Черные Вороны. Паутина - Ульяна Соболева

Самое мерзкое, что я видела его насквозь. Все пороки, грязь, мрак и все равно хотела. Без иллюзий и вознесения на пьедестал, я как-то внутренне чувствовала, что он меня сожжет дотла. Видела в его глазах приговор, наверное, вот так смотрят в глаза собственной смерти и вопреки здравому смыслу идут ей навстречу или ступают с головокружительной высоты вниз потому что бездна манит. Слишком хорошая для него? Так он сказал? Маленькая?

Примерная? Нежная и чистая? Это он меня не знает. Ничерта обо мне не знает. Думает я наивная? Да я столько дерьма, грязи и тьмы видела, что он даже не подозревает. Я просто похоронила ее внутри, глубоко потому что он заставил поверить, что я ему небезразлична. Но она живет там — густая, черная и по ночам я слышу, как она ползет по стенам подбираясь к моей постели, как шепчет мне страшным голосом, что может меня сожрать, если я открою глаза. Только рядом с ним я переставала ее бояться…Возможно, чувствуя, что его тьма страшнее моей, сильнее. И меня тянуло в него. Непреодолимо, дьявольским магнитом. Зализывая рану за раной, я рвалась опять на растерзание и ничего не могла с собой поделать. Пока внутри что-то не щелкнуло, и я не поняла, что хочу открыть глаза и встретиться с собственными демонами лицом к лицу. Не хочу больше их держать цепями. Я не такая, какой они все меня видят.

Бывают мгновения, когда человек полностью меняется, что-то случается с его сознанием и он становится другим. Я сама не знаю, как протянула руку к сотовому и набрала Славика. Хамовитого и оторванного мачо нашего курса «трахаю все что движется». Каждый день новая телка. Фотограф, возомнивший себя гениальнейшим мастером своего дела, на самом деле продвинутый мамочкой в модельный бизнес. Эдакий ноль без палочки с огромными протекциями и увесистой крышей.

Иногда для поднятия самооценки нужны именно мужские глаза и раболепное восхищение. Или Игра. Вкусная, жестокая игра, когда адреналин рвет вены и хочется испытывать свои собственные пределы. Как далеко могу зайти и что могу себе позволить. Отпустить контроль, чтобы снова его подхватывать, когда кажется, что все уже давно из-под него вышло. Так как Беликов немного выбыл из строя, да и надоел мне до тошноты — я выбрала Славика. С садистким наслаждением и какой-то долей презрения к себе я ехала на фотоссесию и понимала, что вечер щелканьем камеры не ограничится, а мне стало все равно — я хотела доказать себе, что могу нравиться мужчинам. Конечно Славику до Макса далеко, да и не мужчина, а парень, но девки в универе по нему сохли. Альфа-самец с завышенной самооценкой, неизменной сигаретой в зубах, татушками по всему телу и лицом с глянцевой обложки. Сладкий, зазнавшийся гавнюк. Легкий и в тоже время непростой квест. Он часто пытался зажать меня в коридоре и так же часто шел на фиг. Называл Снежной королевой и зарвавшейся сучкой, потому что не «клевала» на его непокобелимость. Я буквально слышала, как за всем этим пафосом звенит пустота. Не вкусно, не интересно. Насквозь вижу все что может мне дать. Да там и давать нечего и взять. Это с Максом я никогда не знала, о чем он думает, никогда не понимала, что прячется за этим стремительно меняющимся взглядом. То ледяное безразличие, то обжигающий голод, то дикая, животная ярость и никогда не ясно, что скажет и как поступит. Непредсказуемая стихия. Никаких прогнозов. И меня манило именно в этот хаос. Словно, я частичка его вселенной, стремящаяся домой.

Когда Славик ответил мне — вдали слышался женский смех и гремела музыка, голос Славика такой хрипловатый, словно припорошеный наркотической дымкой вызвал стойкое отвращение. Так и представила его в окружении идеальных девайсов для секса — самок, жаждущих славы на подиуме и готовых раздвигать ноги по первому свисту Славочки.

Он заржал прямо в трубку и издал характерный звук — так тянут коктейль через соломинку. Неизменный праздник жизни и пустота. Никчемность во всем существовании. Когда все заработано не тобой, достигнуто не тобой, а ты лишь жрешь сливки с чужого труда и при этом мнишь себя хозяином жизни. Такие лет в сорок кончают самоубийством, потому что пустота она страшнее любой боли и проблем. Вот так красиво маскируют фразу «бесится с жиру» — депрессия.

— Кто это?

— Дарина.

— Какая?

— Снежная королева, Слааавииик. Ты мне визитку как-то сунул. Так вот — хочу, чтоб ты меня…, - намеренная пауза, которая явно заставит его нарисовать кучу грязных картинок, — пощелкал.

— Помню. Что вдруг решилась?

— Растаяла вдруг. Вспомнила глаза твои прекрасные и потекла. Захотелось на досуге перед камерой твоей повертеться.

— Прям вдруг потекла?

— Насквозь мокрая, Славик.

Задумался. Видать куда-то вышел и голоса стихли.

— Опыта нет насколько я помню?

— В чем? Как мокреть или таять? Ну вот как раз прохожу практику. С тобой. Поможешь?

— Опыт в съемках? — его голос звучал глухо, и я уже представляла, как он предвкушает все то, что я ему сейчас обещала этой провокацией.

— Нет, был бы опыт меня б давно щелкали те, кто покруче тебя, Зиновьев, — отрезала я, — короче, ладно, это паршивая затея. Забудь.

Да! Отобрать и он захочет еще сильнее.

— Стоп! Я такого не говорил. Значит так у меня с утра девочки с кастинга я тебя между ними отщелкаю. А потом рванем на вечеринку, ты как, свободна, королева?

Да никак, мне все равно хоть к черту лысому лишь бы мозги так не кипели.

— Что за вечеринка?

— У одного олигарха на даче. Устраивает бег с препятствиями на тотализатор. Любитель пощекотать нервы.

Я все еще смотрела на свое отражение с размазанными глазами и сумасшедшим взглядом.

— Ну так как? Или испугалась? М?

— Поехали!

Он присвистнул от неожиданности.

— Да ладно! Ты не пошутила?

— Нет. Пользуйся пока я добрая.

— Охренеть. А как же Ромео?

— Ему нос свернули недавно — фейс контроль не пройдет, — я злорадно хохотнула и Славик тоже.

— Слыхал родственник твой постарался.

— А ты моих родственников боишься?

Засмеялся, но как-то нервно.

— Ты ж не с родственниками приедешь.

— Нет, одна.

Я слышала, как его позвали, и он тут же засуетился.

— Значит так завтра в шесть вечера у меня в студии. Адрес на визитке. Внизу скажешь, что ко мне. Не пропустят — позвони я спущусь. Все, давай, меня ждут великие дела.

— Смотри не сотрись от такого количества великих дел.

— Не переживай — захочешь и на тебя останется.

— Да уж сделай милость — оставь и мне кусочек.

— Я оставлю тебе самые сливки, детка.

И сейчас я стою у зеркала, а какая-то гримерша с фиолетовыми волосами, покрытая татушками с розами и черпами, красит мне глаза черным карандашом, превращая их в нечто громадное и неестественно яркое. Как у куклы.