Превосходство этажерок (СИ) - Константин Николаевич Буланов

аэропланами, не представлявшими непосредственной угрозы для наземных войск. Во всяком случае, на Западном фронте, что тяжелая, что полевая, артиллерия не подвергались столь же безжалостному истреблению, как это происходило на востоке. Однако помимо технических особенностей того или иного вооружения, всегда существовали организационные препоны. Потому, возможно было допустить, что проблема крылась в раздробленности военных министерств Германской империи, отчего лишь Прусское озвучивало данную проблему, тогда как войска подчиненные Саксонскому и Баварскому не сталкивались с означенной угрозой вовсе и потому не воспринимали ее всерьез. Естественно, все это самым пагубным образом сказывалось на создании средств противовоздушной обороны, отчего все первые попытки нивелировать новую угрозу скатывались к кустарным вариантам, сооружаемым непосредственно в войсках, вроде установок пулеметов или полевых пушек на самодельные зенитные станки, да вооружение летчиков-наблюдателей более серьезным оружием, нежели револьвер или пистолет.

Кардинальным же образом ситуация изменилась лишь после падения Перемышля, когда пополнившийся новыми, только пришедшими с завода, машинами 1-й тяжелый бомбардировочный отряд принялся осуществлять регулярные налеты, превращая любое передвижение по дорогам Восточной Пруссии в русскую рулетку — повезет, не повезет. И пусть непосредственно в пути потери немецких войск оказались не особо высокими, но уничтожение многих мостов, складов, депо и крупных вокзалов, заставили командование германской армии уделить куда более пристальное внимание делу противостояния угрозе с неба. Так, с Западного фронта срочно перебросили четыре батареи самоходных артиллерийских орудий ПВО, установили на зенитные станки свыше трех сотен 37-мм автоматических пушек Максима и списанных с флота револьверных орудий такого же калибра, предписали активно применять для зенитной стрельбы имеющиеся в войсках станковые пулеметы и даже озаботились созданием аэроплана-охотника. Потому отныне атака наземных целей становилась куда более тяжелой задачей, нежели в прежние времена. Тем более что львиная доля предназначенного для борьбы с воздушным противником вооружения, по вполне понятным причинам, оказалась сосредоточена именно на Восточном фронте, который немецкое командование решило выбрать основным в компании 1915 года.

Прекрасно осознавая, что невообразимые просторы Российской империи никогда не смогут быть полностью заняты армиями Центральных держав, единственной возможностью для Германии с Австро-Венгрией не проиграть разразившуюся войну виделось в скорейшем принуждении этого грозного противника к сепаратному миру. Вот только прежде чем посылать подобные предложения по дипломатическим каналам, сперва, требовалось разбить и оттеснить хотя бы до прежних государственных границ почувствовавшие вкус победы русские войска. В том числе по этой причине на восток еще в феврале в срочном порядке начали перебрасывать все доступные силы, кои и сгинули в сражениях зимы-весны, на время оставив германскую армию вовсе без резервов.

Конечно, говорить о полном ее обескровливании не приходилось. Пусть многие полки и даже дивизии имели в потерях свыше половины личного состава, а то и вовсе сохранили исключительно тыловые части, на фронт нескончаемым ручейком продолжали прибывать все новые бойцы. Возвращались из госпиталей ветераны былых сражений, набирались из достигших призывного возраста юношей маршевые батальоны, неустанно трудились миллионы рабочих на десятках тысяч заводов, в лабораториях и конструкторских бюро создавалось новое вооружение. Говоря иными словами, военная машина Германской империи, наконец, начала выходить на свои максимальные обороты, что не предвещало ее врагам ничего хорошего. Впрочем, то же самое можно было сказать про Российскую империю, которая хоть и несколько отставала от своих противников и союзников в плане перевода экономики на военные рельсы, в настоящее время твердо занимала первое место в негласном рейтинге победителей по совокупности достигнутых успехов. И день за днем продолжала доказывать свое право пребывать на высшей ступени подиума, раз за разом нанося чувствительные удары по войскам своих врагов и гордости своих союзников. Особенно ярко это прослеживалось в Восточной Пруссии, где немцы уже не единожды теряли накопленные силы в тщетных попытках выдавить 2-ю и 10-ю русские армии со своей территории, чему немало способствовало особо активное применение в этих местах русской авиации. Но даже по сравнению с теми налетами, что видела эта земля прежде, одновременная атака пяти авиационных полков легких бомбардировщиков и штурмовиков, поддержанных тремя десятками тяжелых бомбардировщиков — гидропланы Балтийского флота также привлекли к нанесению бомбовых ударов, оказалась чем-то невообразимым. Нет, привлеченные к операции авиаторы 1-го, 2-го и 10-го легкобомбардировочных полков не ходили огромными толпами, заставляя вражеских солдат трепетать от одного вида многих десятков несущих исключительно погибель аэропланов. Первый удар наносили отдельными звеньями, а то и парами. Но вот масштаб этого первого удара сложно было не оценить по достоинству. Так вся железнодорожная система Восточной Пруссии всего за сутки оказалась полностью парализованной. Железнодорожные пути, мосты, паровозы, забитые эшелонами транспортные узлы, отдельные станции и вокзалы — все это подверглось безжалостной бомбардировке.

Естественно, чуть более полутора сотен самолетов никак не могли нанести столь великий ущерб в одном вылете. Но после первого удара последовал второй. А за ним третий, четвертый, пятый, шестой. Более тысячи самолетовылетов произвели русские авиаторы 29 апреля 1915 года. Свыше двухсот пятидесяти тонн бомб обрушились на стратегически важные объекты, артиллерийские позиции и места сосредоточения немецких войск. Не бог весть какие цифры для времен Второй Мировой Войны. Но пока совершенно невообразимые для любой иной страны втянутой в текущее мировое противостояние. Потому-то немцы оказались не готовы к такому повороту событий, хоть и предприняли немало попыток воспрепятствовать вражеским налетам. Причем, отнюдь не безуспешно.

Первыми боевой счет открыл расчет 37-мм автоматической пушки Максима. В силу недостаточной эффективности в деле борьбы с авиацией противника списанных из флота револьверных орудий противоминного калибра, именно данному творению Хайрема Максима было отдано наибольшее предпочтение при формировании специализированных батарей противовоздушной обороны. В то время как объекты, находящиеся в глубоком тылу, старались прикрыть зенитными орудиями более крупных калибров, полковые склады и позиции полевой артиллерии начали обзаводиться защитниками, имеющими на вооружении малокалиберные пушки. Вот на одну из них и нарвалось звено 2-го легкобомбардировочного полка, когда пролетало недалеко от замаскированной батареи 105-мм гаубиц.

Будь расчет немецкого зенитного орудия более опытен, он, скорее всего, вовсе не стал бы открывать огонь по пролетающим в стороне от их подопечных аэропланам. Все же просто так устанавливать где бы то ни было весьма дефицитное зенитное орудие, никто не стал бы. Потому своими действиями зенитчики попросту выдали наиболее опасному противнику позицию артиллеристов. Впрочем, данный промах, они смогли частично компенсировать, сбив один из русских бипланов. Хоть шедшие на километровой высоте У-2 представляли собой непростую мишень для наводчиков зенитного орудия, последние все же умудрились четвертой очередью угодить в хвостовое оперение одной из машин, отчего потерявший управление биплан тут же закувыркался вниз. Судя по всему, попытка летчика спасти свой аэроплан не увенчалась успехом, и вскоре на высоте полукилометра