Адепты стужи - Александр Маркьянов

— Ну, вот и тащи. И пива — на всех.

— А чего покрепче.

— Воздержимся! Что сказал, то и принеси… — Иван отказался за всех, окончательно убедив окружающих в том, что он русский караванщик. Если был бы купец — от «покрепче» не отказался бы, а тут ему машину вести, пьяным никак нельзя быть.

— Сей секунд-с… — половой исчез.

Абдалла сделал знак Кериму, тот наклонился, чтобы не разговаривать громко…

— Я отойду на время… Надо проверить…

— Помочь?

— Нет…

Абдалла тоже исчез — пуштуны вообще обладали удивительным свойством — вот так вот незаметно и быстро исчезать и появляться. Как будто из воздуха…

Жратву притащили быстро — на двух громадных блюдах, которым по виду было несколько сотен лет, сделанных… кажется аж из меди. Все как и заказывали — большие стеклянные кружки с пивом, конечно консервированным, пиво в этих местах не варили. Здоровенная гора риса (он в этих краях был вместо картошки), аппетитно дымящиеся ломти мяса с корочкой, зелень…

— Э, а ложки-вилки там…

— Это едят руками, господин…

Русские переглянулись…

— Эх, и учить вас всему надо… — проворчал Иван, доставая из нагрудного кармана пластиковую армейскую ложку, какие шли в сухих пайках, ни один уважающий себя солдат Империи не ходил без такой вот ложки в кармане. Как говорится — если есть возможность пожрать — не упускай ее, неизвестно, когда такая возможность представится еще. А мясо руками придется, вилок в наборе нет.

Половой не отставал…

— Может, уважаемым господам нужно что-то еще?

Иван оторвался от еды.

— Что именно?

— Патронов можно продать, оружия…

— Этого хватает…

— Может, тогда господам нужны женщины? Или кому — бача. [бача — мальчик, паренек. Я уже говорил, что в Афганистане гомосексуальная связь мужчины с несовершеннолетним мальчиком является вполне обычным делом и не осуждается]

Десантник положил ложку.

— Иди-ка ты милый друг отсюда… Руссо туристо — облико морале [из одной известной кинокомедии] — слыхал? Вот и давай. Двигай!

Карим в разговор не вмешивался — но про себя отметил, что инструктаж мужикам давал кто-то, кто неслабо разбирается в местных перипетиях. Снять местную даму означает, во-первых, чем-нибудь заразиться, во-вторых — с большой долей вероятности лишиться груза, а то и машины впридачу. Что такое клофелин — здесь тоже знали. Конечно — это было «вроде как нормальное» заведение — но рисковать все равно не стоило.

— Интересно здесь…

— Еще бы… — Карим в отличие от всех остальных брал рис не ложкой, а руками, как местный житель — здесь если головой думать, состояние заработать можно. Это у нас в принципе все есть — а здесь все — дефицит, за что не возьмись. Видишь, народа в камуфляже сколько? Наши, русские караванщики, если бы не они — здесь бы уже с голоду повымирали. А британцы гадят как могут…

— Зачем? — один из водителей поднял глаза от блюда с едой — это же их земля. Зачем так поступать на своей земле?

— Зачем… Каждый живет по-своему. Если русские, приходя на какую-то землю относятся к ней как хозяева, считают ее такой же родиной, как и всю остальную землю — то британцы приходят на чужие земли как грабители. Для британца есть только одна родина — их маленький остров, ради которого они готовы умирать, а это для них — всего лишь данная им Господом земля, на которой живут дикие, жестокие племена. Здесь они добывают полезные ископаемые, здесь они размещают военные базы, чтобы угрожать нам оружием, сюда они продают втридорога товары своей промышленности, кстати хреновые. Но людей, которые здесь живут, они грабят и убивают…

Разборка началась на выходе, и началась внезапно. Инициаторами ее были «бенгальские тигры» — один из сильнейших кланов индийских водителей. Повода для разборки по сути не было — хотя глобальный повод был. Дело в том, что испокон века по этой трассе, по этому караванному пути водили свои караваны индийцы, и конкурентов у них не было. А теперь пришли русские. Ну и как, скажите, с ними конкурировать? У индийцев — купленные втридорога машины производства «Бритиш Моторс Корпорейшн» — чаще всего марок «Лейланд» или «Бедфорд» — новую машину мало кто мог себе позволить — покупали подержанную, лет по двадцать отходившую минимум. У русского караванщика — списанный из армии, пяти — семилетний АМО или КУН, который он купил на распродаже списанного армейского имущества за копейки — мощная, прочная, тяжелая полноприводная машина с кабиной, подготовленной под бронирование. Заправляется русский у себя дома, чаще всего на армейской заправке задешево, ремонтируется — там же в армейском рембате, по знакомству. Забронировать кабину — армейские рембатовские умельцы тебе за два часа бронеплиты навесят. Оружие — да сколько угодно, чаще всего и вовсе бесплатное, выданное при увольнении из армии, потому что русскими караванщиками чаще всего были отставные военные, служившие в Туркестане. Ну и разборок — никаких, в одной же армии служили, это тебе не Индия, где несколько десятков водительских кланов. И как прикажете конкурировать?

Вот и началось…

Толкнули Ивана как раз, когда он и остальные караванщики, откушав риса с мясом и подзаправившись пивом, решили выйти подышать свежим воздухом и покурить. Карим остался в трактире, ждать Абдаллу. Решили получить оружие — на всякий случай, хотя планировали вернуться в трактир — просто стремно без оружия. Просекли момент и индийцы — когда русские стали выходить, поднялось человек двадцать. Все — крепкие, молодые, черноглазые с витыми кожаными поясами — мало кто знал, что в поясах скрывался свинец, и это тоже было оружие…

Десантник повернулся — индийцы стояли за спиной, стояли плотной кучей.

— Вийдем, да-а-а… — протянул один из них на плохом русском.

— Выйдем так выйдем… — недобро ухмыльнулся десантник, русский солдатский ремень с латунной пряжкой мало чем уступал индийскому оружию. Да и офицеры русского десанта в отставке, занимавшиеся в армии кто САМБО, кто боксом, кто саватом, даже внешним обликом превосходили более худощавых индийцев.

Индийцев было больше — но результат поединка обещал быть явно не в их пользу — что водители, что охранники настраивались на победу и только на победу. Большая часть «поединщиков» уже вышла на посыпанную каменной крошкой стоянку — как вдруг шедший первым индиец, который и был зачинщиком всей этой бузы, остановился как вкопанный.

У машин стоял Абдалла — и подростком в тот момент он никому не показался, это был взрослый мужчина без всяких скидок.

Индиец приблизился к Абдалле, о чем-то спросил его на гортанном, незнакомом языке, Абдалла ответил — раздраженно, на повышенных тонах. Тот снова что-то сказал, но Абдалла его перебил, снова сказал несколько слов, показывая на себя и на русских. Индиец, опустив голову, повернулся к толпе — русским и индийцам…

— Пра. прасти… — для выражения искренности своих эмоций он даже приложил руку к груди…

Индийцы пятились от русских — не уходили, а именно пятились, хотя их было намного больше. Русские мрачно смотрели им вслед…

— Зачем мы остаемся на ночь?

— Завтра утром мне скажут, свободна ли дорога впереди, эфенди — ответил Абдалла — на то, чтобы это узнать требуется время.

— А если несвободна?

— Будем искать обходной маршрут. Либо придется примыкать к какому то большому каравану. На этих путях опасность подстерегает на каждом шагу, эфенди.

— Никому из нас не привыкать к опасностям.

— Но глупо сложить голову просто так, из-за своей неосторожности…

Карим поднял голову, посмотрел на небо. Как и везде в горах звезды — большие, яркие, кажется стоит только руку протянуть и вот она — кусочек солнца у тебя на ладони. Карим был в горах у себя на родине, даже там звезды не такие. Но у них в горах — лечебницы, горные курорты, а здесь…

— Почему ты не общаешься с женщинами, эфенди? — Абдалла смотрел с любопытством на Карима.

— Пока не хочу.

— Может, тебе нужен бача? Только скажи…

— Бача мне тем более не нужен. У нас это не принято.

— Ты странный человек, эфенди… — протянул Абдалла — я первый раз вижу человека с севера и удивляюсь, какой ты странный.

— Понимаешь, Абдалла… У меня есть женщина, она меня любит и ждет. И я ее тоже люблю…

— Но разве у тебя нет денег на еще одну женщину? Ведь в Коране сказано…

— Вспомни, Абдалла — ведь у пророка Мохаммеда, да будут благословенны дела его, была только одна жена. Хоть я и правоверный — но у нас в стране правоверные имеют только одну жену, подражая тем самым Пророку. А бача мне не нужен, у нас в стране это считается страшным грехом.

— Да? А англизы, хотя у них и белая кожа, они не прочь провести время с бачой, я слышал разговоры об этом. И мулла говорил, что в походе, когда нет женщин, правоверный может совокупиться с другим правоверным и в этом не будет греха…