Гарри Поттер и Реликвии Смерти - Джоан Роулинг

Когда она ускользила вслед за своим отцом, Гарри вновь заметил Рона, в руку которого вцепилась очень старая ведьма. Ее длинный клювообразный нос, красные ободки вокруг глаз и розовая шляпка с перьями придавали ей вид рассерженного фламинго.

— …и волосы у тебя слишком длинные, Рональд, в какой–то момент мне показалось, что ты Джиневра. Черт побери, во что это обрядился Ксенофилиус Лавгуд? Он похож на омлет. А ты кто такой? — пролаяла она, обращаясь к Гарри.

— Ах да, тетушка Мериел, это наш кузен Барни.

— Еще один Уизли? Вы плодитесь как гномы. А Гарри Поттер разве не здесь? Я надеялась с ним познакомиться. Я думала, он твой друг, Рональд, или ты всего лишь хвастался?

— Нет — просто он не смог прийти…

— Хмм. Нашел повод, значит, да? Похоже, он не столь безнадежен, как выглядит на фотографиях в прессе. Я только что объясняла невесте, как правильно носить мою тиару, — громким голосом сообщила она Гарри. — Гоблинская работа, знаешь ли, и хранилась в моей семье веками. Она красивая девочка, но все–таки — француженка. Ну ладно, ладно, найди мне хорошее кресло, Рональд, мне уже сто семь лет, и мне не следует оставаться на ногах слишком долго.

Проходя мимо Гарри, Рон многозначительно на него посмотрел. Назад Рон не появлялся довольно долго; в следующий раз, когда они встретились у входа, Гарри проводил к своим местам еще дюжину посетителей. Шатер был практически заполнен, и очередь снаружи наконец–то рассосалась.

— Просто кошмар эта Мериел, — выговорил Рон, вытирая лоб рукавом. — Она раньше каждый год на Рождество приходила, затем, слава богу, она оскорбилась из–за того, что Фред и Джордж за обедом взорвали навозную бомбу у нее под стулом. Папа все время говорит, что она их наверняка вычеркнет из своего завещания — как будто это их волнует, они к старости будут самыми богатыми в нашей семье, если продолжат теми же темпами, что и сейчас… ни фига себе, — добавил он, усиленно моргая при виде торопливо идущей к ним Гермионы. — Ты шикарно выглядишь!

— Как всегда, удивление в голосе, — ответила Гермиона, впрочем улыбаясь. На ней было легкое лиловое платье и такого же цвета туфли на шпильках; волосы ее были гладкими и блестящими. — Твоя двоюродная бабушка Мериел с тобой не согласна, я только что познакомилась с ней наверху, когда она вручала Флер тиару. Она сказала: «О боже, это она муглерожденная?» — и потом еще «плохая осанка и тощие лодыжки».

— Не принимай слишком серьезно, она всем грубит, — утешал Рон.

— Беседуете о Мериел? — поинтересовался Джордж, появляясь из шатра вместе с Фредом. — Да, она мне только что сказала, что у меня уши кривые. Старая ворона. Хотя старик Билиус — жаль, что его с нами нет; с ним на свадьбах было весело.

— Это он увидел Грима и умер двадцать четыре часа спустя? — спросила Гермиона.

— Ну… да — под конец он стал немного с приветом, — признал Джордж.

— Но когда он был еще в норме, он был душой компании, — подхватил Фред. — Он обычно выдувал целую бутылку Огневиски, затем бежал на танцпол, закатывал свою мантию и начинал вытаскивать букеты цветов у себя из…

— Да, судя по всему, он был просто очарователен, — заметила Гермиона, в то время как Гарри покатывался от смеха.

— Так никогда и не женился, уж не знаю почему, — сказал Рон.

— Как я удивлена.

Они так смеялись, что никто из них не заметил припозднившегося гостя, темноволосого молодого человека с большим крючковатым носом и густыми черными бровями, до тех пор пока он не протянул Рону свое приглашение и не произнес, глядя на Гермиону: «Ты выглядиш чудесно».

— Виктор! — вскрикнула она, уронив свою расшитую бисером сумочку; та шлепнулась на землю с довольно громким для своего размера звуком. Залившись краской и поспешно наклонившись, чтобы подобрать сумочку обратно, она вымолвила:

— А я и не знала, что тебя… боже… как я рада тебя… как у тебя дела?

Уши Рона снова заалели. Глянув на приглашение Крама, словно не веря ни единому написанному в нем слову, он чересчур громко поинтересовался:

— А как вышло, что ты здесь?

— Меня Флер пригласила, — приподняв брови, ответил он.

Гарри, ничего против Крама не имевший, обменялся с ним рукопожатием; затем, предположив, что удалить Крама за пределы видимости Рона было бы очень разумной идеей, Гарри предложил показать ему предназначенное для него место.

— Твой друк не рат меня видеть, — произнес Крам, когда они вошли в битком набитый шатер. — Или это ротственник? — добавил он, глянув на рыжие кучерявые волосы Гарри.

— Кузен, — пробормотал Гарри, но Крам его уже не слушал. Его появление вызвало большое шевеление, особенно среди кузин-Вил: в конце концов, он был знаменитым игроком в квиддич. Пока люди вытягивали шеи, стараясь рассмотреть его получше, к Гарри по проходу торопливо подбежали Рон, Гермиона, Фред и Джордж.

— Пора и нам садиться, — сообщил Фред Гарри, — а то в нас невеста врежется.

Гарри, Рон и Гермиона заняли свои места во втором ряду позади Фреда с Джорджем. Лицо Гермионы было все еще красноватым, да и роновы уши по–прежнему пылали. Несколько секунд спустя он прошептал Гарри:

— Ты видел, он отрастил эту идиотскую бородку?

Гарри в ответ неопределенно хмыкнул.

Чувство нервного предвкушения заполнило теплый шатер; общий бормочущий гул время от времени разрывали всплески хохота. Мистер и миссис Уизли прошествовали по проходу, улыбаясь и махая руками родственникам; на миссис Уизли были совершенно новые аметистового цвета мантия и шляпка.

Мгновением позже у входа в шатер встали Билл и Чарли, оба в парадных мантиях с большими белыми розами в петлицах; Фред восхищенно присвистнул, со стороны кузин-Вил раздалось хихиканье. Затем из, как всем показалось, золотых воздушных шариков грянула музыка, и толпа мгновенно утихла.

— Ооох! — воскликнула Гермиона, крутанувшись на своем месте, чтобы взглянуть на вход в шатер.

Все собравшиеся ведьмы и волшебники разом выдохнули, когда по проходу двинулись месье Делакур и Флер; Флер плыла, месье Делакур радостно подпрыгивал. От Флер, одетой в очень простое белое платье, словно бы исходило яркое серебряное сияние. Обычно рядом с ней все выглядело каким–то тусклым, сегодня же все, что освещало это сияние, казалось более красивым, чем раньше. Джинни и Габриэль, обе в золотистых платьях, выглядели даже более хорошенькими, чем обычно, а Билл, когда Флер подошла к нему, стал совершенно не похож на человека, повстречавшего Фенрира Грейбэка[42].

— Леди и джентльмены, — раздался монотонный голос, и Гарри испытал легкий шок, увидев того самого человечка со встрепанными волосами, который толкал речь на похоронах Дамблдора; теперь он стоял перед Биллом с Флер. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать соединение двух любящих душ…