В тени славы предков - Игорь Генералов

— Нам надо управиться за час. Тогда мы успеем отплыть, пока борнхольмцы не собрали подмогу.

Ходко шли по накатанной дороге, солнце, набирающее силу после зимы, припекало. Хёвдинги окриками подгоняли отстающих. Растягиваться нельзя — в преддверии схватки нужно успеть исполчиться. Каждый хёвдинг мечтает набрать в войско больше людей, тогда и по чужой земле возможно ходить так же неспешно и уверенно, как по своей, балуясь силой, не опасаясь гнева защитников. Стыдно двум конунгам разорять чужое гнездо залётными пугливыми сороками. Владимир и вовсе не хотел себе славы разорителя Боргундархольма, и его теперь, по его же желанию, называли новым непривычным именем — Фроди.

Дорога, ведущая в глубь острова, раскатанная, и ошибиться трудно даже без проводника. Село с высокими рублеными домами, широкими дворами, расположилось на склоне холма, растекаясь по подножию пахотными полями. С села хорошо просматривались окрестности, и викинги, выйдя из леса, оказались как на ладони. Ивар, как набольший хёвдинг, выбранный на этот набег, велел остановиться, собрать плотный строй. Даже если никого нет, осторожность лишней не будет. Владимир молодыми острыми глазами пристально оглядывал село. Сначала вроде как показалось, потом точно разглядел шевеление людей. Среди викингов пошёл гул осторожного обсуждения.

— Держать строй! — неожиданно крикнул Ивар, и вовремя: дюжина стрел быстрыми осами впилась в подставленные щиты. Защитники села больше не прятались, выбежали навстречу находникам плотной оружной толпой. Их было более сотни против семи десятков викингов.

— Если среди них хотя бы четверть опытных воинов, многие из нас попадут сегодня в Вальгаллу, — молвил Токи Плешивый, разглядывая бегущих мужиков подслеповатыми глазами.

— Не надо было упускать людей из других сёл, тогда здесь их никто бы не предупредил, — проворчал Кальв. Владимир чуть присел, полностью скрывшись за круглым щитом; меч надёжно сидел в деснице, облитые железом плечи кметей придавали уверенности.

Схватка была быстрой и жестокой. Чья-то сулица воткнулась в щит Владимира, сделав его тяжелее. Маленький строй содрогнулся от натиска борнхольмцев, но не развалился. Рослый седобородый муж в шеломе, покрытом на вмятинах ржою, попытался достать Владимира из-за щита рогатиной, присев и ударив по ногам. Владимир на полшага высунулся из строя, с силой опустил меч. Мужик страшно заорал от боли. Князь, стараясь не смотреть, отступил назад. Что-то ударило в щит, едва не опрокинув его на спину, кмети тут же закрыли Владимира от чужого железа. Звон боя неожиданно прекратился, оставив на поле стоны раненых. Борнхольмцы бежали, избавляясь на ходу от всего, что мешало спасать свою жизнь.

В глубь села не пошли, опасаясь, что борнхольмцы снова сплотятся и дадут отпор, а там уже не чистое поле и можно стрелять по находникам с крыш домов или из-за тына. Разграбив и запалив крайние дома, нашли возы и лошадей, положив туда добычу и раненых.

На кораблях ждали с нетерпением, похлопывали по плечам вернувшихся товарищей, шутили. Хвост, сплёвывая сквозь зубы, сказал Владимиру, оскалясь:

— Поздравляю, княже, с первой взятой жизнью.

Владимир не ответил, окликнул Олава:

— Доволен ли ты, конунг?

— Я хотел сделать больше для того, чтобы меня здесь запомнили, — степенно, подражая старым хёвдингам, ответил Олав, — но мы взяли больше, чем потеряли, и я доволен.

Ветер дул с моря, поэтому мачты даже ставить не стали. От берега старались отойти быстрее, потому, несмотря на усталость, гребли в полную силу. Отойти бы вёрст на пять-шесть, и погони можно будет не опасаться. Владимир, стоявший на носу, одновременно со свеями, шедшими впереди, заметил два драккара, стремительно выскочивших из-за скалистого берега, что грозящим кулаком выступал в воду.

— Ждали, леший их задери, — выругался прямо в ухо Владимиру подошедший Хвост.

— Зато, если мы их одолеем, Олава-здесь надолго запомнят. Нужно крикнуть ему, чтобы не переживал, — усмехнулся князь.

— Не уйдём, они быстрее, — заключил Хвост.

— У Кальва с Иваром быстрее корабль, но они не спешат избегнуть боя, — молвил Владимир, наблюдая, как драккар сыновей ярла разворачивается, чтобы теснее прижаться к словенам. Олав сушил вёсла, ожидая, когда борнхольмцы завяжут бой. Неизвестно, на кого они навалятся первыми, и Олав собирался прийти на помощь.

Драккары борнхольмцев, будто акулы, собирающиеся напасть на жертву, замедлили ход, прошли полукругом. Рыжий, как пламя, со всклоченной и спутанной ветром бородой борнхольмец, прижав ко рту руки лодочками, прокричал:

— Кто вы такие?

— Сыновья Олава-ярла из Упланда, с нами сэконунг Олав и хёвдинги Фроди и Ульвхалли! — ответил Ивар.

— Я Сигурд Рыжий и со мной хёвдинг Торир Палёный, — снова прокричал борнхольмец и начал ёрничать: — Сэконунг на вендских лодьях? Видать, боги не любят его, но хорошо, что он с вами, — Ньёрд будет рад такому подарку!

На драккарах борнхольмцев Рыжего поддержали криками и смехом.

— Ты одолей сначала! — озлился Кальв. — Я клянусь, что ты сам с моей помощью отправишься к Ньёрду, а твой грязный язык я скормлю собакам!

— Не давай пустых клятв, упландец!

Но Кальв его уже не слушал. Широко размахнувшись, он с яростью метнул сулицу. Стоявший рядом с Рыжим кметь принял её на щит.

— Я ещё ни разу не бился на кораблях, — сказал Владимиру Хвост, затягивая под подбородком ремень клёпаного шелома, — надеюсь, что это не сложнее, чем на земле.

Драккар Рыжего уже сцепился кошками с кораблём сыновей ярлов, викинги перед неизбежным боем поливали друг друга стрелами. Второй драккар борнхольмцев, верно, принадлежащий Ториру Палёному, неспешно приближался к словенам, то ли опасаясь Олава, то ли раздумывая, стоит ли помочь Рыжему или всё же кинуться на словен.

— Покончим с ними быстрее, а потом поможем Ивару, — предложил Хвост. Владимир смотрел то на борнхольмцев, то на драккар сыновей ярлов, куда уже валились с криками люди Рыжего.

— Нет, — отверг Владимир, — Ивару мы поможем сейчас.

— Нам всем придётся драться на одном корабле! Бросить лодью, что ли?

— Хер с ней! Если одолеем, один драккар наш. Вперёд! — яростно бросил князь.

Палёный поздно понял задумку словен и потерял момент, когда мог одним сильным броском проехаться по вёслам, выламывая руки гребцам, устремился вслед новгородцам. Драккар сыновей ярла истошно орал множеством людских глоток и железным звоном оружия. Викинги Ивара и Кальва сопротивлялись отчаянно, и на драккаре Рыжего оставалось десятка два человек, пытавшихся влезть в драку к упландцам, драккар которых и так просел от множества людей.

Кормщик Радота Ляд, не раз ходивший по Ильменю и Варяжскому[146] морю, так круто развернул лодью, что словене едва успели убрать вёсла. Корабли сильно ударились бортами, повалив с ног своих и чужих. Кмети, прикрытые от стрел щитами товарищей, притянулись кошками к драккару.

— А-а-а!

Словене, закованные в добротное железо, перепрыгивали через борт. Владимир схватился сразу же с молодым безусым викингом в саксонском шеломе с широкой стрелой и кожаной бармицей, из-под которой выбивались пряди светлых волос. Борнхольмец быстро и ловко ударял мечом, стараясь достать князя по ногам и голове. Владимир едва успел прикрыться от некоторых ударов, но парню явно недоставало опыта, и князь угадал следующий удар по ногам, отпрыгнул в сторону, шагнул викингу за спину, ударил, выбросив вперёд плечо, стараясь достать пытавшегося увернуться парня. Стегач разошёлся тёмным шрамом, быстро наполнявшимся кровью. Парень свалился на одно колено, пытался подняться. Владимир занёс клинок для нового удара, глянул в мутившиеся болью ясно-голубые глаза борнхольмца и, зажмурив глаза, нанёс удар.

Словене, пользуясь численным превосходством, одолевали, прижав борнхольмцев к борту. Драккар раскачивало от бегающих по палубе людей, и Владимир подумал: каково драться, если волны на море выше? Краем глаза увидел, как один из кметей кувыркнулся за борт, тяжёлая кольчуга сразу же потащила его на дно. Шустрый воин Гридя Ухарь, обрубив с верёвки якорь и обхватив его обеими руками, бросился за борт, туда, где пропал его товарищ. Оба вскоре показались на поверхности, фырча и отплёвываясь.

— Тащите, тащите!

Кметей подняли из воды, те тут же свалились на палубу, тяжёлые от намокших подкольчужников. Схватка на корабле Рыжего была скоротечна, но Торир Палёный должен был уже лезть к ним со своими викингами. Владимир обернулся, быстро найдя глазами драккар Палёного. Борнхольмцы тянули к себе лодью Олава, викинги конунга яростно пытались обрубить кошки и засыпали людей Торира стрелами и сулицами.

— Молодец, Олав! — Владимир ударил кулаком по борту.

— Дальше куда? Я не отличу свеев от борнхольмцев, — Хвост показал обнажённым мечом в сторону боя на корабле сыновей ярла. Но борнхольмцы, зажатые с двух сторон словенами и упландцами и к тому же потерявшие в битве Сигурда Рыжего, пали духом и в отчаянии попытались очистить свой корабль от кметей Владимира. Ободрившиеся упландцы с криками посыпались за борнхольмцами. У Владимира запестрило в глазах и будто сдавило дыхание от враз возникшей тесноты. Оказавшись лицом к лицу с каким-то викингом, ударил мечом. Тот успел поднять щит, проорав: