Черные Вороны. Паутина - Ульяна Соболева

Давно не напивался один до чертей, а сейчас смотрел как тает на глазах виски и понимал, что не могу успокоиться. Мне ее слова весь мозг прожгли. Они как на повторе звучали снова и снова. Глаза эти кристально-чистые и слова о любви. Наивные и нежные. Дура мелкая. Сама не знает куда лезет. Любит она…И я готов был поверить потому что сама в это верит. Только надолго ли? Когда мне надоест, что я буду с ней делать? Ведь надоест…Должно надоесть. Как всегда надоедало с другими. Только с ней не так. С ней, блядь, все не так.

Видел, как провожает взглядом, когда в машину чемодан забрасывал. Слова больше не сказала. Все поняла. Умная девочка. Только я сам нихрена не понял. Мне просто херово до такой степени, что хочется подраться до крови, выбить кому-то зубы и свернуть пару челюстей, и чтобы меня отпрессовали. Превратили в кусок мяса, который валяется под капельницами и от физической боли грызет подушку. Выйти из комы этой под названием эмоции. Чтоб не хотелось тачку завести и рвануть к ней, выдернуть из шелка мягкой чистой розовой постельки и долго жестко трахать на полу, в ванной, на подоконнике. Везде. И чтоб повторяла мне, что любит. Вот этим тихим голосом, чтоб в глаза смотрела и повторяла мое имя. Я много всего от женщин слышал от «я хочу тебя» до «я тебя ненавижу, мразь». И о любви говорили, но я ее только слышал, но не видел, не чувствовал, а сейчас меня ударной волной от ее эмоций на части разрывало. Я в глазах ее это читал, в стонах, в дрожащих ресницах, в том, как щекой о руку терлась и губами проводила по пальцам, словно кайфует от простого прикосновения. Говорит на нее никто так не смотрел? Это на меня никто так не смотрел, и я понимаю, что я за этот взгляд убить готов. От него в зависимость попадаешь. От всего, что ее касается. Даже от запаха. Наваждение, блядь!

Сотовый зазвонил неожиданно, и я протянул руку, делая еще один глоток виски.

Отрезвел слегка, как только понял, кто звонит.

— Я подумала… мне, да, нужна ваша помощь. Я могу к вам приехать?

— Записывайте адрес, Татьяна.

Я сидел в кресле, прикрыв глаза и вытянув ноги, лениво пуская дым от сигареты в потолок и поглядывая на голую женщину в моей постели. Не собирался ее трахать сегодня, да и в ближайшее время так точно, но меня раздирало от неудовлетворенного желания и ярости. Я просто не понял сам как это произошло. Взял ее прямо в прихожей, развернув к зеркалу, задрав юбку и, наклонив над комодом, просто отымел. Без долгих ласк, поцелуев и подготовки. Оставил ей пару синяков на заднице и на горле, но ее видимо все устроило. Правда она пыталась немного повырываться, дать пощечину, когда сдирал с нее пиджак и блузку, но, когда я вошел в нее все сопротивление немедленно прекратилось. Орала подо мной, как резаная, содрогаясь от оргазма и сейчас эта, такая скромная на первый взгляд, мадам валялась на моей постели и тоже курила, потирая синяки на шее.

Мне дико хотелось выставить ее за дверь и нажраться вусмерть. До глюков и зеленых чертей. Чтоб не думать. Выпасть из реальности на неделю адского запоя и беспредела. Раньше помогало. Шлюхи, виски или кокс. Нирвана после которой собирал себя по кусочкам, но оживал всегда.

— Не слишком ты обходителен для первого раза, я вообще-то приехала поговорить — голос Татьяны отвлек от мыслей, и я посмотрел на женщину. Как же все они раздражают после секса, особенно вот эти довольные лица и жажда продолжения любой ценой. Ей явно понравилось, а мне по хер понравилось ей или нет. Я сбросил напряжение и теперь мог спокойно думать о том, что мне делать с ней дальше и в какое русло направить нашу беседу. Неожиданно она мою голову свалилась. Я люблю быть готовым к таким визитам, но и отказать не мог. Слишком много всего на Графа повесили.

— Мы поговорили. Ты очень красноречиво стонала, а я все понял. Хотела цветы и конфеты?

— Ну пару раз бы сводил куда-то, познакомиться поближе — натянула на себя простыню и села на постели. Красивое тело, не первой свежести, но красивое. Видно, что ухаживает за собой. И явна была голодная. Пару месяцев точно никто не трахал. Нет, я не испытывал жалости. Давно уже никого не жалел по жизни. Да, она в хреновой ситуации и я всего лишь хотел это использовать по максимуму. Меня мало волнует моральная сторона вопроса. У нее есть то, что всем нам нужно и я получу это любой ценой. И мне плевать на ее дочь, проблемы и на нее саму в частности, но я готов проявить участие и побыть ее добрым волшебником, жилеткой и даже психологом. Любой каприз за ваши… эммм…возможности.

— То есть если свожу, например, завтра — это что-то изменит? Или после ресторана ты кричишь громче и кончаешь ярче? Тебя возбуждают столики и публика? Или еда? Мы можем совместить, и я оттрахаю тебя прямо в ресторане.

— А ты та еще циничная сволочь? — то ли злиться, то ли восхищается.

— Не отрицаю. Как, впрочем, и ты не маленькая пугливая девственница. Каждый прекрасно знает, чего он хочет получить. Зачем растягивать приятное? М? Иди сюда.

Я поманил ее пальцем к себе, и она подошла, скользя простыней по полу. Люблю, когда они такие сговорчивые и послушные. Любовница прокурора явно дрессированная. Понимает, что от нее хотят с полуслова. Обхватил за талию и усадил к себе на колени.

— Ну что, Татьяна, обсудим условия нашей сделки? Перейдем к теории? Практическую часть мы уже закрепили.

Я провел пальцем по ее ключицам и посмотрел ей в глаза — думает. Тоже смотрит на меня. Взвешивает насколько мне можно доверять и стоит ли вообще. Умная. На секс не купилась и это уже становится интересным.

— Мне нужны гарантии. Я в том положении, когда не могу доверять только практической части, Макс. Мне этого мало.

— Для того чтобы дать, — я прижал ее к себе сильнее, — тебе гарантии мне нужно знать, что именно ты можешь мне предложить. Есть ли у тебя то, что нужно мне.

— А что тебе нужно?

— Все, что могло бы мне помочь закопать господина прокурора так глубоко, откуда его ни одна собака не откопает. Допустим некий компромат. Ты же столько лет с ним работаешь. Должно же быть нечто скользкое…на чем господин прокурор мог бы поскользнуться и бац… разбить себе голову.

Она продолжала смотреть мне в глаза:

— А потом он закопает так же глубоко и меня и мою дочь?

— Мы сможем тебя защитить. Я уже говорил тебе об этом. Мы позаботимся о тебе и о твоей дочери.

— Как? От пули снайпера мало кто защитить может. У него мой ребенок. Он крепко держит меня на привязи. Вы ничего не сможете сделать. Я уже все испробовала.

— Если ты так считаешь, то зачем пришла? Или есть предложение?

Снова зазвонил мой телефон, и я легонько столкнул ее с колен, прошел голый через всю комнату и, увидев, что звонок от брата, ответил, бросив быстрый взгляд на Татьяну, которая села в кресло и рассматривала следы от моих пальцев на руке.