постучал ладонью в дверь. Никакого ответа.

— Может быть, я все-таки открою, миледи? Возможно, это горничная принесла чай. О, мэм, пожалуйста, вам необходимо подкрепиться, — услышал он голос Филдинг по другую сторону двери. В ее голосе чувствовались беспокойство и мольба.

Ответа Томас не разобрал, он прозвучал слишком тихо.

— Я вас прекрасно понимаю, — услышал он снова голос горничной. — Но вы должны позволить мне принести вам какую-нибудь еду. Я быстро выскользну…