Адепты стужи - Александр Маркьянов

— Я не вхожу в «Пагоду», сэр — вежливо ответил лейтенант — возможно, вы ошиблись…

— Нет, мы не ошиблись. И сейчас вы поймете почему. Что вы думаете о конфликте с русскими, произошедшем несколько лет назад?

— То, что мы взяли русских за шкирку, но постеснялись как следует пнуть им под задницу. И тогда пнули они — и чувствительно. Так всегда в бою — если не пинаешь под задницу ты — значит, пинают тебе.

— Весьма краткая и точная характеристика того, что произошло, лейтенант — прищурился «священник» и по выражению его лица нельзя было понять, одобряет он сказанное лейтенантом или осуждает — а теперь скажите, что, по вашему будут делать русские после того, как мы «взяли их за шкирку». Что бы вы стали делать сами на месте русских, лейтенант?

— Ну… попытался бы не допустить повторения этого… Наверное так.

Священник кивнул, соглашаясь, наклонился вперед…

— А теперь послушайте сюда, лейтенант, потому что я расскажу вами нечто весьма интересное. И секретное, не подлежащее разглашению даже среди своих, за субботней кружкой пива. Мы не будем требовать от вас подписать какие-то документы, давать расписку о неразглашении секретной информации. Просто вы должны понимать, что эта информация секретна и за ее разглашение будут применяться санкции. Неофициальные, не те, которые предписаны законом, понимаете?

— Да — кивнул лейтенант.

— И вы готовы нам помочь?

— Вам нужен доброволец? — удивился Грей.

— Да, именно доброволец. Вы должны сами, осознанно принять решение — готовы вы нам помочь или нет. Если вы согласитесь — вам придется работать под прикрытием на другой стороне залива, возможно в течение длительного времени. Не думаю, что есть смысл объяснять вам то, что работа по ту сторону залива всегда связана с риском для жизни. С другой стороны — и мы вам поможем. После завершения операции вас ждет пособие в размере пяти годовых окладов и внеочередное звание. На время проведения операции вы считаетесь участником боевых действий и получаете боевые. Это не говоря уж о том, что вам представляется редкая возможность хотя бы частично расплатиться с русскими за то, что они сделали. Итак, лейтенант? Решение нужно принять сейчас.

Лейтенант Грей задумался. С одной стороны, все дела, которые ведет разведка — они мутные, в них непонятно кто друг, а кто враг и от них лучше держаться подальше. А с другой стороны — а для чего он собственно служит? Не для того, ли чтобы защищать свою страну? Если ее нельзя защитить в открытом бою, но ему предлагают бороться с ее врагами тайно — вправе ли он отказаться?

— Я согласен, сэр — коротко сказал он.

— Вот и хорошо — «священник» уже полностью вел разговор, «боцман» сидел и молчал — тогда с вашего позволения я кое-что расскажу вам. Об «адептах стужи».

— О ком, сэр? — не понял лейтенант.

— Сейчас поймете. Вы заметили, что примерно года три назад, сопротивление в Северной Ирландии, с которым до этого нам удавалось успешно бороться, вышло на качественно новый уровень?

— Приходилось замечать, сэр — процедил Грей. Тема была болезненная — САСовцы принимали удар одними из первых.

— На вооружении католиков-террористов из ИРА появилось оружие, которого у них никогда до этого не было. В этом году уже дважды применялся реактивный огнемет Шмель — в последний раз две недели назад, против полицейского участка, где сгорели заживо больше двадцати полисменов. Уже трижды в этом году вертолеты обстреливались из ПЗРК — раньше такого вообще не было. Про остальное я не говорю. Раньше ИРА была вооружена тем, что могла добыть в штатах, через ирландскую общину — это помповые гладкоствольные ружья, гражданские пистолеты и револьверы, немного пистолетов-пулеметов, промышленная взрывчатка, такая как динамит в шашках. Сейчас у них все больше и больше русского оружия, причем оружия не гражданского, а армейского. Автоматы Калашникова и даже новейшие Коробова, которые и в России то только начали поступать на вооружение. Снайперские винтовки всех видов, в том числе бесшумные. Гранатометы, реактивные огнеметы, ПЗРК. Это армейское оружие, обладающее чудовищной разрушительной силой — и оно применяется в густонаселенных городских районах, против наших частей, которые, по сути, являются хорошо вооруженными полицейскими. В результате — огромное количество жертв — наши солдаты просто не готовы к отражению нападения с использованием такого оружия.

— Русские начали поставлять оружие в Ирландию? — догадался Грей.

— Судя по всему да, но это один аспект проблемы. Второй аспект проблемы — это те самые «адепты стужи».

— Адепты, сэр?

— Мы их так называем — священник внезапно улыбнулся, так улыбаются люди, когда вспоминают что-то для себя приятное, что-то из прошлого — адепты стужи. Попробую объяснить почему…

Священник порылся во внутреннем кармане пиджака, достал старенькую потрепанную фотографию, выложил на стол перед лейтенантом. Фотография была хоть и цветной — но старой, снятой на старой пленке. Группа мужчин, тепло одетых на фоне какого то здания, большого, серого, величественного. И… снег.

— Это вы, сэр? — лейтенант ткнул пальцем в одного из мужчин.

— Угадали… — священник снова улыбнулся — это действительно я, только много лет назад. Как думаете, где это снято?

— ???

— Это Москва, Николаевский вокзал — на него приходят поезда из Санкт Петербурга, их столицы. Снято едва ли не тридцать лет назад. Когда то давно, мне пришлось прожить в России несколько лет. Я не любил самолеты и приплыл в Санкт Петербург на корабле, а потом поехал на поезде в Москву, где сосредоточен их основной капитал и где я прожил пять лет. Дело было зимой — у русских очень суровые зимы, идет снег, а мороз такой, что можно замерзнуть насмерть. Как и многие туристы, я не был готов к такому морозу и, сойдя с поезда, основательно задубел, уже когда шел по перрону. Меня встречали несколько человек из консульства, они потащили меня в ближайший магазин — он очень удобно расположен рядом с вокзалом — и я купил там себе русскую шубу — тяжелое, но очень теплое одеяние из выделанного меха, его носят зимой в морозы все русские, такая у них традиция. И такую же, из меха, большую теплую шапку. Я надел эти шубу и шапку прямо в магазине, выпил две чашки горячего черного чая, которым меня угостил владелец магазина — и мне сразу стало лучше. Потом мы пошли и на память сфотографировались около вокзала. Но тут кое-что не попало в кадр. Около вокзала есть такие уличные торговцы, они продают разную еду — в том числе и мороженное. И когда мы вновь подошли к вокзалу, я заметил несколько местных мальчишек. Они были одеты намного легче чем я, у них не было не то, что меховой шапки — у них вообще не было шапки, они так и ходили по морозу с непокрытыми головами. Они подошли к этому уличному торговцу, купили у него несколько порций мороженого и побежали дальше. И они ели это мороженое, прямо в двадцатиградусный мороз, и смеялись при этом. Они смеялись, лейтенант, они ели мороженое в то время, как я отчаянно пытался согреться в своей новой одежде. Как вы думаете — что я тогда понял?

— Что русские не такие как мы? — осторожно спросил Грей.

— В точку! Они похожи на нас, русские — но они совсем не такие как мы! Пока мы умираем от холода — они едят мороженое. Они живут при абсолютной монархии, у них нет даже парламента, в котором были бы представлены интересы общества — но почти никто не испытывает неудобства при этом. Их монарх воспринимается ими не как тиран и диктатор — скорее как отец, и такое положение вещей, когда он передаст трон по наследству сыну и никто не может повлиять на принимаемые им решения, воспринимается ими как нормальный порядок вещей. Они захватили нашу землю, наши колонии на Востоке много десятилетий назад — но они искренне считают ее своей. Но самое опасное — у них очень высокий уровень национализма и патриотизма. Они готовы умереть за свою страну — и не только умереть, но и убить. И убив, они будут воспринимать это как должное, их не будут мучить кошмары по ночам. Судя по всему лейтенант, они сейчас этим и занимаются. Убивают.

— О чем вы, сэр?

— Как вы думаете, почему мы не привлекли «Пагоду», людей которых мы знаем и которые знают нас? — вопросом на вопрос ответил «священник».

И в самом деле — а почему?

Лейтенант думал, перебирал варианты — а двое стариков, сидевшие в чужом кабинете, за чужим столом пристально смотрели на него. И он нашел ответ…

— Вы хотите сказать… что русские могут знать кого то из «Пагоды» в лицо?

— Хуже — бесстрастно ответил священник — они могут знать в лицо всех. Именно поэтому нам нужен человек, который только недавно пришел в САС и который не успел «засветиться» на зарубежных операциях и даже не успел побывать в колониях. Мы считаем, лейтенант, что примерно три года назад в Британию и в САСШ проникла группа людей. Мстителей. Мы не знаем, сколько их, мы не знаем, кто они — но мы знаем, что они существуют, вычислили по косвенным признакам. Поскольку их как-то надо называть, мы их назвали «адепты стужи». Очень подходящее для этого случая слово — адепты. Фанатики. Ревностные последователи какого то учения. Они не знают и не хотят знать, что в тепле жить проще, они убивают за свою стужу, за право жить в стуже. Им ничего не нужно, кроме этой стужи. И надо сказать, что этим мстителям удалось немало…