Переводчик - И. Евстигней

– От…от…куда вы знаете? – заикаясь, спросил доктор Янг.

Я не удостоил его ответом. Демонстративно сгреб из лотка десяток простерилизованных скальпелей и сунул их в карман своего блузона.

– Идёмте, у нас мало времени.

…И впрямь, не мог же я ему признаться в том…

…Не мог же я ему признаться в том, что воспринимаю то, что он говорит на третьем слое!!! Чёрт, чёрт, чёрт!!! Да я САМ СЕБЕ не мог в этом признаться! Потому что… да потому что как мне теперь быть?! КАК?! МНЕ?! ТЕПЕРЬ?! БЫТЬ?!.. Тшшш… успокойся, Лёш, пожалуйста, успокойся… Ты взрослый и сильный, ты способен вся обдумать и спокойно во всём разобраться, ведь правда? Согласен?.. Согласен, ну и замечательно! Это же началось не прямо сейчас, верно? В первый раз сверхъестественное ощущение, будто ты читаешь чужие мысли, возникло у тебя во время разговора с Тай. Но тогда ты от него отмахнулся, не до того тебе было. А сейчас оно появилось снова. Хотя нет, сейчас это уже не ощущение… а вполне осязаемая и осознаваемая реальность… Будто срезали с моего мозга тонкую пленку, как сдирали с истязаемых кожу фанатики-инквизиторы в темных подвалах Средневековья, и теперь льют на его обнажено-нежную нейронную плоть раскаленный свинец чужих мыслей… через тот самый не существующий ни на каких электроэнцефалограммах третий слой… Но зачем они со мной это сделали? ЗАЧЕМ?! ОНИ?! СО МНОЙ?! ЭТО?! СДЕЛАЛИ?!!! Я не хотел… не хотел!!!.. Я просто хотел быть человеком… просто человеком… немного счастливым, если возможно… а они… Лёш, а почему ты говоришь «они»? Кто это «они»? Всё это началось само собой после разговора с профессором Лингом. И ты это прекрасно знаешь. Просто боишься себе в этом признаться… Мало того, что именно произошло, ты понял сразу же, в тот самый момент, когда скорчился в судорогах, выворачиваясь наизнанку, пытаясь выблевать наружу свою душу, в завешанном бордовыми погребальными шторами музыкальном холле под звуки безумного Шумана… Так что хватит уже истерик. Бери себя в руки и вперед. Ничего страшного не произошло. Ты просто овладел третьим слоем ново-китайского языка. Ты слышишь? НИЧЕГО СТРАШНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО. Выживешь… как-нибудь… и с содранной кожей…

Доктор Чан обреченно вздохнул:

– Возьмите хотя бы по одной емкости с образцами. Я скажу им, что это уникальные образцы, которые нужно срочно отправить на материк для анализов. Может, прокатит…

Он кивнул на два трёхлитровых аквариума с металлическими ручками, где в густой зеленоватой жидкости плавали два серых полусферических тела.

– Что это? – содрогнулся я.

– Головной мозг, что ж ещё? – буркнул индус. – Смотрите, не уроните.

Я с сомнением посмотрел на Шаха.

– Но мой брат болен. Он… он всё время забывает, что делает. Он не сумеет пронести это и десяти метров…

– А это уже ваши проблемы, – внезапно осмелев, буркнул доктор Янг и потопал к двери.

Я поднял один аквариум. Тяжёлый. Приказал Шаху взять второй и поспешил за нашим несостоявшимся ментором. Оказалось, что в здании имелась ещё одна лифтовая шахта, видимо, предназначенная совсем "для своих". Доктор Янг подошел к темной двери, наклонился к глазку биометра, и створы раздвинулись, пропуская нас внутрь бронированной кабины.

– Это пожарный лифт, – объяснил он нам. – Но нам разрешено пользоваться им в особых случаях.

– Держи!.. Держи!.. Держи! – каждые пять секунд твердил я Шаху, как попугай. Тот смотрел на меня тупым взглядом, но пока держал… Вот чёрт, и зачем только я тащу за собой этого чокнутого придурка? Я мысленно выругался. Всё это бесполезно! Такие, как у него, изменения головного мозга необратимы! Ему будет становиться только всё хуже и хуже. Так зачем?!..

…Зачем? А затем, Алекс, что, будь ты на его месте (что, кстати сказать, вполне реально), что бы ты предпочел – и дальше кататься в инвалидной коляске, как жухлый овощ, медленно догнивая душой, или чтобы тебя вот так вот бесцеремонно, без спросу, выдернули из твоего катафалка за шкирку, заставили куда-то бежать, нестись сломя голову, время от времени ругаясь на тебя в сердцах самыми страшными матерными словами из-за твоей беспомощности, не жалея тебя ни капли, чтобы тебя куда-то тащили, волокли, куда-то подальше от этого душевного морга, а? Ну так что? Что бы ты предпочел? Молчишь?..

…Ох, только бы побыстрее добраться до вертолетов…

На восемнадцатом этаже створы лифта распахнулись и выпустили нас в небольшой предбанник, на выходе из которого за низенькой конторкой восседали два дюжих охранника.

– Держи! – в очередной раз шепнул я на ухо Шаху и подтолкнул его локтем. – Иди вперед!

– Доктор Янг?.. Добрый день, – один из стражей окинул нас цепким взглядом. – Куда вы идете?

Поговаривали, что в Гонконге в последнее время появилась мода нанимать охранников из числа бывших погранцов, служивших на границе с Японией. А эти парни были рьяными и нервными, что те цепные псы…

– Нужно срочно отправить исследовательские образцы на материк, – не очень убедительно пробормотал доктор Янг, сунул им под нос какую-то карточку и торопливо засеменил по коридору.

– Доктор, подождите, а эти двое… Я что-то не припомню их лиц. Где их пропуска? – я увидел, как охранник начал приподниматься из-за конторки.

– Это практиканты из Первой клинической больницы на Коулуне. Прибыли к нам на практику два дня назад. Я попросил их помочь.

Ну, хоть так. Умничка. Замечательно… для первого раза в роли заложника.

– Смотрите, доктор, будьте осторожны. В клинике ищут какого-то русского диверсанта. Говорят, он крайне опасен. Да к тому же прихватил с собой в качестве заложника одного пациента. На острове полно спецназа – три катера пригнали. Так что будьте очень внимательны!

Доктор Янг обернулся и с полным достоинства видом успокоил его:

– Да я, как настоящий китаец, русского издалека учую. Быстрее, мальчики, – поторопил он нас на втором слое.

Я подтолкнул Шаха в спину, шепнув ему страшным голосом, чтобы он покрепче держал банку, и пошел первым.

Мы уже дошли до конца коридора, доктор Янг завернул на лестничную клетку, ведущую на крышу, когда за моей спиной раздался ужасающий грохот. И звон стекла. Я развернулся пружинистым кошачьим прыжком. И увидел Шаха, стоящего в луже консервирующей жидкости и с любопытством взирающего на лежащий у его ног серый комок. Потом, словно в замедленной съемке, я увидел, как Шах наклонился, осторожно взял в руки этот комок плоти и начал копаться в нем пальцем, как вспрыгнул на ноги охранник, закричав «Это же псих-заложник!», рванул на себя узкую дверцу конторки и на ходу потянулся рукой к левому боку, выхватывая пистолет.

Я как можно аккуратнее поставил свой аквариум у стены – ну не мог я швырнуть его на пол! – зверски вцепился Шаху в плечо и втащил на лестничную клетку. Оттолкнул стоявшего на пути толстячка-индуса, который упал навзничь и тихо крякнул, когда Шах неуклюже наступил ему на живот. И рванул вверх по лестнице дикими скачками – никогда б раньше не подумал, что способен развить такую скорость, да ещё и волоча за собой восемьдесят кило живого веса… хотя за мной никогда раньше и не гнались двое охранников с настоящими пистолетами… Наконец я увидел перед собой решетчатую дверь, сходу выбил её ногой и вывалился на белоснежный настил крыши, а сверху на меня плюхнулся Шах.

– Я знал, что ты здесь появишься.

Я с трудом повернул голову и увидел стоящего надо мной соседа по комнате. Да ладно, приятель, я тоже знал, что ты здесь появишься, поэтому можно без громких фраз… Тот размахнулся и попытался ударить меня ногой в лицо. Уворачиваться было особо некуда, но мне удалось вжать голову в плечи, и его ботинок скользнул по виску, больно стесав кожу. Чёрт, чёрт! Я выкатился из-под Шаха, оттолкнув его обеими ногами, как куль с песком… извини, братишка… перекатился через спину и вспрыгнул на ноги. Мой сосед уже был рядом, выбрасывая кулак мне в челюсть. Я автоматически отклонился и тут же получил мощный удар справа, под солнечное сплетение, от которого я почувствовал, как сжалась и болезненно запульсировала печень. Мой сосед дрался хорошо… слишком хорошо для молодого врача, шесть лет корпевшего над медицинскими книгами…

От очередного удара ногой я уходить не стал. Вернее, почти не стал. Противника нужно любить, прилипнуть к нему как можно теснее… так легче его контролировать… Я пошел навстречу удару, в последний момент слегка скользнул влево, нырнул ему за спину, обхватил шею рукой и, ухватившись за подбородок, крутанул его голову на себя. Он нелепо взмахнул руками и рухнул на белоснежную крышу. Характерного хруста, к счастью, я не услышал – хорошо, значит, правильно рассчитал свою силу. Сворачивать парню шею я не хотел – не враг он мне всё же, просто выполнял свою работу.

Выбежавшего на крышу охранника я поймал у самой двери. Без труда вывернул ему руку – от захвата цинна[15] у него хрустнул сустав, засиделся он всё же на спокойной работёнке – выдернул из ослабевших пальцев пистолет и ударом ногой в живот спустил вниз по ступенькам. Его напарник так и не появился. Видимо, оказался более благоразумным и остался вызывать подкрепление.