Превосходство этажерок (СИ) - Константин Николаевич Буланов

русским аэропланом победителем. Ну а пока на дворе царствовала весна 1915 года, и потому властителем небес мог считаться только и исключительно он. Что, впрочем, не гарантировало экипажам штурмовиков беззаботную жизнь. И то же самое можно было сказать про службу первых пилотов истребителей, звено которых ввели в состав 1-й авиационной дивизии лишь за неделю до наступления.

В отличие от всех остальных стран, в России еще до начала войны полным ходом шли работы по проектированию истребителя. Впрочем, стремясь к лучшему, трое нижегородских авиаторов, как уже упоминалось выше, несколько увлеклись и осознали свою очередную грубейшую ошибку слишком поздно — лишь в феврале 1915 года, когда руководивший данными работами Алексей поднял в небо первый экземпляр удачно воспроизведенного УТ-1. Да, еще только приступая к проектированию полноценного истребителя, они понимали, что далеко не каждому летчику дастся в руки данная машина. Но не предполагали, что все окажется столь грустно. Пусть даже летавшие на И-16 советские пилоты зачастую отмечали строгость управления небольшого учебно-тренировочного самолета Яковлева, никто не мог представить, что для нынешнего, можно сказать, первого поколения пилотов, он и вовсе стал натуральным необъезженным диким мустангом с крыльями. Что, в принципе, и подтвердилось во время испытательных полетов. Эта, должная на ближайшие годы стать истинным хозяином неба машина, проявив свой буйный нрав, покорялась исключительно очень опытным, искусным и чувствующим самолет летчикам. А таковых даже в России пока набиралось не более десятка человек. И ситуация с летным составом вряд ли могла улучшиться в самое ближайшее время. Уж не в этом году — совершенно точно. Благо у противника ситуация с авиацией пока складывалась ничуть не лучше, что подтвердилось при прорыве 1-го механизированного корпуса. Мало того, что немецкие авиационные разведчики так и не смогли обнаружить поспешно передислоцированные из Варшавы в район Инстербурга свежие полки, так еще не менее десятка аэропланов оказались уничтожены на своих аэродромах уже при первом налете.

А пока «воины неба» вели свое сражение, к южному берегу Куршского залива пристали катера, с бортов которых прямо в воду посыпались десятки моряков. Вплоть до завершения высадки всех прибывающих следом войск именно им предстояло сдерживать атаки противника, подойди таковой к месту высадки. Учитывая же близкое расположение Лабиау с его многочисленными складами и немецкими тыловыми подразделениями, а также достаточного количества наблюдателей на берегу, противник предоставил русским морякам всего один час на то, чтобы окопаться и устроить пулеметные гнезда. Благо этого оказалось вполне достаточно, чтобы отразить первую, совершенно не подготовленную, атаку всего одной пехотной роты, которой, должно быть, была поставлена задача провести разведку неожиданной деятельности противника. Следом же, спустя еще два часа, на постепенно заполняемый десантом плацдарм обрушился огонь батареи полевых орудий, которые успели сделать по два десятка выстрелов, прежде чем оказались перемешаны с землей огнем 120-мм морских орудий. Наконец-то подошедшие в назначенный квадрат и вставшие на якоря канонерские лодки весьма быстро пристрелялись по назначенной цели, благо радиопередатчики имелись на каждой из них, а единственный имеющийся в ИВВФ авиационный корректировщик как раз кружил над местом высадки десанта.

По сути, все дальнейшее продвижение морских батальонов сводилось к рывку на километр — полтора, после чего орудия корабельной артиллерии вновь принимались расчищать для них дорогу, обрушивая град фугасных снарядов на встречающиеся полевые укрепления немцев или окапывающуюся в чистом поле пехоту. Казалось бы, чего тут могло быть сложного? Артиллерия расчищает тебе путь, а ты только и знай, что занимай перепаханную сотнями снарядов территорию! Но в реальности все было отнюдь не так просто. Расположенный столь близко к берегу залива Лабиау являлся не только центром сосредоточения тыловых служб аж двух дивизий, в нем также располагались их штабы, батарея тяжелой артиллерии и резервы. По сути силы атакующих не имели вообще никакого численного превосходства над защитниками города. Потому развернувшееся на его северной границе сражение вышло долгим и кровавым. Лишь благодаря не прекращающемуся огню корабельной артиллерии, а также подходу шести батарей трехдюймовых противоштурмовых пушек, русским морякам, в конечном итоге, удалось сломить сопротивление и надежно закрепиться в северной части Лабиау. Окончательно же судьба города и его временного гарнизона оказалась предрешена ближе к пяти часам дня, когда с юга нанесли неожиданный удар подошедшие авангардные части механизированного корпуса. Дюжина БА-3 и доставленный на грузовиках штурмовой батальон своей стремительной атакой мгновенно смяли малочисленные заслоны и неудержимыми ручейками расплылись по улицам, выбивая немцев из одного здания за другим. Так, потеряв почти половину личного состава участвовавших в штурме войск, моряки и «мотосрелки» окончательно сломили сопротивление противника и к наступлению сумерек взяли под свой контроль большую часть Лабиау. Лишь в редких очагах сопротивления продолжала вестись ружейная стрельба. Но по таким «адресам» уже были разосланы уцелевшие броневики и по мере увеличения числа хлопков их башенных орудий, ответная стрельба немцев все больше и больше ослабевала. Впрочем, на этом задача русских частей не заканчивалась, а, наоборот, только начиналась. В то время пока отдельные взводы при свете керосиновых ламп и факелов, а то и в кромешной тьме, довершали зачистку города, основные силы батальонов оказались брошены на усиление возведенных еще самими немцами укреплений у двух имеющихся близ Лабиау мостов.

К сожалению, идею использовать бронекатера для доставки войск вверх по проходящей через город реке Дейме пришлось оставить после того как один из них, первым попытавшийся войти в реку, подорвался на небольшой якорной мине и затонул. Немцы, не будь дураками, изрядно заминировали все устье, что добавило русским морякам немало головной боли. Все же основной задачей десанта являлось не столько занятие Лабиау, сколько перекрытие возможных путей отхода нескольким немецким дивизиям, что в результате удачных действий полков механизированного корпуса, занявших по пути своего следования Велау, Тапиау и единственную паромную переправу через Дейму, оказались полностью отрезаны от своих. Имея с фронта оборонительные позиции частей 1-й русской армии, а с трех остальных сторон водные преграды в виде Куршского залива и рек Деймы с Прегель, командование попавших в окружение бригад и дивизий могло предпринять лишь три действенных шага: засесть в глухую оборону, ожидая разблокирования извне; пойти на прорыв, как в сторону Кенигсберга, так и направлением на юг, чтобы соединиться с уцелевшими частями 1-й резервной дивизией; или же сложить оружие, что виделось немыслимым.

Лишь факт достаточно быстрого разгрома, как находившегося в Лабиау штаба 1-й ландверной пехотной дивизии, так и квартировавшего в Велау штаба 36-ой резервной дивизии, а также скорое наступление тьмы, не позволил находящимся на передовых позициях частям пехотных и ландверных бригад оперативно отреагировать на изменение обстановки. Пока до бригадных штабов добрались взмыленные курьеры.