Переводчик - И. Евстигней

– Пассажир. Лечить.

Кажется, она поняла. Закивала головой и сделала приглашающий жест рукой, показывая, что мы можем подняться по трапу. Я обернулся к Шаху и замер на месте. Тот стоял и смотрел на меня, но не привычным тупоотстраненным взглядом, а даже… даже заинтересованно. Или мне померещилось?

– Идём. Быстро, – едва успел скомандовать я, как Шах прытко рванул вверх, прямо как истинный врач скорой помощи, спешащий на помощь больному. Я едва успел поймать его в тамбуре за шкирку – тот уже двинулся было в пассажирский салон – и рывком затащить в приоткрытую дверь багажного отсека…

Было холодно. Почти невыносимо холодно. Шах, свернувшись до каких-то невероятно компактных размеров, прижался ко мне спиной и дрожал так, что лежавший у меня на коленях планшет подпрыгивал на добрые полсантиметра. Я придерживал комп через рукав фельдшерской куртки – высовывать руку наружу не хотелось – а другой окоченевшей рукой тыкал в монитор, попадая в нужные кнопки один раз из трёх.

Я сделал их!!! Сделал само Управление государственной безопасности Поднебесной! Это круто, действительно круто! Скажи мне кто-нибудь об этом всего неделю назад, я бы только посмеялся над удачной шуткой. А тут… Ха! Они гнались за мной по пятам, как в настоящем супербоевике! Да по мне даже стреляли, причем настоящими пулями! А Я СДЕЛАЛ ИХ!!!

ВСЕХ! Только вот… ради чего?

Хороший вопрос, ради чего… особенно если мы замерзнем сейчас до смерти в этом необогреваемом багажном отсеке. Экономят на топливе, гады. Воображение предательски рисовало в моей голове раскаленный полуденным солнцем салон полицейского автомобиля и душную комнату для допросов с выключенным кондиционером. Вот она, божья благодать!

– Подключение к сети есть? – спросил я у планшета.

– Конечно.

Ничего себе, стиль общения с хозяином! Раньше он довольствовался стандартным «Да». А что будет дальше?! Ладно, ледяной багажный отсек – не лучшее место для разборок с собственным персональным компьютером, но как только я отсюда выберусь…

– Можешь проникнуть в компьютерную систему сянганского аэропорта?

– Без проблем, – залихватски заявил планшет, изобразил на экране традиционные песочные часы с никогда не кончающимся в них песком, и замер.

– Сделано, – через десять минут объявил он. Что ж, профессионально, нечего сказать…

– Узнай, на каком рейсе мы летим. Сегодня 13 мая, пятница. Самолет принадлежит арабской авиалинии.

– Рейс номер 35. Пункт отправления – Сянган, Поднебесная. Пункт назначения – Касабланка, Истинно-Демократическая Арабская Республика. Время полета 10 часов.

Отлично. ИДАР – не самое плохое место на Земле. По крайней мере, демократия у них там действительно настоящая, не то что в Имперских Соединенных Штатах. И ещё в ИДАРе тепло, а в июле так даже жарко… брррр… кажется, моё тело навсегда забыло, что значит жарко, оно промерзло насквозь, и даже сердце начало превращаться в колкую хрустальную ледышку. Да, а что делать с Шахом? У него-то ни паспорта, ни визы. Ладно, с этим разберемся потом. Главное сейчас выбраться живыми из этого багажного отсека.

– Узнай, сколько билетов продано на этот рейс. В каких классах. И имена пассажиров.

– Минутку, шеф.

От такой фамильярности я покоробился, но стерпел… пока что стерпел.

– Общее количество мест 150. Продано билетов 101. В самолётах Истинно-Народной Авиакомпании разделения на классы не существует. Условия во всех трех салонах по шумоизоляции, уровню обслуживания и питанию абсолютно одинаковы. Равноправие всех и возвышение каждого – залог процветания государства. Это информация из официальной базы данных, – будто извиняясь за выспреннюю фразу, объяснил планшет. – Каждый салон рассчитан на 50 человек. В первом салоне продано 29 билетов, во втором 39 билетов, в третьем 23 билета.

– Спасибо. Внеси в салон номер два продажу ещё двух билетов на имя Алекса Кея и Шаха Кея. Распространи информацию по всей системе, в том числе по бортовой сети. Мой номер загранпаспорта ты знаешь. Для Шаха Кея используй тот же номер. Гражданство – Россия, у обоих.

Ха, лихо ты подарил своей стране ещё одного гражданина… Причем весьма сомнительной полезности гражданина, надо сказать.

– Готово, хозяин. Места 41-2 и 42-2. Ещё какие-нибудь просьбы будут?

Просьбы?! Ах, вот значит как – теперь мы воспринимаем мои команды не как приказы, а просьбы, которые мы вольны выполнять по своему усмотрению или нет?! Не замерзни я почти до недееспособного состояния, я бы показал ему, кто здесь хозяин! Тоже мне, самоосознавшийся искусственный разум… Спасибо хоть билеты не отказался подделать.

Ладно, чёрт с ним, потом разберусь, а пока надо прорываться в салон. А для этого, видно, придётся заняться мародёрством. Не дефилировать же нам по лайнеру в канареечных куртках врачей скорой помощи…

– Держись за этот поручень, – приказал я Шаху. Тот немного помедлил, но послушно схватился окоченевшими пальцами за перильце. Кажется, я нашел способ мало-мальски адекватно общаться со своим бывшим коллегой. На трёх слоях сразу. На все попытки внушить что-либо на одном или двух слоях он никак не реагировал.

Да уж, Алекс, замечательные у тебя спутники – бывший пациент психбольницы и комп, живущий собственной жизнью. Да и сам ты беглый теперь уже из двух стран мутант, полуизбранный-полуизгой, обреченный из-за игры генов стать профессиональным переводчиком. Ну, или профессиональным киллером, как оказалось…

Придерживаясь за стену, потому что в хвосте нещадно трясло – блин, не самолет, а древняя раздолбань, того и гляди развалится на части! Конечно, кого волнует какой-то там научно-технический прогресс в мире, который как конченый диссоциативный психотик, распался на множественные личности, неспособные наладить меж собой маломальскую коммуникацию? Вот и задержались в своём развитии на уровне двадцать первого века! – я пробрался к полкам с чемоданами. И который из них выбрать? Ободрав в кровь пальцы о замки десятка-другого саквояжей, я наконец наткнулся на приемлемый мужской гардероб, к тому же почти нашего с Шахом размера. Трясущимися руками откопал пару джинсов и футболок, бросил один комплект Шаху и приказал:

– Сними с себя одежду и надень вот это.

Тот послушно поднялся, стянул с себя куртку, врачебный блузон, штаны и… и так и остался стоять в одних семейных трусах посреди чемоданов, густо покрывшись гусиной кожей, как общипанная курица в холодильнике. Чёрт, опять я забыл, что два приказания подряд – для него уже слишком.

– Одень штаны.

Он нагнулся и принялся натягивать на себя джинсы. Слава богу. Лапочка ты моя. Но застегивать ему ширинку всё равно пришлось мне. Не переставая чертыхаться, я окоченевшими пальцами с трудом справился с жёсткими болтами, расправил под джинсами его огромные ситцевые трусы и надел на него футболку. Мой запас терпения и сил стремительно иссякал. Спрашивается, и какого чёрта ты таскаешь за собой этого придурка, да ещё и возишься с ним, как с младенцем?!

Тепло в моём теле закончилось совсем, просто до последнего джоуля, меня бил болезненный озноб, от которого на коже выступил ледяной пот. Только бы успеть одеться самому… Так какого, спрашивается, чёрта, ты таскаешь за собой этого придурка? Из-за чувства вины? Да какого ещё чувства вины?! Ты что ли виноват в том, что он родился мутантом или что свихнулся раньше тебя? Избавляйся от привязанностей, как гласит великий буддистский принцип…. ха, Алекс, кому-кому, а тебе до этого, как до луны пешком. Ты оброс своими привязанностями, как столетняя ель мхом…. чахнешь над ними, как Кощей Бессмертный над своим златом. Всё моё, моё, моё, никому не отдам!!! Ни крупицы, ни зёрнышка, ни крошечки! Просветленный ты наш… Мастеру Джану так и не удалось научить тебя этой истине. Он всегда говорил тебе, что ты слишком привязан… да что там привязан, намертво пришпилен ко всему, к чему тебе стоит лишь прикоснуться в этой жизни – к людям, друзьям, детям, воспоминаниям, мечтам, книгам и снам, закатам и восходам, зимним сугробам и осенним листьям, к своим дурацким моральным принципам, наконец! «Видимо, ты обречен ползать по дну, как червяк в своей грязи… Жаль, ты способен на большее». На что именно "большее" я способен, я у мастера никогда не спрашивал…

Аккуратно запихнув в чемодан нашу одежду – вот будет сюрприз для его владельца! – я подтащил Шаха к металлической двери и осторожно её приоткрыл. Тамбур оказался полутёмным и пустым, шторки салона были задёрнуты. Я толкнул ближайшую дверь направо и втащил Шаха в уборную. Яркий свет нестерпимо резанул по глазам, я закрыл замок и без сил привалился к стене. В крошечной комнатке было тесно, но блаженно тепло. А когда я подставил руки под кран и в ладони ударила струя горячей воды, я едва не застонал от наслаждения… мммм… как же хорошо… да по остроте ощущений никакой секс тут и рядом не стоял!.. Увидел в зеркало посиневшее лицо Шаха, схватил его руки и тоже подставил под горячую воду. Через несколько минут мы отогрелись, умылись и стали похожи на нормальных людей… а не на двух беглых психов, просидевших пару часов в промерзшем багажном отсеке. Теперь можно пробираться в салон.