Так далеко, так близко… - Барбара Брэдфорд

— Умерла.

— О Джек, прости. Какой ужас! Но ведь она наверное, была сравнительно молода? Отчего же она умерла?

— Несчастный случай. То есть, все считали, что это несчастный случай. Она упала с лестницы в подвале на ферме у Себастьяна. Мгновенная смерть. Она сломала шею.

— Почему ты говоришь «все считали, что то несчастный случай»? И таким странным тоном! Как будто ты сам так не думаешь? — Кэтрин внимательно смотрела на меня.

Я промолчал и отвел глаза.

— Ты думаешь, ее убили?

— Я никогда не знал, что думать, — ответил я наконец, поворачиваясь к ней. — Странно, что она пошла в подвал. Рано утром. Но если ее толкнули, кто мог это сделать? Кому это понадобилось? Себастьян был в Нью‑Йорке. По делам. На ферме был Элдред. Дворецкий. Мы были здесь. Люциана и я. И ее нянька. И экономка. Себастьян приехал около семи. Из Нью‑Йорка. Он сказал, что хотел приехать пораньше, чтобы покататься с Антуанеттой верхом. Я часто думал обо всем этом.

— Ты полагаешь, что это Себастьян толкнул ее?

— Не знаю. Я раньше никому не признавался в своих сомнениях. — Я глубоко вздохнул. Потом сказал, словно в воду бросился: — Он мог.

— Но почему?

— Не знаю.

Кэтрин покачала головой.

— Тень Эми Робсарт.

— Кто эта Эми Робсарт?

— Она была замужем за лордом Робертом Дадли, и восьмого сентября 1560 года ее тело нашли у подножия лестницы в Камнор Холле, где она жила. Ее смерть вызвала ужасный шум в те времена, стала чем‑то вроде притчи во языцех и потрясла всю Англию. Видишь ли, Роберт Дадли был очень близким другом английской королевы Елизаветы. Они были знакомы с детства, он был ее любимым товарищем, всегда рядом с ней. Став королевой Англии, она осыпала его всяческими милостями, она занимал должность при дворе и был шталмейстером…

— И говорили, что он был любовником королевы. Если я верно помню историю Англии, — вмешался я.

Кэтрин кивнула.

— Эта так. Смерть Эми таинственна, и ко‑кто попытался обвинить Роберта Дадли. Подозревали даже королеву. Но поскольку в тот день сэр Роберт был при дворе, лично он не мог быть замешан в преступлении.

— Но он мог нанять кого‑то… ты это хочешь сказать?

— В общем, да. Ставка была слишком велика.

— В каком смысле?

— После смерти жены Роберт Дадли стал свободен. Он мог жениться на королеве.

— А разве это возможно?

— По конституции, да. И королева любила его. Также как и он ее. Но Елизавета Тюдор не хотела выходить замуж. Они ни с кем не хотела делиться властью. Во всяком случае, я думаю, что он не имел отношения к смерти своей жены. Как и королева. елизавета была слишком умна, чтобы участвовать в таких делах. Ты, конечно, знаешь, что у меня докторская степень по истории Англии, но я никогда не говорила тебе, что моя специальность — эпоха Тюдоров. Я пришла к заключению, что Эми Робсарт Дадли убила себя сама. У меня об этом была большая статья.

— Потому, что ее муж был любовником королевы?

— Нет. Известно, что у нее был рак груди. Она была смертельно больна и, должно быть, осознавала это. Во всяком случае, я так полагаю. Она покончила с собой, бросившись с лестницы.

— Но Антуанетта не была больна, — заметил я, размышляя вслух. — Вскрытие это показало бы. Поэтому, скорее всего, ее смерть все‑таки всего лишь несчастный случай.

— Наверное. Я не знала твоего отца, но я очень сомневаюсь, что он мог совершить такое преступление. Или нанять кого‑то, кто сделал бы это. Зачем? Какие у него могли быть мотивы? Женат на Антуанетте он не был, если бы он захотел с ней порвать, он мог сделать это достаточно легко — просто расстаться с ней. И не было нужды прибегать к преступлению.

— Ты права, дорогая.

Кэтрин придвинулась ко мне, обняла и прижалась ко мне.

— Ты, наверное, с тех пор только и думал об этом? Не надо, перестань.

— Постоянно думал, ты угадала, — согласился я.

Тут Кэтрин выбралась из постели и пошла в ванную.

Я лежал и размышлял о своем отце. Лучше бы она не вспоминала о нем, по крайней мере ночью. Мы ведь обсуждали это дело полдня с тех самых пор, как позвонила Вивьен.

Я тяжело вздохнул: все это мне порядком осточертело. Хорошо, что Вивьен собирается на этой неделе в Нью‑Йорк. Там она вцепится в кого‑нибудь со своими расспросами и оставит меня в покое. По временам Вивьен доводит меня до бешенства.

Кэтрин вернулась, скользнула в постель, обвилась вокруг меня, чмокнула в щеку.

— Ведь тебе больше не хочется, милый? — она взяла из моих рук бутылку бренди и поставила ее на столик рядом с кроватью.

— Ну… — начал я, но она губами остановила поток моих слов.

Она начала целовать меня, сначала легко, потом ее поцелуи стали жарче, страстнее. Ее язык ласково и легко коснулся моего. Я поцеловал ее, сжал в объятиях и перекатил на себя. Ее лицо словно светилось надо мной. Так мы лежали какое‑то время, мне было удивительно хорошо и покойно. Потом я чуть отодвинулся в сторону, обхватил рукой ее тяжелую грудь и прижался губами к соску. Кэтрин слегка застонала и откинулась назад.

Спустя минуту она приникла ко мне и начала медленное и упоительное путешествие по моей груди и животу. Она касалась меня губами, целовала, ласкала языком, опускаясь все ниже и ниже. Словно со стороны я услышал свои стоны. Кэтрин — удивительная любовница, воображение у нее богатейшее. Безмозглое траханье не в ее стиле, к счастью.

Ее длинные волосы рассыпались по моим ногам, теперь она целовала меня, совершая губами сладострастные круги. Я закрыл глаза, я погружался в ее тепло и нежность. Обычно я воспламенялся через несколько мгновений после того, как она начинала ласки. Сегодня этого не произошло. Я был бессилен.

Предварительная игра затянулась, я быстро понял это. Кэтрин устала. Вдруг, подавленный, злясь на себя самого, я остановил ее попытки помочь мне. Я ласково отстранил ее от себя.

Она посмотрела на меня удивленно.

— Я сейчас, — пробормотал я и направился в ванную.

Заперев дверь, я прислонился к ней.

Дышать было трудно. Ужасное, знакомое, мерзкое чувство охватило меня. Я хорошо его знал. С минуту мне казалось, что меня вырвет. Бренди. Я чувствовал дурноту, головокружение. Я старался побороть их. Наконец, все прошло, пока я стоял в темной ванной, схватившись за дверной косяк.

Я не могу. Опять. С Кэтрин у меня было такое только два раза до этой ночи. В начале нашей связи. С тех пор не повторялось. Я уже почти поверил, что все в порядке. Значит, нет. Дерьмо, пробормотал я. Закрыл глаза. Дерьмо, повторил я.

Наконец, паника прошла. Я немного успокоился. Зажег свет, подошел к умывальнику. Плеснул на лицо холодной воды, вытерся и уставился на себя в зеркало.